Тем временем сборная понесла еще одну тяжелейшую потерю, и виноваты в этом были исключительно ее тренеры.

В начале сборов к Лобановскому и Базилевичу подошел защитник Владимир Мунтян и пожаловался на травму — нельзя ли снизить ему нагрузки на несколько дней, чтобы больная нога отдохнула?

Много лет спустя футболист высказал предположение, что он совершил тогда тактическую ошибку: обратился к Лобановскому, когда тот был не один, а в окружении целой свиты, и не мог дать иного ответа — дескать, понимаешь, Володя, у нас ко всем подход одинаковый… Мунтян вспылил — а когда же вы о футболистах, о людях думаете? — и покинул сборную. Лег на операцию, потом невероятными усилиями восстановил спортивную форму и мечтал, верил, что не держат тренеры зла, что возьмут его на Олимпиаду…

Увы… По многочисленным свидетельствам, пропустивший из-за травмы несколько месяцев игр и тренировок Владимир Мунтян выглядел свежее остальных и более охочим до футбола, что ли. Его же партнеров откровенно замучили чрезмерными физическими нагрузками, просто перекормили тренировками. Не стоит, конечно, восклицать — вот взяли бы Мунтяна, и вместо олимпийской бронзы мы привезли бы медали высшей пробы — но, бесспорно, этот блестящий полузащитник мог бы здорово там пригодиться. Неправильно было бы умолчать и об анекдотичном ответе Лобановского на крик души футболиста: «Да что ж во мне не так? Почему я не прохожу в сборную?» — «Прыжки, Володя, у тебя слабоваты…»

В итоге фамилии Мунтяна в списке для участия на Олимпиаду не оказалось…

Оставшиеся верили — как верили годом ранее. Верили, что вот-вот наступит волшебный момент, когда с ног упадут гири… Он не наступил. Как не наступил он и на чемпионате мира в 1990-м, когда Лобановский, по всей видимости, столь же неверно спланировал выход сборной на пик физической готовности. В результате сборная СССР не вышла из группы, и этот результат закономерно повлек за собой отставку Лобановского.

На Олимпиаде в Монреале футболисты советской команды, словно загнанные лошади, играли натужно и в итоге выступили обескураживающе неудачно.

Центральный защитник «Динамо» и сборной Стефан Решко в беседе с нами вспоминал об Олимпийских играх-76 не без содрогания:

«Нашими самыми серьезными противниками на турнире считались команды Бразилии, Польши и ГДР. Остальных же мы были просто обязаны обыгрывать с закрытыми глазами. Но уже в первом матче со сборной Канады нам едва удалось выиграть со счетом 2:1. Далее мы с невероятным трудом выиграли у сборной Ирана. О чем это говорит? О нашем неважном физическом состоянии.

Я по себе сужу. В день матча я разминался, а про себя думал: «Хоть бы не попасть в состав! Хоть бы не попасть!»

Бога молил! Потому что был измотанный, измученный до предела! Я не чувствовал уверенности в своих силах и очень боялся подвести команду».

Третье место после поражения в полуфинале от восточных немцев иначе как провал расценить нельзя, пусть и неожиданно прилично сыграла команда Восточной Германии на мировом первенстве-74. (Стефан Решко сравнивал немецких игроков с овчарками — атлетичные и мощные, они буквально вешались на наших игроков, когда к тем попадал мяч.) Общая оценка не изменилась и по сей день: тренеры просчитались с объемом нагрузок и не сумели вывести команду на пик формы в нужный момент. В 76-м вообще не было никаких пиков — один сплошной провал!

По возвращении моментально последовали предсказуемые и вполне ожидаемые оргвыводы. Футбол — любимая игра миллионов, после побед престижных советских спортсменов в стране повышалась производительность труда (или, соответственно, падала), и партийное руководство торопилось разобраться, почему команда, считавшаяся явным фаворитом турнира в Монреале, вернулась из канадского города несолоно хлебавши. Руководству сборной сразу же припомнили и защитника Мунтяна, не попавшего на Олимпиаду. Досталось и за скомканный календарь чемпионата СССР, который фактически угробил весь сезон.

