– Они заметили! – снова закричал Нед.

Лео посмотрел вниз на склон и увидел упавший вагончик фуникулера. «Нет! – подумал он, – не может быть... у нас так много систем защиты... он не мог упасть...» Но вагончик лежал на снегу, как ярко-красное рождественское украшение. Потом Лео увидел рядом с ним лыжный патруль, помогающий открыть дверцы.

В чистом воздухе голоса отчетливо доносились до Лео и Анны.

– Открывайте вверху! О'кей, но низ...

– Осторожно, она лежит на дверце! Снимите ее!

– Открылась, но парень прижат...

Патрульный в снегоходе ездил вокруг вагончика, как жук по белому снегу, остальные подъехали вслед за ним, рокот их моторов наполнял воздух.

– Лео! – патрульный в первой машине стоял под ними и кричал, закинув голову. – Кто-нибудь ранен?

– Ничего страшного, – сказал Лео, но слова были еле слышны.

– Лео ранен! – крикнула Анна вниз. – И у нас здесь двое детей, у которых могут быть сломаны ноги. Скоро вы сможете добраться до нас?

– Мы занимаемся этим! – крикнул патрульный. – Может быть, придется немного подождать. Воспользуйтесь пока передатчиком Лео; вы можете поговорить с патрулем или администрацией фуникулера, у них там есть врач.

– Лео, – сказала Анна через плечо, – ты можешь протянуть мне свой диктофон?

Ответа не было.

– Твой передатчик, Лео! – повторила она. Он открыл глаза.

– Что? – спросил он.

– Твой передатчик! Он мне нужен.

Лео кивнул и задохнулся от скрутившей его боли.

– Надо найти его.

Он посмотрел вокруг, но передатчика не увидел, потом вытянул руку, ощупывая пол. Через минуту его пальцы коснулись передатчика, раздавленного сталью, которая сплющилась от удара.

– Черт побери, – прошептал мужчина. – Дело плохо, – и сказал Анне. – Раздавлен. Проклятье, – добавил он, раздосадованный своей беспомощностью.

– Нам нужен док, чтобы осмотреть этих людей, – сказал патрульный, который стоял рядом с упавшим вагончиком. – Их нельзя трогать, пока мы не узнаем. – Он выехал. Мы связались.

Долго стояла тишина, потом снова донеслись голоса.

– О'кей, один может двигаться. Берись осторожно! Поднимай ее вот так!

– Тед, – сказал другой голос. – Можешь ты посмотреть этого парня?

– Через минуту, держись...

Лео слышал голоса и представлял себе ошеломленных или потерявших сознание пассажиров, оказавшихся в упавшем вагончике. «Только бы не было мертвых, подумал он, – пожалуйста, Боже, только чтобы не было погибших». Лео попытался поднять голову. Больно, больно. Он чувствовал себя ребенком и хотел бы, чтобы Анна держала его, как Робин и Неда. Хотелось спать. Ему было жарко, как в огне, хотелось снять лыжную куртку, но было слишком трудно дышать.

– Анна, – прошептал он.

Она не слышала его. Лео заставил себя поднять голову и повысить голос, чтобы тот пробился через гул в его голове.

– Анна.

– Да.

Она повернулась, как могла, все еще обхватив детей, но не смогла развернуться, чтобы увидеть его.

– Все будет хорошо.

– Я знаю, – Лео удивился холодности ее голоса. ? Не двигайся, Лео, как бы мне помочь тебе?

– Нет. Дети. Это важнее. Я подожду. Они придут.

– Я знаю, – снова сказала Анна. – С нами все будет хорошо. Только не двигайся и не беспокойся за нас, мы в порядке.

Лео глубоко вздохнул. Анна позаботилась бы обо всем, ее сил хватило бы на них всех. Он слышал голоса врача и патрульных на склоне внизу, уверенные, сосредоточенные, они работали вместе. Они знали, что делать. Лео был знаком с ними со всеми, ведь он собрал лучшую команду в мире для работы на горе Тамарак. Все помогали; он им не был нужен. Голова Лео упала на грудь и дыхание замедлилось.

– Папа! – позвал Нед. – Они вытаскивают людей из вагончика. Один парень, кажется, мертвый.

– Или потерял сознание, – твердо сказала Анна. – Это все что мы можем сказать, глядя отсюда.

– Вряд ли, – усомнился Нед. – Папа? Ведь он кажется мертвым? – И посмотрел на отца поверх сиденья. – Папа! Папа!

