– Конечно, – сказала Сара. Она посмотрела Винсу в лицо, надеясь узнать больше. – Кажется, он очень рад оказаться здесь. Наверное, он вас очень любит.

– Надеюсь, что это так. – Винс легонько подтолкнул ее к двери. – Через несколько минут я буду в вестибюле.

И проследив, чтобы она ушла, повернулся к Киту.

– Что это ты вдруг уехал, не предупредив меня? Когда я звоню, то рассчитываю застать тебя там.

– Ну, извини, дядя Винс. Я что хочу сказать, мне в голову пришла мысль, знаешь, ну я и сорвался, в спешке.

– Ну, а теперь разворачивайся и возвращайся обратно в спешке. Завтра. – Винс вынул ключи. – Я позвоню швейцару и скажу, чтобы он впустил тебя. Увидимся за завтраком. Я хочу поговорить с тобой до твоего отъезда.

– Ничего, если я останусь здесь? То есть самому-то тебе не нужно место с этой, ну знаешь, дамочкой? Нет, Думаю, не нужно, ты слишком умен в таких делах. Полагаю, гораздо безопаснее пойти к ней.

– Заткнись, – обрубил Винс. – И постарайся завтра быть на ногах рано утром, мы завтракаем в шесть тридцать. Сразу после этого ты уедешь.

– Нет, послушай, ты не понял, дядя Винс. Я не собираюсь возвращаться. Я имею в виду, что приехал сюда. У меня в машине Ева и весь наш, знаешь, багаж. Все. Я собираюсь работать на тебя, ты знаешь, делать все, что тебе нужно, в качестве твоего главного помощника, о чем мы договаривались, помнишь? Ведь это я проворачиваю гору работы, но газеты ничего обо мне не знают. Ты же знаешь, я не стремлюсь к известности и ко всему такому, знаешь, это для тебя, ты это потрясающе умеешь; а я хочу всего лишь принимать участие во всем этом, помогать народу Колорадо и стать как бы... незаменимым.

И снова Винс почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Ужасное чувство потери контроля, самое худшее для него, овладело им.

– Что ты рассказал им? – резко спросил он. Кит удивленно взглянул на него.

– Кто?

– Лео. Чарльз. Анна.

– Чарльз? Когда? Я не видел его с Рождества. Анна и Лео приходили ко мне в офис с кучей дурацких вопросов, знаешь, о динамите, взорванном над дренажной траншеей, об аварии на фуникулере, но я только слушал, и ничего не сказал. Ах, нет, сказал, я сказал, что в день аварии был с утра в постели с Евой и мы хорошо проводили время, и она, знаешь, запомнила это.

– Это все, что ты сказал?

– Да, конечно, само собой. Я не дурак, Винс. Если бы я им был, то ты не захотел бы, чтобы я стал твоим помощником. Слушай, я знаю, что тебе нужно, Винс. Тебе нужны такие люди, как я. То есть, ты много говоришь о том, кто стоит у тебя на пути и что ты сделал бы в этом направлении, от кого бы ты избавился, ты знаешь, но никогда не делаешь. Так ведь? Я считаю, тебе не хватает характера, Винс. Болтать ты горазд, но на этом все кончается. Так что неплохо иметь меня под рукой, верно? А я собираюсь все время быть под рукой, можешь не беспокоиться, я никуда не денусь. – Он позвякал ключами. – Долго мы у тебя не пробудем, я хочу сказать, обременять тебя не станем, найдем себе жилье в ближайшее время. Ну, нам потребуется помощь, знаешь, купить что-нибудь, знаешь, всего лишь взаймы, но это все. Ведь я буду получать хорошую зарплату, так что смогу вернуть тебе долг и, знаешь, мы не будем обузой для тебя или что-нибудь еще в этом роде. Скорее мы станем партнерами. Ты знаешь.

Винс молчал, мысли теснились у него в голове. Он знал, что ему придется иметь дело с Китом; просто не было времени подумать об этом раньше. А теперь он оказался здесь и думает, что останется навсегда. Осел; конечно, он здесь все время не будет. Винс избавится от него, когда сочтет нужным. «Я использую его какое-то время, – подумал Винс, – но если Кит думает, что приклеился ко мне до конца жизни, то он круглый дурак. Никто не смеет шантажировать меня, нужно лишь выбрать верный момент и действовать. Осел. Он не знает, что я могу сделать. Еще никто не знает, что я могу сделать».

