— Вы хозяин судна?

— Нет, наватаро, — ответил тот, — я матрос, служу своему хозяину за плату.

— А сколько Вам платят?

— Одну долю серебра в день, и то только во время плавания. Сейчас я здесь занимаюсь ремонтом.

— По какой причине на вашем корабле есть палуба, а на других ее нет? Меня заинтересовала такая странность.

— Удивительного в этом ничего нет, наватаро. Сделать палубу стоит дополнительных денег, а хозяева кораблей стараются не тратить их зря. К тому же корабли невелики по вместимости, палуба — это вес, отнятый у груза…

«Действительно, — думал Ярослав, — местные значительно облегчают суда, чтобы взять как можно больше груза и меньше платить за постройку».

— А то, что корабль может утонуть?

— Он и с палубой может утонуть, — ехидно уточнил моряк, — на все воля богов. Затраты на постройку должны быть меньше, чем прибыль от перевозимых грузов, иначе корабельщики могут разориться. Прибыль, полученная от одного рейса, часто покрывает стоимость постройки. Хозяевам не выгодно строить дорогие и прочные корабли.

— Но, — попытался возразить Ярослав, — судно с палубой лучше держит волну и может сделать больше рейсов.

— Это не так, наватаро, с палубой, без палубы, — они тонут примерно одинаково. Все зависит от искусства кормчего. Во всяком случае, будь у меня свой корабль, я выбрал бы обычный.

В этот момент Ярослав заметил некоторое оживление на берегу. Несколько воинов кучковались возле среза воды, вдоль берега к ним вели лодку. Со стороны ворот, спешила группа вооруженных людей. Что‑то явно затевалось. Не имея более возможности оставаться вне корабля, Ярослав спросил:

— Оуна наватаро, Вы не против заработать пару монет? Отвезите меня на Вашей лодке на тот корабль, — он указал на стоящую посреди реки Палладу.

Моряк без разговоров согласился.

Ярослав прибыл вовремя. На берегу воины только загружались в лодки, когда «Паллада» отдала якоря. Не имея времени на подъем, он приказал Борису немедленно перерубить канаты, и судно, подхваченное течением, стало быстро удаляться от места стоянки.

— Что у вас здесь случилось? — воскликнул Ярослав, обращаясь к подчиненным и глядя, как городская стража на лодках пытается подойти к «Палладе».

Поставленные паруса быстро увеличивали разрыв, но вопрос оставался без ответа. Впрочем, первого взгляда на группу носильщиков, которые вернулись из города, хватило, чтобы прикинуть последние события. Они были пьяны. Ярослав глянул на Шведова, глаза его блестели.

— Ты тоже датый? — возмущенно воскликнул он. — Я назначил тебя старшим!

— Но ничего не случилось!

— А это кто за нами гонится? — Ярослав качнул головой в сторону преследователей, — Сейчас же отвечай, что там у вас произошло? Нельзя ни на минуту оставить одних! Вляпаетесь!

Взглянул на Юлю. Девушка была пьяна не менее других. Злобно скомандовал:

— Марш в каюту!

Затем обратился к команде:

— Кто мне объяснит, что произошло? Подрались или кого‑то ограбили?

Бомба отрицательно замотал головой.

— Подрались, — сокрушенно согласился Анатолий.

— Никого не убили?

— А кто его знает? — махнул он рукой.

— Так! — решительно подвел черту Ярослав. — Все знают, что бывает за пьянство?

Провинившиеся обречено закивали головами. Ехидно уточнил:

— Экзекуция завтра поутру, когда протрезвеете! Сечь под допингом — впустую переводить труд палача и нервы капитана…

Море встретило «Палладу» свежим встречным ветром. Она, отчаянно маневрируя, пыталась пробиться сквозь набегающие потоки теплого воздуха. Наступало время южного муссона и ожидать попутного ветра не приходилось. Если не принять экстраординарных мер, можно стоять, ожидая погоды в устье Кандо до середины лета, когда с севера пойдут караваны с зерном. Понимая бесперспективность ожидания, Ярослав принял решение продвигаться вперед короткими галсами максимально круто к ветру, как это позволяла конструкция корабля. К сожалению, за первый день пути продвинулись вперед от силы на пятьдесят километров, но и это, по мнению Ярослава, было лучше, чем совсем ничего. Уже к вечеру следующего дня выяснилось обстоятельство бесперспективности коротких маневров, хоть и не сильно утомляющих команду, но неприятно. Уже в первую ночь Ибирин предложил встать на якорь в знакомой бухте. Ярослав возразил:

— Какой смысл тратить наше время на бесцельное стояние у берега по ночам?

