Итак, отзанимался наш герой в детско-юношеской спортивной школе, затем в ФШМ — Футбольной школе мастерства. А в 1957 году студент Лобановский, выступая за институтскую команду, уже числился в составе киевского «Динамо». Через два года он стал игроком основы. Это известно всем — достаточно лишь заглянуть в любое досье…
Куда менее известно другое: Валерий Лобановский был прирожденным центрфорвардом и играл именно на этой позиции. Играл он там при тренировавшем «Динамо» в пятьдесят девятом Олеге Ошенкове, а затем и при сменившем того Вячеславе Соловьеве.
Много лет спустя Валерий Васильевич, как обычно несколько недовольным тоном, ответил все же на вопрос дотошного журналиста: «С детства я мечтал стать центр-форвардом и видел себя только на этой позиции. Но интересы команды потребовали моего перевода на левый фланг, и я согласился».
Согласился — читай, подчинился…
Уже упоминавшийся А. Галинский расценил это как недопустимую слабость характера, в итоге поставившую крест на звездном будущем форварда Лобановского. Дескать, стоило ему тогда пойти на принцип (тем более, ходили упорные слухи о том, что убрать Лобановского из центра требовал его коллега по амплуа Виктор Каневский. Интриги!?) и пригрозить, к примеру, переездом в Москву…
Возможно, журналист действительно был прав. Но любая правота относительна — особенно если взглянуть на события давно минувших дней по прошествии лет эдак сорока… Мог ли Лобановский поступить так, как ему советовали? Вполне. Если бы это был иной Лобановский, Другой человек. И тогда, вполне вероятно, мы бы знали о великолепном игроке, но, быть может, ничего не услышали бы о выдающемся тренере…
К слову, после этого ему в сборной Союза уже нечего было делать. Сильных левых крайних в стране хватало! Михаил Месхи например. Забивные центрфорварды были в куда большем дефиците.
Каневский… Он давно уже живет в США, причем отбыл туда еще при Советском Союзе. Эмигрировал, что по тем суровым временам означало автоматически угодить в разряд предателей Родины. Любопытная иллюстрация к нравам советского времени: не пытайтесь выяснить состав «Динамо», чемпиона СССР 1961 года, из книги Мирского и Семибратского «Атакующая вершины»! Из нее без ведома авторов было вымарано любое упоминание о Каневском — даже с командных фотографий его убрали! Сейчас это выглядит забавно, а тогда было суровой правдой жизни…
И все-таки, почему Лобановский ушел с позиции центр-форварда на левый край?
Предлагаем версию, что называется, «из первых рук». Свидетельствует инициатор, «виновник» перевода ВВЛ налево Вячеслав Соловьев (цитируется по книге А. Кузнецова «Валерий Лобановский»):
«Лобановский, на мой взгляд, играл в центре атаки чересчур прямолинейно. Делать из него и Каневского некое подобие сдвоенного центра, как это было в аркадьевском ЦСКА с Бобровым и Федотовым, я не хотел в принципе.
На мой взгляд, Каневский не очень хорошо взаимодействовал с Валерием, а тот это чувствовал и часто не отдавал Виктору передачи, стараясь самостоятельно решить тот или иной эпизод. Я заметил, что, несмотря на все индивидуальное мастерство Лобановского, его хитроумную обводку, финты, его манеру укрывать мяч корпусом, соперники постепенно изучили и начали все чаще выигрывать у него единоборства, действуя по мере необходимости вдвоем, а то и втроем.
Кстати, позже Лобановский с успехом применял их прием в своей тренерской практике — вспомните знаменитый коллективный отбор в исполнении игроков киевского «Динамо». И хотя Валерия тогда это совершенно не пугало, со стороны подобные вещи казались для нас совершенно неперспективными. Тогда я стал рассуждать следующим образом. Соперники изучили нашу манеру игры, а действия Лобановского в центре атаки были эффективны лишь потому, что его манера игры была оригинальной, тактически же его действия не выходили за рамки существующих канонов.
Значит, подумал я, надо поставить Лобановского в совершенно новые для соперников условия, где бы он мог их удивлять гораздо больше, чем на привычном месте. Привычном для него — но и для соперников тоже! Я был уверен, что именно Валерий обладает огромными возможностями самосовершенствования и он сможет найти себя в любой роли, в любом месте на поле. Ну, не в любом, конечно, а обязательно в атаке. К тому же он совершенно не вписывался в стереотип крайнего нападающего, который должен быть маленьким и юрким.
