– Помните пожар в саду прошлым летом? – спросил Эдрик.
Дроган кивнул.
– Думаете, это дело рук того же злодея?
– Есть еще кое-что… Как-то раз Сесиль внезапно заболела после ужина. – Эдрик повернулся к Лоре. – Ты тогда решила, что рыба была несвежая. Испортилась, мол. Но я усомнился, ведь мы с ней одно и то же ели.
– Я подумала, что наша пища могла оказаться для нее непривычной. Полагаете, ее порцию отравили?
– Теперь остается только гадать, – пожал плечами Эдрик.
– Но кому потребовалось вредить нам? Среди нас нет врагов… Или есть?
– Очевидно, один безумец имеется.
– Кто же это такой?.. И зачем он это делает? – проворчал Дроган.
– Может статься, что причины-то нет, – заметила Лора.
– Я так не считаю. – Эдрик мысленно вернулся к утренним разговорам с обитателями деревни. – Что, если кто-то нарочно сеет смуту и разжигает недовольство?
– С какой целью?! – изумился Дроган.
Эдрик снова пожал плечами. Одна версия у него уже имелась, но имелись и сомнения… Окинув взглядом двор, он увидел трех воинов, въезжающих в ворота и направляющихся к конюшне.
– Это Гилдас, Альфред и Окта, милорд, – пояснил Дроган. – Вернулись из Данфергюса.
– Я буду в главном зале, – сказал Эдрик. – Пришли их ко мне, как только они освободятся.
Невзирая на дождь, Эдрик обошел все места, где злодей мог спрятать сломанный топор. Надежды было мало, но он сделал все, что мог, затем вернулся в замок.
Кейт еще не приходила в детскую, и он каждой клеточкой тела ощущал ее отсутствие. Хотелось закрыть дверь на засов, улечься с ней в постель и забыть обо всем на свете. Но она ушла в деревню по своим делам, решила осваивать ремесла, которым по какой-то причине никогда не училась.
Эйдан весь день капризничал, и Кэтрин решила посоветоваться с Лорой. Целительница заверила ее, что все в порядке, просто у малышей иногда ни с того ни с сего начинает болеть животик или случаются колики.
По пути домой ребенок успокоился, но стоило Кэтрин остановиться, как он снова захныкал. В главном зале за столом сидели Эдрик, Брайс и еще несколько воинов. Сердце Кэтрин сжалось от любви, хотя она и знала, что в их отношениях не может быть сантиментов. Он просто спит с ней, и она должна довольствоваться малым.
Кэтрин поднялась наверх, уповая на то, что знакомая обстановка успокоит малыша. Однако тот не успокоился. Она попыталась покормить его, но он воротил нос от молока.
В качестве последнего средства она связала два конца одеяла и перекинула его через плечо. Уложив Эйдана в самодельный гамак, Кэтрин принялась вышагивать по детской, но места было явно маловато.
Единственный выход – вернуться в зал. Эдрик вряд ли будет против, он всегда радовался присутствию сына. Кроме того, там есть довольно длинный задний коридор, и она не помешает мужчинам.
– Мой сын болен? – спросил Эдрик, услышав плач младенца.
– Нет, милорд. По крайней мере, Лора так не считает.
– Тогда почему ты ходишь с ним?
– У него животик болит. Только это и помогает.
– Я сам его покачаю, когда покончу с делами, – пообещал он ей.
– О, милорд, не…
– Не мешай моему брату исполнять отцовский долг, Кейт, – осклабился Брайс. – Это пойдет ему на пользу.
Да, Эдрик действительно заботливый отец – Кэтрин постоянно ловила себя на этой мысли. Да и муж из него вышел бы замечательный… Но он поклялся, что никогда больше не женится. К тому же она, Кэтрин, не самая красивая женщина на свете. Она частенько чувствовала себя неуклюжей вороной рядом с красавцем Эдриком. Он может иметь любую женщину, какую только пожелает. Даже дочь сакса Вулфгара.
Но все-таки она не совсем ему безразлична. Он был нежным и внимательным любовником, да и общались они не только в постели. Эдрик делился с нею своими планами в отношении сына и поместья. И все же он никогда не говорил, что собирается вновь обзавестись женой.