Их разговор слышала вся команда.

— Я понимаю, движение ночью опасно к северу от мыса Матапан, где море усеяно скалами и рифами. Здесь я их не вижу, а ты и сам утверждаешь, что море чисто до самого Риналя. Что мешает нам идти ночью? Сейчас мы уже умеем ходить по азимуту и знаем, в каком направлении проходит берег. Даже если ветер сменится, мы не приблизимся к нему в кромешной темноте, я все рассчитаю.

Скрепя сердце кормчие согласились на эксперимент, но остались при своем мнении, то есть, категорически против.

Всю ночь Ярослав вел «Палладу» в открытое море правым галсом под пятнадцать–двадцать градусов лагом к ветру и берегу, конструкция не допускала большой угол, корабль начинал дрейфовать. Когда рассвело, команда схватилась за голову, берега нигде не было видно. Они находились в открытом море. И хотя в бинокль просматривалась тонкая его полоса, чувство у всех, даже у Ярослава, оставалось неприятное. Никто из них никогда не удалялся от берега, даже Ибирин ходил на Рох от видимого на горизонте острова к другому, и ни в коем случае ночью.

Такие опытные кормчие, как Ибирин и Зенон, понимали, в каком направлении плыть, чтобы берег стал осязаемо ближе. Остальная команда, да и большая часть землян по неопытности находилась в смятении пока он вновь не стал виден невооруженным глазом. Тогда все вздохнули с облегчением. К концу дня берег приблизился настолько, что «Паллада» вернулась на вечрний курс, и Ярослав смог произвести счисления, а Ибирин определиться, где находятся. Оказалось, за сутки прошли семьдесят пять километров по прямой, что значительно больше, чем в первый день. Ярослав высказал мнение, что когда будет преобретен больший опыт, то смогут проходить значительное расстояние. Во всяком случае, опыт удался, и движение в открытом море более не вызывало сдержанный ропот команды, способный перерасти в открытый бунт.

Двое суток они последовательно удалялись и приближались к берегу в медленном, но неуклонном стремлении на юг. Погода стояла великолепная, ветер свежел, но в меру. «Паллада» скользила по изумрудной глади моря, взбивая килем пенные буруны. Команда оставалась в бодром состоянии, хотя значительную часть припасов уже приели, но рыбная ловля пополняла рацион. Все понимали большую перспективность хоть и медленного, но движения, чем бессмысленное стояние на якоре. Между тем, несчастье пришло не с той стороны, с которой могли предполагать. На третий день заболел матрос–агеронец. Врача на корабле не было, и его роль занимал в меру сил любой член команды. Если быть точнее, то Горх — так звали моряка — стал недомогать накануне, но никто не обратил на это внимания. Мало ли что с человеком. Утром третьего дня по выходе из устья Кандо ему стало плохо, поднялся жар, и он потерял сознание. Ярослав, не будучи медиком ни по профессии, ни даже по натуре, как это водится, измерил температуру и приказал выделить ему отдельное место на палубе подальше от других. Быстро выяснилось, что симптомы болезни очень похожи на признаки уже виденной им полгода назад эпидемии в Изумрудной долине.

Скрыть факт страшной болезни не представлялось возможным, да и не было смысла. Наоборот, следовало провести все необходимые меры предосторожности. В первую очередь следовало выделить место для карантина, что на корабле подобном «Палладе» затруднительно, особенно при той скученности, которая царила у них на борту. Обращаясь к команде, Ярослав потребовал:

— Если это та зараза, о которой мы предполагаем, следует отделить больного от здоровых, чтобы болезнь не передалась остальным. Для этого следует создать карантин, как это сделала Ольга Николаевна в Изумрудной долине. Места у нас мало, но больные не должны лежать вперемешку со здоровыми. Для этого ты, Зенон, — он указал на товарища рукой, — изберешь себе помощников из команды. Пойдете возьмете из запаса доски, брусья, соорудите на носовой надстройке за фок–мачтой будку. В ней больным, а я предполагаю, болезнь не ограничится одной жертвой, будет удобнее. Свежий ветер станет продувать помещение, и находиться больные будут на максимальном удалении от остальных.