– Я думаю, отец заснул, – сказала Анна. – Не надо его будить. Могу поспорить, что у него болит голова и лучше ему поспать, пока нас не спасут.

– Эй, там, наверху! – позвал патрульный. – Что у вас с передатчиком?

– Нед, почему бы тебе не поговорить с ним? – спросила Анна. – У тебя пара отличных легких.

– Да, – Нед наклонился вперед. – Эй! – крикнул он. – Ой, черт, больно, тетя Анна...

? Ладно, Нед, я поговорю с ним...

– Нет! Я хочу!

Анна поддерживала его рукой и мальчик ухватился за стойку в центре вагончика, набрал воздуха побольше и свесился через край. Через искореженную стенку он глянул с высоты в семьдесят пять футов вниз и на мгновение почувствовал захватывающую дух радость от ощущения опасности. «Ого, – подумал Нед, – это просто невероятно». Солнце грело ему голову, воздух холодил лицо. Внизу патрульные спускались на лыжах к упавшему вагончику и тянули за собой длинные сани с бортами. Они укладывали в них людей, закрепляли их, и транспортировали вниз по горе сани, поставив лыжи носками вперед, чтобы замедлить движение, другие патрульные ехали рядом с санями, приглядывая за пострадавшими лыжниками. Остальные патрульные везли на снегоходах веревки и лебедки вверх на гору, готовясь увезти вагончик. Это было самое захватывающее, что испытал Нед за всю свою жизнь и он упивался этой сценой, забыв о своей ноге, об отце и о том, что их вагончик раскачивался на канате, в вышине, над всем миром.

– Я тоже хочу, – сказала Робин, и, уцепившись за стойку, наклонилась вперед месте с ним. Своим весом они давили на руки Анны, и та слегка разжала их и, сгибая в запястьях и предплечьях, и глубоко дыша, попыталась расслабиться. Ужас прошел, на– его месте появился постоянный страх за Лео, за их безопасность в вагончике, пока их не спасут, за людей в упавшем вагончике и за всех людей во всех остальных вагончиках, за Тамарак, за ее семью. Она снова согнула руки, они затекли после того, как она держала детей... «Сколько времени?» – заинтересовалась Анна. Вытянула руку, чтобы посмотреть на часы и, не веря своим глазам, уставилась на них. Что-то не то. Прошло лишь двадцать минут с того момента, как они вошли в вагончик фуникулера, и пятнадцать минут, как он соскользнул с каната. Должно было пройти по меньшей мере час, казалось, все тянулось неимоверно долго.

– Эй, ребята! – позвал их снизу патрульный. – Все нормально?

– Мне кажется, у меня сломана нога, – весело крикнул Нед. Он будет всем рассказывать об этом до бесконечности. – У моей сестры тоже, наверное. А отец заснул. – Нед вспомнил о крови и его голос дрогнул. ? Голова у него вся в крови, выглядит он ужасно.

– Кто еще с вами? – спросил патрульный.

– Моя тетя. С нею все нормально.

– Где ваш передатчик?

– Разбился.

– Черт. Ладно, мы к вам доберемся, как можно быстрее, сейчас не можем говорить с вами, пока все организуем. Ты ведь знаешь, как было на тренировках, верно?

– Конечно, отец мне рассказывал. Но мы здесь вроде бы отцепились, они знают?

– Отцепились? Что ты имеешь в виду?

– Отцепились. Мы можем упасть. Защелка – знаешь, тот самый зажим? Она цепляет нас к канату – трудно что-то сделать, он не держит как надо, или как-то... здесь, правда, потряхивает.

– Я им скажу, – пообещал патрульный. – Они знают, что делать. Не беспокойся, Нед, не успеешь оглянуться, как будешь здесь.

– Да. Эй, а кто нас будет снимать отсюда?

– Не знаю. Пит, наверное, подойдет?

– О, да. Отличный парень, он учил меня кататься на лыжах.

– Нед, я пошел. Вы, ребята, повисите там еще немного. Мы быстро.

– Конечно, – пробормотал Нед.

Он еще минутку повисел над краем, но его возбуждение затухало. Большая часть патрульных и снегоходов ушла. Лыжные трассы, извивающиеся по всему лесу, были пусты, они были блестящими на солнце или темными в тени, молчаливые и ожидающие, как пустой дом или покинутая, призрачная гора.

– На подъемнике номер один никого нет, – сказала Анна.