Мужчины опять увлеклись разговором – очень серьезным, если судить по их лицам. Кэтрин украдкой бросала взгляды на Эдрика и любовалась очаровательной ямочкой у него на подбородке. А ведь он так восхищался ее красотой… Иногда ей даже казалось, что она почти такая же красивая, как ее сестра.
При воспоминании об Изабель Кэтрин начинало терзать чувство вины. Родные наверняка горюют о ней, а она обманывает их самым бессовестным образом… Но ведь ее мать ясно выразилась насчет женщин, которых похитили скотты. После всего случившегося никто не примет ее дома с распростертыми объятиями.
– Говорите, шотландцы подожгли собственные поля? – послышался голос Брайса.
– Да, сожгли, – отозвался кто-то из мужчин. – Но, к счастью, не все. Мы вовремя прогнали мерзавцев. Однако потери велики – почти пятьдесят хайдов земли.
Эдрик провел ладонью по подбородку – он всегда так делал, когда его терзали сомнения. Кэтрин вздохнула. Эти новости означают только одно: если она не обратится к отцу и не попросит помощи у Кеттвика, зимой в Бракстоне наступит голод.
Расхаживая по коридору, Кейт отвлекала Эдрика. Перевязь, в которой лежал Эйдан, была почти того же цвета, что и платье няни, отчего казалось, будто она носит ребенка в своем чреве. Его ребенка.
Услышав ответ Альфреда, Эдрик переспросил:
– Неужели пятьдесят хайдов?
Трое воинов дружно кивнули.
– Но если бы мы не остановили их, милорд, они натворили бы еще больше бед.
– Проклятие! – Эдрик поднялся из-за стола и провел пятерней по волосам. – Новости – хуже некуда! Вы в курсе, что наши амбары почти пусты? Без зерна не обойтись!
– Да, милорд, конечно. Я просто хотел сказать, что нам повезло, ведь мы сумели спасти большую часть полей.
Альфред, конечно, не виноват, но Эдрик ужасно злился. С приходом нормандцев удача изменила им. Может, Освин прав? Может, им действительно следует примкнуть к Вулфгару и его людям?
Но что это решит? Ведь Вулфгару ни за что не пробить брешь в крепком щите обороны короля Вильгельма.
Эдрик подозвал Кэдмона, стоявшего у дверей в ожидании приказаний.
– Найди Освина и скажи ему, что он нужен здесь, в зале. И поторопись!
Гнев и отчаяние переполняли его. Оказалось, что победа над Фергюсонами ничего не дала. Им постоянно не везло. Возможно, отец Алгар прав. Он утверждал, что место это проклято. Даже вид Кейт и предвкушение любовных утех не доставляли удовольствия… Не принесет ли ему в будущем осложнений эта связь с нормандкой?
– Лучше садись, Эдрик, – сказал Брайс. – Напрасно ты так злишься.
Он последовал совету брата. У него действительно не было причин сердиться на воинов. Их не в чем упрекнуть, они просто принесли плохие новости.
Воины рассказывали о схватке с врагом и об отчаянных попытках затушить пожар. Но Эдрик слушал их вполуха, он лихорадочно искал выход из затруднительного положения. Что же теперь делать? Не грозит ли новая опасность полям Фергюсонов и людям, которых послали туда собирать урожай и молоть зерно? Может, стоит послать в Данфергюс подкрепление? Пусть охраняют не только здешние склады, но и припасы шотландцев.
Тут входная дверь распахнулась, и в зал вошли Вулфгар, его дочь и дюжина воинов. Причем у каждого из воинов был в руках узелок. Следом за ними появились музыканты, и все со смехом и песнями стали приветствовать хозяина замка.
Эдрик же нашел их поведение непристойным. Когда такие новости из Данфергюса, веселье это совершенно неуместно.
– Милорд, мы пришли к вам не с пустыми руками. Мы узнали о ваших затруднениях и желаем внести свою лепту. Так устроим же пир по-саксонски, лорд Эдрик!
У Эдрика потемнело в глазах. Конечно, неприятности Бракстона не забота Вулфгара, однако этот человек имеет наглость вваливаться сюда – в главный зал замка! – со своим мясом и элем, словно желает подчеркнуть удручающее положение дел в крепости.
– Вы явились без приглашения, и вы оскорбляете меня в моем собственном доме. – процедил Эдрик сквозь зубы. – Освин! – окликнул он управляющего, пришедшего вместе с саксами. – Освин, разве я не просил вас избавиться от мятежников?
