– Наверное, закрыли гору, – определил Нед со знанием дела. – Им вовсе не нужна здесь куча народу, когда тут несчастный случай. У них тут такая загвоздка. Особенно если кто-то... умрет.

Не удержавшись, он посмотрел на Лео, глаза мальчика наполнились слезами. «Кругом ужасно тихо, – подумал он, как будто их оставили тут висеть и никому нет до них дела.

? Вы все там в порядке? – позвал снизу патрульный. Он сидел на склоне, единственный патрульный, оставшийся, чтобы они не чувствовали себя одинокими.

– Отлично! – сердито завопил Нед. – Когда они придут за нами?

– В любую минуту могут подойти, Нед, придержи лошадей, нужно время, чтобы все наладить.

? Конечно, конечно, – пробормотал мальчик. – Даже с этим парнем внизу, на самом деле они были одни. Он, Робин, тетя Анна и отец были здесь, наверху, одни, Бог знает сколько времени и могли упасть в любую минуту... Нед почувствовал, что слезы жгут глаза и постарался загнать их назад. Он не имел права плакать, единственный, бодрствующий мужчина в вагончике. Он опять устроился в кольце рук Анны.

– Думаю, мы в порядке, – сказал Нед, стараясь не казаться озабоченным. – То есть мы не упали, и ничего такого не случится.

– И не идет снег, – добавила Робин. – Было бы ужасно, если бы шел снег.

– В любом случае, они скоро будут здесь. Минут через пять-десять.

– Или через час, – сказала Робин.

Анна услышала в их голосах ту опустошенность, которая приходит со страхом и чувством потери, когда стараются делать вид, что все будет хорошо. Ей было знакомо это чувство. Она знала, что такое быть ребенком и чувствовать, как все знакомое и надежное становится опасным.

– Хорошо, – задумчиво сказала она хорошо знакомым Неду и Робин голосом, которым рассказывала истории, – если бы они растянули внизу под нами большую сеть, я могла бы сбросить вас туда. Вы бы подпрыгнули несколько раз или даже сделали бы сальто, но потом выскочили бы как надо, и кто-нибудь прокатил бы вас на снегоходе, и я уверена, что ваша мама уже ждет вас на станции фуникулера.

– Глупости, – пробормотал Нед. – У них даже нет сетки.

– Ну, может быть, твои друзья в школе могли бы помочь нам, – предположила Анна ровным, успокаивающим голосом. – Как насчет твоей футбольной команды, Нед? Они бы могли забросить нам веревочную лестницу, а мы бы по ней спустились вниз.

– Она должна быть слишком длинной, – сказал Нед. – Она должна быть огромной и весить тонну, если ее сложить; никто не смог бы забросить ее.

– Мы могли бы связать вместе нашу одежду, предложила Робин, – как делают, когда бегут из тюрьмы, и спуститься вниз.

– Это еще глупее, чем сеть, – ворчал Нед.

В его голосе уже не было страха. Анна вовлекала их в беседу, рассуждая о разных способах спасения, сплетая истории ровным, успокаивающим шепотом, не отрывая в то же время глаз от склона внизу. Вагончик слегка покачивался под ярко-голубым небом. Птицы под ними перелетали с ветки на ветку, желтые горные канарейки, серые сойки, радужные голубые сойки, бело-коричневые синички-чаички. Высоко над ними большими кругами летал ястреб; его огромные, распластанные крылья были неподвижными, лишь слегка изгибались, корректируя полет. Тамарак, покрытый снегом, залитый солнечным светом, лежал в своей долине, как в гнезде. Лео спал, Анна слышала его тихое дыхание. Робин и Нед обвисли на ее руках, бездумно глядя в пространство, терпеливо ожидая помощи. Она спокойно сидела в маленьком вагончике, слушая тишину. «Как странно, – подумала она, – что мы можем сидеть среди такой красоты и такой опасности, и, может быть, смерти. Вероятно, это верно во все времена, чем бы мы ни занимались, опасность и даже смерть могут оказаться совсем рядом. Но можно распознать их или даже почувствовать до того, как что-нибудь случится и мы опомнимся...»

Она увидела себя, как она лежала в лесу и отбивалась. «Ты хочешь этого. Не лги мне. Я знаю, что ты хочешь!»

Она внутренне сжалась, ее руки яростно напряглись в стремлении защититься.

– Больно! – вскрикнула Робин, а Нед сказал:

– Эй!

«О Боже, Боже, это никогда не кончится!» Анна ослабила руки.

– Извините, я не хотела.

– Что ты делала? – спросил Нед.

