Литмир - Электронная Библиотека

— Понял! — радостно вскрикнул Успенский, — Теперь, если поднять в воздух какое-либо тело, заряженное отрицательно, оно притянет к себе положительный заряд воздуха и по нему побежит вниз ток, который можно использовать для любой цели…

— Правильно! — засмеялся отец и, схватив Успенского под руку, побежал с ним вниз.

— Ну, теперь я буду ждать и себе работы, — сказал улыбаясь Рукавицын, — начнем делать модели приборов.

Внизу у «трубы» хлопнула дверь, но опять открылась, и отец нам крикнул:

— Теперь смело стройте оранжереи, я добуду вам вечное топливо! Мы изменим климатТасмира!

IV

В первую же зиму на Тасмире отцом были придуманы особые шарообразные аппараты, заключавшие внутри систему кристаллов леонита, который здесь играл такую же роль, как в вари-нах, собирая и уплотняя электрическую энергию. Аппараты имели такой же вид, как и теперешние наши собиратели Грибова, только расположение шипов и игол на поверхности шаров было несколько иное.

«Собиратели Грибова» не в таком, конечно, количестве, как теперь, и на более низких железных фермах, были установлены на Тасмире и на некоторых из окружающих его островков. Собиравшийся непрерывно таким образом электрический ток воздушными проводами доставлялся на Тасмир для зарядки варин и для работы разного рода электромоторов, а также для всевозможных электропечей и электроосвещения.

По расчетам отца собиратели Грибова извлекали в один час из каждого квадратного километра атмосферы электрическую энергию, равную трем стам лошадиных сил. Теперь, при усовершенствовании аппаратов и при большей высоте ферм, каждый квадратный километр воздуха дает пятьсот лошадиных сил; а так как в настоящее время сеть собирателей Грибова, благодаря использованию всех островов охватывает пространство в тридцать квадратных километров, то Тасмир располагает огромной и притом вечной электрической энергией в пятнадцать тысяч лошадиных сил в течение каждого часа…

Но я забегаю несколько вперед. К концу зимы у нас было готово восемь собирателей Грибова, а наше жилище опять наполнилось шипением, грохотом и скрежетанием машин и станков и ударами молотов. Мы готовили фермы, на которых должны были устанавливать собиратели Грибова. На этот раз главным образом работала молодежь, и работа спорилась хорошо, так как мы все с детства привыкли правильно и целесообразно работать.

Кроме главных частей системы добывания электрической энергии из атмосферы, отец сконструировал электропечи двух типов: в виде невысоких колонок для согревания комнат, двора и оранжерей и большую плиту для приготовления пищи. Эти печи были основаны на том, что внутри металлического ящика или цилиндра устанавливались проводники определенного сопротивления, которые под действием прохождения через них определенной силы электрического тока выделяли определенное же количество теплоты.

Печь с очень высокой температурой до трех с половиной тысяч градусов была сконструирована раньше, вскоре после изобретения горелки Грибова, еще в «Крылатой фаланге». Она представляла собой выдолбленную глыбу извести, внутри которой помещаются два горизонтально лежащих стержня из угля, конец к концу. Они укреплены на специальных стойках, через которые пропускается ток. Сближая и раздвигая концы углей, получают между ними вольтову дугу, которая дает такой жар, что сваривает куски железа.

Между тем, пока шли все эти работы, наступил февраль, и первые зори опять заполыхали кровавыми отсветами по льдам и снегам. Приближалась весна, и мы уже несколько раз слышали среди немой тишины осторожные шаги белых медведей по хрупкому морозному снегу. Мы сделали небольшой прожектор с горелкой Грибова и, включая ток, внезапно освещали то или другое место снежного покрова. В резком свете иногда видно было испуганную фигуру убегающего медведя и рядом с ним его длинную черную тень. Иногда в поле освещения попадала стайка песцов, и зверки, пугливо прижимаясь к снегу и крадучись, удирали подальше.

К сожалению, у нас не было свободного времени, но мы были не прочь, особенно Успенский, поохотиться забелыми косматыми хищниками. Мясо первого убитого на Тасмире медведя было довольно вкусно, не говоря уже о копченых окороках.

