– Я тоже.

– Хорошо, – он взглянул на хронометр. – Давай, заканчивай собирать вещи. Тосрук отвезет тебя в космопорт.

– Но сначала мне нужно сделать еще одну вещь, – я нашарил рукой рюкзак, стоявший под скамейкой, вытащил из него лазерный меч Нейаа Халкиона и протянул рукоять деду:

– Лазерный меч – самое ценное, что есть у джедая. После друзей, конечно же. Я не могу взять его с собой, потому что немногие пираты носят их в наши дни, и кроме того, если быть честным, я не заслужил право носить его. Я не Нейаа Халкион. Я – не настоящий рыцарь-джедай. Я хочу, чтобы ты сохранил его, сохранил его в целости, как ты хранишь знания Нейаа и память о нем.

Дед осторожно взял в руки меч, с таким видом, словно он весил килограмм пятьдесят.

– Это может показаться странным, но именно его мне недоставало. В те времена, когда я знал Нейаа, меч был неотъемлемой его частью, инструментом справедливости. Когда Нейаа погиб, а его меч не вернулся с ним, у меня было ощущение, что справедливость тоже исчезла. А сейчас есть надежда, что она вернулась.

У него по щеке покатилась слеза:

– Возможно, ты и прав насчет того, что тебе еще не пришло время примерять на себя плащ Халкиона. Но когда такое время придет, я жду тебя.

Я расстался с дедом, оставив его в оранжерее наедине со своими воспоминаниями и теми огромными знаниями, которые он спрятал в цветах. Тосрук отвез меня в космопорт, где я сел на борт «Тинта-Палитры», и вот несколько дней спустя я уже сидел рядом с Киеви Спартом, слушая вполуха тягостную историю его жизни.

– Что вы говорите, – воскликнул я.

– Да, да, это все правда. Я собрал все истории, какие только мог, о Разбойном эскадроне, и хочу написать подробную историю этой эскадрильи. Я знаю послужные списки всех пилотов, сколько на их счету сбитых целей, откуда они родом…

– Как они выглядят…

– Конечно же, – он впялился в меня немигающим взглядом. – А вы встречали кого-нибудь из них?

– Я? Ни разу, даже мельком, – я кивнул в сторону внешнего обзорного экрана. – Уже видели « Радугу»?

Киеви заткнулся и припал лицом к транспаристилу. Челнок «Тинта-Синий b7» пристыковался к «Палитре», надежно прикрепившись к большему кораблю при помощи стыковочного рукава. По этому закрытому трапу пассажирам можно было пройти на борт корабля и занять места в пассажирском салоне, пока команда переносила их вещи в багажный отсек челнока. Когда все будут на борту и челнок будет готов к полету, мы подлетим к «Тинте-Радуге» и перейдем на нее по такому же стыковочному приспособлению. Пассажиры «Радуги», желающие попасть на «Палитру», будут посажены на борт другого челнока, и оба проследуют каждый своим курсом с минимальной задержкой.

– Еще ничего не видно, – прогундосил Киеви: нос его был приплюснут к иллюминатору. – Но корабль должен вот-вот показаться.

– Ну, в таком случае, пойду воспользуюсь случаем и загляну в кокпит.

Киеви мертвой хваткой вцепился мне в руку:

– Возьмите меня с собой, пожалуйста.

– Хм, даже не знаю…

– Ну пожалуйста, – он посмотрел на меня огромными и грустными карими глазами. – Возможно, для меня это единственный шанс увидеть КП 127АП на настоящем челноке.

Я посмотрел на него и грозно сдвинул брови:

– Но ведь ты ничего не будешь там трогать, правда?

– Не-а, – прошептал он, от радости потеряв голос.

– Ладно, я поговорю с капитаном насчет тебя. Он скоро должен подняться на борт. – Я привстал в кресле и увидел во мраке космоса какую-то яркую вспышку. – Интересно, что его задерживает? Это «Радуга»?

Киеви всмотрелся вдаль.

– Не-а, похоже на «звездный разрушитель» класса империал-II, а с ним целая флотилия кораблей поменьше. Летят в нашем направлении.

Я вскочил с кресла и повернулся к бортпроводнице, но прежде чем я сделал это, в проход основного салона вбежали двое мужчин. У обоих на поясах болтались бластеры, а один – тот, что был более внушительных размеров – размахивал огромным виброножом.

– Сидите смирно, – заорал Мелкий, поднимая руки вверх. – Сидите смирно, и никто не пострадает.