Лобановский, всегда упрямо отстаивавший свою точку зрения в спорах с самыми высокопоставленными руководителями ЦК, чувствовал себя явно дискомфортно. А тут еще и в «Динамо» отношения накалились настолько, что команда оказалась на грани раскола… Ситуация, однако, была еще вполне управляемой: Лобановскому с Базилевичем взять бы да и поговорить по душам с футболистами. Объяснить, что из одних побед жизнь состоять не может, равно как и из одних лишь правильных поступков — ошибки ведь в любом деле неизбежны. Но вместо этого команду вывезли в Ялту, где наставники предложили подопечным такие высокие нагрузки, что даже привычные к ним динамовцы стали открыто роптать.

Стефан Решко те сборы помнит настолько хорошо, что в разговоре с ним мы отчетливо представляли себе тот послеолимпийский кошмар, словно сами побегали по той лестнице к гостинице «Ялта»: «Вместо того чтобы дать футболистам отдохнуть, успокоиться, отойти от высоких нагрузок — до второго, осеннего круга чемпионата оставалось две недели, тренеры устроили в Ялте бешеные гонки. Снова началась «физика». Занятия были очень изматывающими. Стояла адская жара, а у нас — прыжки на одной ноге, на двух, силовые упражнения…

Мы называли их «антифутбольными». Удушающий зной, а Лобановский и Базилевич покрикивают: «Не готовы. Многие пропустили! Программа тренировки не выполнена. Начинаем дополнительные упражнения…»

Смешно, кабы не было так грустно: в своей книге «Бесконечный матч» Лобановский назовет тот заезд в Ялту… «кратковременным отдыхом»!

Уже упоминавшийся нами Яков Погребняк в своих мемуарах по-партийному строго анализировал причины конфликта внутри динамовского коллектива:

«В. Лобановский при всем его высоком уровне культуры, глубоких знаниях футбола имеет, я бы сказал, такое не очень хорошее для руководителя качество — он мало самокритичен, смешивает понятие настойчивости и ненужного упрямства. Слишком категоричен в суждениях. Не знаю, как сейчас, а тогда это было.

Мы и тренеров в целом поддерживали, и с мнением игроков не могли не считаться, которые вначале требовали отставки обоих тренеров, но особенно настаивали на увольнении из команды тренера по воспитательной работе О. Базилевича, который очень часто допускал нетактичные и необъективные выпады против ребят».

По прошествии времени оценки того бунта на динамовском корабле, конечно, изменились, в том числе и у Базилевича с Лобановским. Некоторые ошибки они все же признали. Но снова подчеркнем — в главном оставаясь на своих позициях! Упорства, принципиальности, уверенности в собственной правоте у ВВЛ всегда на сто человек хватало.

Окончательный заговор футболистов созрел во время банных процедур (последней каплей стало решение тренеров отчислить Матвиенко и Трошкина). Игроки вынесли вердикт: «Пора, б… заканчивать со всем этим» — и сочинили заявление об отказе работать вместе с Лобановским и Базилевичем.

Кто знает, чем бы все закончилось, если бы не очередной матч чемпионата Союза — дома с «Днепром», на который киевляне вышли фактически без тренеров (те смотрели игру по телевизору) и довольно бездарно проиграли 1:3. После этого партийные руководители приняли решение — из клуба убрали тренера Базилевича и администратора Петрашевского. Валерий Васильевич остался и продолжил работу с «Динамо».

Не находите, что имя соперника «Динамо» в том самом матче довольно символично? «Днепр» — первая команда Лобановского-тренера — ответила добром на добро, фактически сохранив ему работу! Ведь выиграй тогда «Динамо»… Впрочем, не стоит об этом, а то мы снова углубимся в виртуальную историю.

Валерия Лобановского ждали новые вершины и новые падения. Ему было отмерено еще двадцать пять с небольшим лет…

События тогда развивались следующим образом. После возвращения с Олимпиады в Монреале, после короткого отдыха в Ялте, перед осенним чемпионатом Советского Союза мы с Базилевичем приняли решение расстаться с двумя футболистами — крайними защитниками Владимиром Трошкиным и Виктором Матвиенко.