Тем лучше, подумалось мне, неожиданность хода влечет за собой больше сложностей для соперника. А вот то, что Валерий настолько хорошо разовьет в себе способности крайнего форварда, стало откровением, признаюсь честно, даже для меня. Я знал, что у него отлично поставленный удар, но что он доведет свое мастерство выполнения угловых до такого совершенства — предположить не мог.
Впоследствии же это стало одним из самых эффективных наших приемов, лучше Лобановского на левом фланге действовать никто не мог. Кстати, он согласился на этот переход очень тяжело, долго спорил со мной, доказывал мою неправоту, мы ссорились с ним, потом мирились, но он все равно не соглашался, и даже когда я его убедил, он все время ворчал себе под нос что-то непочтительное в мой адрес, причем порой делал это и во время выхода на поле перед игрой. Однако я знал, насколько он дисциплинированный игрок, и с самого начала не сомневался, что Валерий пойдет навстречу интересам команды».
Логично? Похоже на правду? Может быть. Ровно настолько, насколько правдоподобна версия об интригах Каневского, более возрастного и, по некоторым отзывам, менее талантливого. Теперь уже все равно не проверишь…
Во всяком случае, во время последней встречи Канева и Лобан крепко обнимались как лучшие друзья. И это выглядело абсолютно естественно и искренне. Возможно, время действительно лечит?
Добавим почерпнутое из беседы с Юрием Николаевичем Войновым, блестящим нашим полузащитником, игравшим бок о бок с ВВЛ в «Динамо», а затем тренировавшим его в «Черноморце»: «По поводу перевода Лобановского на левый фланг… Сильно ли он сопротивлялся?.. Понимаете, Вячеслав Соловьев во многом научил нас любить футбол. Просто любить футбол — не как работу, а как что-то светлое. Как удовольствие, как наслаждение. И потому где играть — слева ли, в центре — не имело большого значения. Лишь бы играть!»
Как видите, добавляется довольно лиричная и очень привлекательная версия…
Что бы и как бы там ни было Лобановский смирился, стал играть на левом краю и остался в памяти народной именно как левый нападающий. Игравший по «желобку», легко накручивающий оппонента и в зависимости от успешности обводки либо сразу подающий в штрафную, либо зарабатывающий угловой. Классический левый край, каким еще в «Арсенале» тридцатых годов был Клифф Бэстин, а в «Ливерпуле» пятидесятых — Билли Лидделл.
А «Динамо» после перехода Лобановского на левый край стало чемпионом страны. Так он принес себя в жертву. Почти сознательно, почти добровольно.
Давайте теперь вспомним матч чемпионата 1962 года «Динамо» (Киев) — «Спартак» (Ереван). В нем Лобановский и Каневский сыграли именно сдвоенным центром нападения, и киевляне накидали сопернику аж 8 мячей (Андрей Биба забил четыре, Каневский — два, по одному голу на счету Войнова и ВВЛ)! Какой уж тут «недостаток взаимопонимания»… В следующей игре Лобановский снова бегал слева. Чем объяснялся сей «смелый тренерский эксперимент»? Желанием проверить в деле только что приобретенного левого крайнего Басалика или воспитательными мерами по отношению к Каневе?!
Тот матч так и остался эпизодом (если не считать, что несколько лет спустя Каневский и Лобановский встретятся в «Черноморце» — снова в центре нападения!), а правота Соловьева — под крупным знаком вопроса. В самом деле, так ли жизненно необходимо было насилие над одним из основных игроков «Динамо»?
Поиграем еще немного в скептиков: а почему молодого футболиста перевели именно на левый фланг? Лобановский ведь не был левшой! Он подавал, как правило, с правой (для того-то и нужна была ему обводка в большом количестве — чтобы подстроить мяч под правую ногу), а левую ногу использовал, в основном, чтобы стукнуть ею мяч о защитника и заработать корнер. Свой прославленный корнер… Конечно, любой специалист скажет вам, что левая нога Лобановского «тещиной» не была и использовал он ее далеко не только для ходьбы. Но все же — правша!