Он смотрел мимо Кита, как будто того не было. «Я позабочусь о нем, когда придет время. Я позабочусь обо всех, кто стоит у меня на пути. И Сара на моей стороне. Сара поможет мне все вернуть».

– Хорошо, – сказал Кит, видя, что Винс молчит. – Пойду, скажу Еве, что все в порядке, а то она беспокоилась, все ли будет нормально. Я ей сказал, что все будет хорошо, но ты знаешь, как женщины беспокоятся. Я ей сказал нам не о чем беспокоиться не только сейчас, но и в дальнейшем. Я считаю, это будет отлично, Винс, знаешь? Ты и я. Все, что тебе потребуется, я все сделаю. Можешь положиться на меня. Я твой, Винс. Навсегда.

Стоя снаружи, Сара услышала, что Винс идет к двери, и побежала вверх по лестнице. Она была очень возбуждена и опечалена одновременно. Она испытывала глубокое чувство потери от того, что Винс Четем не был таким, каким она его считала. Конечно, это могло быть вызвано тем, что он не любил своего племянника, но Сара подумала, здесь таилось нечто большее. Она поняла, что услышала о настоящем Винсе Чегеме за последние двадцать минут больше, чем на всех его пресс-конференциях, во время ее интервью с ним и из газетных статей, которые она прочла. Именно то, что все было сложнее, чем казалось, и возбуждало ее.

«Как увлекательно», – думал репортер в душе Сары, репортер настороженный, озадаченный, энергичный и любопытный. Она была так взволнована, что ей пришлось приказать самой себе успокоиться пока Винс не пришел, чтобы поехать с нею ужинать. Сара не знала точно, что же таилось во всех этих намеках и пикантных подробностях, которые она услышала, но судя по всему, история о сенаторе, подарившем шестьдесят миллионов долларов своим родственникам, потому что он щедр и любит свою семью, может быть гораздо более сложной, чем могло показаться на первый взгляд.

«Или это не одна история, – подумала Сара. – А целый ряд историй. Может быть здесь есть материал для одной из этих книг-расследований, которые всегда пишут репортеры. Чтобы проследить все обстоятельства, связанные с сенатором и его семьей, потребуются месяцы, может быть, даже годы. Она даже не знала, что искала, но все было в порядке; одно всегда влечет за собой другое. И неважно, сколько это продлится, времени у нее много. И еще у нее есть то, за что ее всегда хвалил босс: у нее очень, очень много терпения.

Она вынула из сумочки зеркальце, наложила на губы свежий слой помады и причесалась. «Это может быть ее будущим, – подумала она, скромно сложила руки на коленях и стала ждать Винса.

В аэропорту Луксора Джош ждал приземления самолета Анны.

– Я так рад, что ты здесь, – сказал он, взяв обе ее руки в свои. – Как долго длились эти три недели.

– Очень долго, – ответила Анна.

Как ни была она занята в Лос-Анджелесе, подгоняя запущенную работу и пытаясь сделать часть на будущее, чтобы поехать в Египет, все равно ловила себя на том, что поднимала глаза от бумаг и смотрела в окно, мечтая о встрече с ним. И она встрепенулась от радости, когда направляясь к зданию аэропорта от самолета увидела, что он ждет ее. Наверное, это частично вызвано необычностью места, подумала она, разглядывая невзрачный аэропорт. Это было маленькое, одноэтажное строение, где все теснились в одном помещении: туристы, столпившиеся вокруг своих гидов, бизнесмены в костюмах и галстуках, некоторые в тюрбанах, солдаты в помятой униформе, охранники, медлительные работники аэропорта и иностранные гости, которые знали, куда идти и сразу же направлялись к выходу. Анна посмотрела на Джоша, высокого, уверенного в себе, с волевым лицом, которое больше не казалось ей жестким, и поняла, что необычность места здесь ни при чем.

– Я рада, что я здесь, – сказала она.

Джош взял ее дорожную сумку и сумку, которая висела у нее на плече.

– У тебя еще есть багаж?

– Нет. – Она улыбнулась, видя его удивленно поднятые брови. – Ты мне сказал, что все будет очень просто.

– Да, сказал. – Он улыбнулся. – Мне нравится, как ты путешествуешь. Так же как я, это все упрощает.

Они прошли мимо толпы, нетерпеливо ожидавшей, когда разгрузят багаж, и прошли к машине Джоша.