Но про приемы Маленькую на сей раз не заинтересовало. Давай дальше про счастье.
Рыжюкас продолжил про счастье.
– Смотри – говорил он, постепенно и сам распаляясь, – ты счастлива от того, что растворяешься в нем. Ты управляешь процессом, ведь весь свой кайф, ты самодостаточно получаешь. А уж в придачу – и признательность, и отпуск на Канарах, и цветы, и кофе в постель…
– Вот почти готовая формула женского счастья, – уже совсем разойдясь, продолжал он, – она в том, чтобы стать самозабвенной рабой. И от этого получить наслаждение и радость…
– И потом пролететь? Ну… Когда окажется, что ничего такого ему и не нужно?
Рыжюкас застопорил:
– Если он такой законченный обормот?… Пожалуй, можно и пролететь. Хотя… Нет. Научившись от него не зависеть и быть вполне самодостаточной, а потому и ненавязчивой, кофе в постель – со всеми поцелуйчиками – ты себе обеспечишь… А повезет, так и твою самозабвенность он тоже оценит, что обеспечит и ему какой-то душевный подъем…
– Ах, ах! – неожиданно сказала Маленькая. – Я прямо вся плыву. Я уже сама становлюсь для всех вас Будущим Принцем!
7
Она красиво его развернула, и он рассмеялся. Но ему не хотелось сводить этот разговор к шутке.
– Мне кажется, что ты не совсем просекла главное. Что счастье как раз в том, чтобы суметь настроить себя на то, что он бог, а радость твоя в том, чтобы ему подчиниться, а не его расколоть. И тогда пролететь, как ты говоришь, невозможно.
– Каким бы он ни был козлом?!
– Каким бы ни был. Плохих мужиков…
– Это ты мне уже вдалбливал. Но я даже с Сеней так не смогла, хотя он мне по телеку страшно нравился… Такой смешной и медвежатистый… – Она помолчала, видимо, вспомнив, что не по телику все не так. – Я что же, им всем обязана?
– Боже упаси!.. Просто если бы тебе действительно захотелось с ним трахнуться, и ты бы отдалась ему классно, тебе бы сейчас было намного лучше, чем после той отработки… А настроить себя ведь совсем не так трудно. Если хоть что-нибудь хорошее про него вспомнить или хотя бы сочинить…
– Вот еще, буду я в каждом копаться! Выискивая, чем он там хорош, это же… унизительно! Так прогибаться… А тут еще эти прыщи…
– Хорошо. Пожалуйста. Можешь не выискивать… Можно вообще сосредоточиться исключительно на прыщах, не напрягаться, и назло ему остаться в дурах…
– Ты же сам говорил, что нужно быть собой.
– Но не опускаться, а поднимать себе планку… Это кранты, если человек считает: вот я такой, так и нужно, мне ничего не надо, ну и слава богу…
Рыжюкас помолчал, потом добавил, разумеется, то, чего добавлять не следовало, по крайней мере на этот раз.
– Кстати, все это касается не только любви…
Маленькая сразу насторожилась.
– На работе можно тоже не «прогибаться». Как же, как же! Это ведь так «унизительно» – встать пораньше и на компьютере поработать, или просто пыль протереть, да еще улыбаться и быть приветливой, да еще и массаж шефу сделать…
– Так вот ты к чему все ведешь! Я же знаю, что тебе от меня ничего и не нужно, кроме твоей работы!
Про массаж не надо бы, с досадой подумал он. Хватит заколачивать в нее эти гвозди.
– Ничего ты не знаешь… Моя работа здесь, увы, ни при чем: тебе она уже неинтересна. Но я уверен, что распинаюсь не напрасно: все ты еще поймешь и примешь, и разовьешь…
Маленькая сидела, насупившись. С досады Рыжюкас и бросил зло, как медяк в жестяную кружку:
– Жаль только, что не со мной…
8
Но ему хотелось закончить этот урок красиво. Как-то по-умному выйдя из тупика, в который он сам себя и завел…
– Итак… Если сегодня какая-нибудь прежняя из моих «юных дур» сначала хвалится, – он уже уверенно диктовал, – что у нее есть муж, который на все для нее готов, а потом как бы с грустью, но явно желая мне потрафить, доверительно сообщает: «Но я с ним не могу, как с тобой, он мне не нравится, я с ним ничего не хочу…», я ей обязательно советую: «Смирись и настройся. Иначе впустую промаешься. И все проиграешь».
