— Пойдём, папаша, — сказал полицейский, беря старика под локоть. — Прокатимся.

— Вы не понимаете, — старик тяжело дышал, как после длительной пробежки, а потому сглатывал окончания произносимых слов. — Этот мальчик… он умрёт…

— Все там будем, — философски отозвался полицейский, увлекая «сумасшедшего бродягу» к своему «бьюику».

— Нет! — воскликнул старик. И полицейскому пришлось обхватить его за талию, чтобы тот не вырвался и не убежал.

— Успокойся, папаша, — сказал полицейский. — Мы во всём разберёмся.

— Джейсон! — позвал старик, обращаясь к молодому учёному. — Останови Лукаса. Следи за ним, не давай переходить дорогу. Помни, в одиннадцать сорок шесть его собьёт автобус! Не допусти этого! Спаси Лукаса!

— Всё будет сделано, папаша, — успокаивающе приговаривал полицейский, заталкивая старика на заднее сиденье «бьюика». — Не беспокойся.

— Помни, Джейсон! В одиннадцать сорок шесть!..

Лукас тем временем собрал рассыпавшиеся бумаги в папку и выпрямился.

— Откуда он знает наши имена? — спросил у него Джейсон.

Он был немало заинтригован случившимся, а особенно — последними словами старика. Лукас пожал плечами:

— Возможно, он слышал, как мы обращаемся друг к другу.

— Но я не помню, чтобы мы обращались друг к другу.

— Тогда не знаю, — Лукас сунул вновь обретённую папку под мышку. — Меня это, видишь ли, мало интересует.

Наследник «Мясной империи» пошёл по аллее, а Джейсон ещё задержался, провожая взглядами отъезжающий «бьюик». Он увидел, как старик, прижав морщинистое лицо к боковому стеклу, что-то вновь пытается сказать ему, но слов за шумом двигателя слышно не было.

Впрочем, догадаться не составило большого труда. Скорее всего, старик лишь повторял уже сказанное. Все сумасшедшие зациклены на своих безумных идеях и всегда распаляются, когда их не принимают всерьёз.

Джейсон взглянул на часы. Было одиннадцать сорок две. Оставалось четыре минуты до… До чего? До того, как Лукаса собьёт автобус?… Всё это немыслимый бред!

А если не бред? Если этому старику действительно известно, что произойдёт в ближайшем будущем? Откуда, например, он узнал наши имена?

Юношеская увлечённость фантастикой давала себя знать и сегодня: Джейсон верил, что чудеса существуют, что пришельцы посещают землю, что динозавры не вымерли, а среди людей живут экстрасенсы, способные передвигать предметы взглядом и видеть будущее. Кто-то назовёт это «застарелым инфантилизмом», но сам Джейсон предпочитал думать, что подобная вера расширяет кругозор и приносит настоящему учёному больше пользы, нежели вреда, а потому её нужно холить и лелеять, прислушиваясь к малейшим подсказкам, идущим из подсознания.

Вот и сейчас молодой биохимик ощутил совершенно необъяснимую с рационалистических позиций уверенность, что в зловещем предупреждении странного старика есть доля правды, и если Лукаса не остановить, он погибнет.

Повинуясь импульсу, Джейсон побежал и довольно быстро нагнал коллегу.

— Лукас, подожди, — позвал он. — Постой! Давай поговорим.

— Нам не очень больше говорить, — отрезал Лукас, даже не замедлив шаг.

Он был очень зол и на Джейсона, и на безумного старика, напугавшего его до полусмерти, — оба они на какое-то время соединились в его сознании, и наследник «Мясной империи» не хотел их не видеть, ни слышать. Это стоило ему жизни.

Джейсон почти сразу отстал. Пренебрежение Лукаса обидело его. У молодого биохимика и без того хватало причин не любить этого надутого богатея из Техаса, возомнившего себя великим учёным. Мало того, что он претендовал на ту же тему, которой уже восемь лет занимался Джейсон, он посмел обвинить его в подтасовке данных! Понимает ли он, что для Джейсона подобное обвинение — это не просто лишение гранта или отстранение от работ на институтском оборудовании? Понимает ли он, что для Джейсона это крах всех надежд, конец жизни? Нет, не понимает. И никогда не поймёт.