Бортпроводница бросилась успокаивать двух закативших истерику пассажиров, а Мелкий махнул мне рукой, приглашая покинуть салон премьер-класса и присоединиться к остальным пассажирам. Он явно не заметил Киеви.

– Рад приветствовать вас, дорогие мои. Сами мы с «Возмутительного», пришли лишить вас ваших богатств.

Какой-то старик, сидевший в правом ряду, поднял трясущийся палец, указывая на главного пирата:

– Лаанарс, ты же был стюардом в моем салоне.

Лаанарс подошел к старику и влепил ему пощечину:

– Да, был, вонючая куча дерьма. Я впахивал на тебя, как последний банта, потому что знал, что этот день придет.

– Вам не нужно больше никого избивать, – я подал голос, стараясь сохранить спокойствие, наткнувшись на стальной взгляд Мелкого. Я стоял в левом проходе, глядя на него через три ряда сидений. – Вы контролируете ситуацию. Берите все, что хотите.

– Это ты точно сказал, я тут контролирую ситуацию, – выскочил из-за спины Лаанарса его приятель-здоровяк и встал в самом начале правого прохода. Лаанарс поднял руки, растопырил пальцы и пошевелил ими.

– Давайте начнем с ювелирных украшений. Если не захотите отдавать, Бирил подойдет к вам и покажет, почему его выгнали из маникюрного салона.

Я почувствовал, как от всех исходят волны беспокойства, и мне пришлось срочно применять расслабляющую технику джедаев, чтобы эти чувства не захлестнули меня. Я распростер свои чувства, расширив сферу влияния на весь челнок. Жаль, что я не мог достучаться до каждого и поделиться с ними своим спокойствием или заставить этих двух пиратов отправиться спать – я не обладал такими способностями. Лучшим выходом в данной ситуации я видел многократно проверенную в случаях с захватом заложников политику: дать пиратам все, что они хотят.

И тут я почувствовал, что Киеви готовится атаковать. Оставаясь незамеченным, он прополз по полу салона премьер-класса и уже сгруппировался для прыжка на Бирила. Этот пират был настолько огромен, что я сомневался, почувствует ли он вообще нападение заморыша Киеви. Зато потом громила без напряга порежет мальца на куски, это наверняка.

Киеви, который всю жизнь хотел стать героем, вдруг увидел шанс стать им.

И он станет героем. Только мертвым.

– Эй, шустрый, – крикнул я Лаанарсу. – Слушай внимательно, второй раз повторять не буду. Сваливайте сейчас же, и я вас не трону.

– Щас я кого-то трону! – взвился Лаанарс. – Сядь и заткнись.

Я пожал плечами и вскинул кулаки:

– А ты попробуй, усади меня.

Лаанарс посмотрел налево, затем направо. Он не мог ничего понять.

– Ты что, глупый? – его рука легла на рукоятку бластера. – Ты мертвец, парень.

Использовав Силу, я внушил ему, что он вытащил бластер и нацелил его прямо мне в лоб. Я мысленно нарисовал выражение ужаса на лице, а затем – бластер, который я прятал в правом рукаве. Он «увидел», как я выхватил его из рукава и навел на его грудь. Выбора у него не оставалось. Он нажал на курок.

Но его бластер по-прежнему оставался у него, кобуре. Все три выстрела пришлись ему в правое бедро, и он с визгом повалился на пол. Бирил подбежал к товарищу и склонился над ним, так что Киеви уже не мог допрыгнуть до них. Здоровяк недоуменно уставился на своего дружка, затем – на меня.

– Тебе хана.

– Ничего подобного, – ответил я. Пусть Халкионы и не были мастерами телекинеза, но на то, чтобы открыть защелку распухшей от чемоданов дверцы багажной полки, много сил не потребовалось. С грохотом барахло куати посыпалось на голову громилы. Он яростно замахал виброножом, отряхиваясь после встречи с чемоданным потоком, затем ринулся в мою строну. Но к тому времени я уже перепрыгнул через центральный ряд сидений, и Бирил неожиданно наткнулся грудью на две моих ноги.

Он взмахнул руками и с трудом удержал равновесие – он запутался ногами в груде вещей куати. В это время в салон влетел Киеви. Он с размаха въехал Бирилу лбом в подбородок. Здоровяк и рухнул на приглянувшиеся чемоданы, а Киеви, отлетевший от громилы с не меньшей скоростью, чем нападал на него, растянулся на коленях у двух насмерть перепуганных девушек.