– И тебя, конечно, все слушают? Сразу все понимают. И сразу бегут исполнять?
– Если слушают, то и бегут. Те, кто поумнее.
Хотя по-настоящему сумела его понять только Лучшая Ученица. Когда она уже разошлась со своим Будущим Принцем, тем «мстительным» приятелем-журналистом, к которому раньше попала по наследству от Рыжюкаса.
Осталась она одна, с дочкой на руках, все проиграв.
Ее развод Рыжюкаса расстроил, как неудача любимого ученика. Дело в том, что, к огорчению своего учителя, она ушла, как сама призналась, так и не продемонстрировав своему плюгавому муженьку всего, чему так долго и увлеченно обучалась в Рыжуковском «мастер-классе». Она посчитала, что лучше подстроиться к его примитивным сексуальным умениям и представлениям. А Рыжюкас не сомневался, что, покажи она этому козлу хоть однажды, на что способна – со всеми гранатами в башке, – и никуда бы тот от нее не делся. Все бы съел и вымаливал бы добавки… Зато следующий ее поступок Рыжюкаса обрадовал и восхитил настолько, что он удостоил ее звания Лучшей Ученицы. Это когда ее уже бывший Будущий Принц позвонил ей и, выдвинув несколько вполне традиционных для жлобов условий (типа никого из мужчин в дом не приглашать, или не выходить замуж, с ним не посоветовавшись), хамски закончил:
– Я даю тебе десять минут на все раздумья. Через десять минут я перезвоню. И если ты скажешь «да», у тебя будет все – квартира в столице, содержание, отец у ребенка. Если нет… – Но она уже вспыхнула и положила трубку. Ей ничего от него не было нужно.
– Ровно пять минут я сидела у телефона и думала о вас, – рассказывала она потом Рыжюкасу. – Я вспомнила главное, чему вы меня учили. И поняла, что даже такая вздорная дура, как я, должна же когда-нибудь поумнеть. И хоть один шаг сделать верно… Тогда я и задала себе ваш коронный вопрос «А чего же я на самом деле хочу?». Выебнуться сейчас вот или чего-то добиться? Через пять минут я позвонила ему сама и сказала: «Да». Это определило всю мою жизнь. И сделало меня устроенной, счастливой и, как ни странно, свободной…
Тут-то Малёк не выдержала. И взорвалась, как консервная банка с шипящим карбидом.
– Ну хватит же, хватит меня прессовать! Можешь ты, в конце концов, перестать здесь вые… выкобениваться и прямо сказать, чего конкретно, понимаешь, конкретно, ты от меня хочешь?! Чего вам всем от меня надо?!
9
С Сеней у нее получилось не совсем так, как он ее научил.
Хотя все, что он посоветовал, она с ним и проделала. И граната в башке у того взорвалась. Он действительно ничего такого себе не представлял. И был ошарашен, наверное, и восхищен. Увидев это, она расклеилась и жалкой дурехой потащилась за ним на вокзал, где, расплакавшись, сказала, что больше всего на свете хочет с ним уехать. От всего этого кошмара, в котором она здесь живет, нечаянно оказавшись… Сеня растерянно кивнул и обещал созвониться.
Нетрудно догадаться, что про «весь этот кошмар» для Сени было слишком…
– Зачем ты мне это рассказываешь? – мрачно спросил Рыжюкас, как когда-то он спросил ее про Диму.
– Чтобы ты не думал, что я тебе изменяю, – так же, как тогда, ответила она. – Я никогда никому не изменяла… Я же тебе говорила, что сначала заканчиваю с одним и только потом с другим начинаю.
– А когда с ним заканчиваешь, то возвращаешься к предыдущему?
– Это не я, это ты придумал про то, чтобы возвращаться. Но если захочется, я могу и вернуться.
Она замолчала. Она устала и больше не хотела ни о чем говорить.
10
Чего он от нее хочет? «Проповедник Системы»…
Почему вдруг девица, которой никто, кроме него не нужен, по дороге к жениху сразу заваливается на вагонную полку с незнакомым мужиком, что втрое ее старше? Да никогда бы ничего у них и не было, не будь она вконец отвязанной и не подчинись тогда простому любопытству.