В одно мгновение Джейсон забыл и о предупреждении старика, и о своей вере в чудо — обида и злость вытеснили всё. Молодой биохимик развернулся и пошёл в противоположном направлении. Конкретной цели у него пока не было, но он точно знал, что в кампус сегодня вернётся нескоро.

Стал накрапывать мелкий холодный дождик, но внимание Джейсона было привлечено большим городским автобусом, выворачивающим с шоссе ему навстречу. Молодого биохимика словно ударили. Настроение его вновь переменилось. Джейсон оглянулся и увидел, как в стоне ярдов от него Лукас переходит дорогу, на которую и выезжал автобус. Всё складывалось один к одному, а тут ещё наследник «Мясной империи» попытался раскрыть зонтик, спасаясь от дождя, и вновь выронил свою папку. Ругаясь, он наклонился, чтобы собрать рассыпавшиеся листки, и Джейсон понял, что сейчас произойдёт непоправимое.

— Лукас! — закричал он и побежал к коллеге.

Лучше бы он оставался на своём месте. Потому что немолодой водитель автобуса, очень уставший за этот длинный рабочий день и непростительно рассеянный, отвлёкся от дороги ещё больше, будучи захваченным зрелищем бегущего по тротуару и кричащего человека. Водитель подумал: наверное, что-то случилось, раз этот юноша бежит и кричит. Он притормозил, уравнивая скорость автобуса со скоростью бегущего, но тот скрылся за стоявшими у обочины машинами, и на короткий отрезок времени водитель потерял его. Теряясь в догадках, водитель перевёл взгляд на дорогу и с ужасом увидел, что прямо перед автобусом, на дороге, находится другой человек — он сидит там в нелепой позе и…

Ничего больше водитель автобуса разглядеть не успел. Он резко нажал на тормоз, но любая система имеет задержку срабатывания, и глухой удар, последовавший за этим, был предопределён.

Джейсон в подробностях видел, как это случилось. Только что его коллега Лукас Менанд, ничего не замечая вокруг, собирал свои листки с асфальта, а в следующее мгновение на него накатила громада автобуса, и наследника «Мясной империи» отбросило ярдов на пятнадцать.

Джейсон бросился к нему, всё ещё не веря, что это произошло на самом деле, и в надежде, что Лукас, возможно, жив, но беглого взгляда на распластанного биохимика и его залитое кровью лицо оказалось достаточно, чтобы понять: мрачное пророчество, услышанное Джейсоном несколько минут назад, сбылось.

Лукас погиб, и лишь трубы Судного дня способны вернуть его к жизни.

Как зачарованный, Джейсон обнажил запястье и вновь посмотрел на часы. Одиннадцать сорок шесть вечера. Ровно одиннадцать сорок шесть!..

Хлопнула дверца, и к Джейсону подбежал водитель автобуса. Увидев изломанное тело, он отшатнулся, а потом поднял на Николса потрясённый взгляд. Напряжённая работа мысли отразилась на побледневшем лице, а потом в глазах водителя мелькнуло понимание.

— Ты убийца! — крикнул он, указывая ан молодого водителя обвиняющим перстом. — Это ты толкнул его под колёса!

Наверное, в любой другой ситуации Джейсон, услышав такое обвинение, на чистом инстинкте просто кинулся бы бежать, но сейчас он был слишком потрясён всем случившимся, чтобы совершить этот бессмысленный и противозаконный поступок…

— …Его звали Лукас Менанд, — сообщил Малдер, — научный сотрудник Технологического института. Вёл перспективное исследование. Жизнь, посвящённая науке, оборвалась из-за нелепой случайности…

Пропустив мимо ушей последнюю высокопарную фразу, Скалли раскрыла папку со свежим грифом «X-Files» и росчерком Скиннера на титуле. В папке обнаружилась копия полицейского отчёта о ночном происшествии в Кембридже. К отчёту прилагались довольно страшноватые фотоснимки. Скалли перебрала их и углубилась в отчёт.

— Причина смерти — тяжёлая травма черепа, — заметила она по ходу изучения обстоятельств происшествия. — Установлено на месте. Если верить водителю автобуса, это не было случайностью.

— Да, — Малдер кивнул. — Водитель утверждает, что Менанда толкнули под колёса. Подозреваемый — доктор Джейсон Николс, коллега Менанда.