– Я думала о том, кто мне не нравится и, наверное, забылась.

– Ты, действительно, должно быть, ненавидишь его, – сказала Робин, глядя на Анну так, будто увидела ее в новом свете. – Я не знала, что есть люди, которых ты ненавидишь.

Нед посмотрел вниз на патрульного, сидящего на склоне. Тот нашел на снегу кусок дерева и отбивал им джазовый ритм на своем лыжном ботинке.

– Ничего не происходит, – сказал Нед. – Никто не идет. – Он задел рукой ногу, испустил вопль, и отдернул руку. – Нога вся распухла. – Широко открытыми глаза-ми он посмотрел на Анну. – Может быть, я останусь хромым. Я никогда не смогу снова кататься на лыжах или на моем велосипеде, или играть в бейсбол...

? Ты все сможешь, – резко сказала Анна. – И Робин тоже. Я абсолютно уверена.

– Эй, Нед, они на подходе! – выкрикнул патрульный.

– Где? – Нед развернулся, стараясь увидеть верхнюю часть горы. Вагончик сильно дернулся. – Тетя Анна! – он уцепился за нее. – Я не хотел! Я не хотел, чтобы мы упали!

– Мы не упадем, – сказала Анна.

Ее охватил страх, когда вагончик тряхнуло. Робин тоже всхлипывала. Анна прижала ее к себе. «Не дай причинить им вред, – молилась она. – Не дай причинить вред Лео; позаботься о них; пусть у них все будет хорошо. И пусть никто не умрет; пусть все будет хорошо, пожалуйста, пусть все будет хорошо».

– Эй, Нед, это Пит. Ты меня ждешь?

Нед вскинул голову.

– Пит!

Рыжий, широко улыбающийся парень, заглядывал в окошко в приподнятой части вагончика. Он увидел Лео и улыбка сошла с его лица.

– Боже мой. Он... я думаю, он заснул, или что?

– Заснул, – сказала Анна через плечо. – Скажи нам, что делать.

– Ладно, начнем с Лео, но сначала я привяжу вагончик к канату веревкой, а то мы можем грохнуться вниз, когда добавится еще и мой вес. Так что сидите тихо, народ, я мигом.

Они видели в окошко, как Пит привязывает веревку на крыше вагончика и закрепляет ее на канате. Потом он осторожно ступил на крышу. Вагончик вздрогнул под дополнительной тяжестью и рывком оторвался от каната. Робин вскрикнула, когда вагончик опустился примерно на фут и остановился, свисая на веревке, которую закрепил Пит.

– Уф, веселенькая работенка, – сказал Пит. Они его слышали, но не видели, он лежал на крыше, держась за нее, пока вагончик не перестал раскачиваться.

– О'кей, поехали дальше. Нед, я не смогу влезть в вагончик, пока вы, ребята, не подвинетесь, как насчет того, чтобы поползать по сиденью?

Нед взглянул на него.

– А ты уверен, что веревка выдержит? Каждый раз когда мы здесь двигались...

– Все нормально. Я гарантирую, этот вагончик ни куда не денется. Ну, давайте, отползайте.

Анна ослабила объятия и Нед передвинулся на сиденье, сначала головой вперед, закусив губы от боли в ноге. Он сдвинулся в угол сиденья и слегка коснулся головы Лео, упиравшейся в согнутую руку.

– Привет, пап, – сказал он. – Здесь Пит, сейчас мы о тебе позаботимся.

Пит проскользнул в вагончик рядом с Анной и Робин.

– О'кей, Нед, ты мой помощник.

– Само собой, – гордо ответил Нед.

– Вот снаряжение. Ты знаешь, как оно действует, мы наденем его на твоего отца, закрепим вокруг него...

Анна повернулась, чтобы посмотреть, не может ли она помочь. Впервые она отпустила Робин и повернулась на сидении лицом к горе, куда они начинали свое путешествие. Ноги у нее были, как ватные, оттого, что она их так долго поджимала под себя, и теперь охнула от боли, когда кровь хлынула в них.

– Надо поднять его кверху, – сказал Нед. – Это одевается через голову.

Анна подняла голову Лео, а Пит и Нед накинули постромки и закрепили их вокруг его тела.

– Спасибо, малыш, – сказал Неду Пит.

Он взял веревку, привязанную к постромкам и прицепил ее на крышке к стальному кольцу с карабином. Теперь Анна увидела, что на склоне внизу стоит человек Десять патрульных, заслонивших ладонями глаза от солнца, потому что все они смотрели вверх на Пита.