В дни моей юности у нас не было теперешних праздников, и мы работали изо дня в день непрерывно, чередуясь по сменам. Теперь у нас среди других праздников есть праздник Труда, а тогда были только дни труда. Мы никак не праздновали даже самых крупных наших завоеваний, а все же это было самое радостное и самое счастливое время моей жизни.

V

Вот и настал великий ледоход. Необъятные просторы океана наполнились грохотом, треском, шумом и звоном ледяных полей и гор. Прибрежные льды стали отходить все дальше и дальше в открытое море, а на восток от Тасмира, словно штурмовые колонны, плыли льды и ледяные горы, ударяясь в скалистые берега многочисленных островков, раскалывались, расседались и распадались на части, сверкая в лучах летнего солнца.

Зареяли в воздухе птицы, появились стада тюленей и моржей, и чаще встречаются белые медведи. Три свежих шкуры у нас уже готовились на одеяла, а мясо шло в пищу.

Но вот, наконец, Тасмирское море очистилось ото льдов. Мы сняли крышу с крытого двора— гуси, утки и олени бродят пo нему, двор становится тесен, и его нужно увеличить.

Как и прошлый год, наши хозяйки остригли пушистую шерсть собак и готовят из нее пряжу, чтобы вязать чулки, куртки и брюки. Вязаные костюмы теперь делались нашей единственной одеждой, если не считать шуб из оленьих шкур с меховыми же брюками, сапогами и капюшонами. Мы тогда еще не умели делать нежной замши из оленьей кожи и лайки из собачьей, что теперь вместе со шкурами песцов помогло создать нам легкие и изящные костюмы, превратив тонкое вязанье из собачьего пуха в нижнее белье.

Но и тогда мы чувствовали себя превосходно в своих вязаных костюмах и в высоких сапогах из тюленьей шкуры. Мы весело и радостно спустили наши лодки на воду и заколесили, пеня воду гребными винтами, между островков вокруг Тасмира.

Мы спешили установить фермы на островках и укрепить на них собиратели Грибова, чтобы потом успеть еще слетать на материк за слюдой, собрать запасы ягод и оленьего моха, а также перенести на Тасмир несколько ягодных кустов.

В это время произошло самое большое событие в моей жизни.

Установив железную ферму на одном из ближайших островков, в километре от Тасмира, я полез с Алексеевым наверх, чтобы прикрепить там собиратель Грибова. Завинтив гайки болтов и прикрепив провод, свитый из медной проволоки, мы стали спускаться вниз.

— Гляди, Игорь, — воскликнул неожиданно Алексей, указывая на восток.

Я взглянул и с трудом разобрал на горизонте черную точку. Это нас заинтересовало, но мы привыкли не бросать работы, не доведя ее до конца. Поэтому, спустившись вниз, мы только сообщили о странном случае товарищам и приступили тотчас же к подтягиванию при помощи цепей электрической лебедки глыб камня для укрепления основания железной фермы.

Только через два часа работы, когда железная ферма как бы вросла в самую возвышенную часть островка и стала непоколебимой, мы посмотрели в зрительную трубу на замеченную нами точку у самого горизонта.

То, что мы увидели, заставило нас сильно взволноваться. Это было очень небольшое судно, явно потерпевшее аварию. Мачты его были сломаны, и оно сильно кренило на правый борт. Было видно дымовую трубу, но дым из нее не шел, и судно совсем не двигалось.

Первым нашим порывом было помчаться на помощь, но нас связывал провод, который мы должны были протянуть к Тасмиру, и удерживала боязнь перед теми людьми, какие могли быть на судне.

Мы с лихорадочной энергией стали заканчивать работу и, направив лодки к Тасмиру, начали развертывать вал, на котором был намотан воздушный провод. Через полчаса мы уже причалили к мосткам нашей бухты.

Привезенная нами новость вызвала всеобщее смятение. Работы были прерваны и решено, что Лазарев, я и Алексей тотчас же должны отправиться на лодках к неизвестному судну с ружьями и произвести обследование. Мы полагали, если судно может быть исправлено, отправить его под конвоем «Борьбы» через ледяные коридоры в прибрежную полосу океана. Там оно сможет войти в устье любой сибирской реки и найти связь с людьми.

26
{"b":"183952","o":1}