Но она никогда не признается в этом Эдрику. Он ни разу не заговорил с ней о нежных чувствах, и Кэтрин не собиралась открывать перед ним свое слишком уж ранимое сердце. Не собиралась и жаловаться на Освина – пусть думает о ней что хочет – это его личное дело. К тому же он долгие годы служил и Эдрику, и его отцу. К счастью, теперь управляющий держался от нее на расстоянии, а краткие визиты в замок отца Алгара сводились к посещению Брайса.

По пути Кэтрин столкнулась с вереницей повозок. Мужчины выгружали из них продовольствие и разные вещи. Эдрик был с ними, и, когда их взгляды встретились, он подозвал девушку к себе.

На людях он вел себя с Кэтрин осмотрительно, не прикасался к ней и все внимание обращал на Эйдана.

– Дроган вернулся? – спросила она.

– Да. Отправился на поиски Лоры.

Этого и следовало ожидать. Вернувшись домой, Дроган должен был первым делом встретиться с любимой женщиной. Его поступок тронул Кэтрин за душу. Она надеялась, что в этот раз Лора не откажет ему.

Эдрик поужинал с Освином, дабы иметь возможность неспешно обсудить все хозяйственные дела, а потом решил прогуляться до старой крепости. Многие вещи родителей до сих пор пылились там в кладовых, и он хотел отыскать кое-что, принадлежавшее его матери.

Взяв лампу, Эдрик пошел в спальню родителей. Балдахин исчез, и Эдрик только сейчас сообразил, что он висит над кроватью Кейт. Она превратила детскую в уютное гнездышко с яркими тканями и игрушками для наследника поместья.

Открыв старинный сундук, Эдрик заглянул в него, но не нашел того, что искал. Следующий сундук тоже разочаровал его, но в третьем хранились вещи матери. В нем он и отыскал два тяжелых костяных гребня для волос.

Завернув их в тряпочку, Эдрик вернулся в замок. Гребни предназначались Кейт. На этот поступок его вдохновил подарок, который Дроган привез для Лоры. Женщины очень ценят подобные мелочи, а он как-то упустил это из виду.

В главном зале было темно и тихо, и Эдрик сразу же поднялся в детскую. Кейт сидела у камина и смотрела на огонь; на плечах у нее была шаль, волосы распущены. Эдрику, как обычно, захотелось уткнуться лицом в эти тяжелые локоны, хотелось наслаждаться ее чудесным ароматом.

Вытащив из кармана тряпицу, он развернул ее.

– Это тебе. – Эдрик устроился рядом с девушкой. Она посмотрела на гребни так, словно никогда в жизни не видела ничего подобного.

– Гребни?.. Для волос?.. Ты принес мне подарок? – Она смотрела на гребни с восхищением.

– Их носила моя мать.

– О, Эдрик, какие они красивые!

Кейт посмотрела на него так, что он понял: она придавала этому подарку особый смысл. Он же ничего особенного не имел в виду.

– Не стоит благодарности, Кейт. Просто у тебя ничего нет, кроме шнурка. С гребнями будет куда удобнее.

Эдрик поднялся и подбросил дров в камин. «Возможно, гораздо разумнее было бы оставить гребни в сундуке», – проворчал он мысленно.

– Спасибо за столь… практичный подарок, – проговорила Кэтрин, внутренне отгораживаясь от него. Она заплела косы, уложила их вокруг головы и заколола гребнями. Получилось очень красиво. Сейчас она стала еще прекраснее и выглядела… пожалуй, даже величественно…

Величественно?.. Что за глупости лезут ему в голову?!

Эдрик бросился к двери. Он старался убедить себя в том, что это нормандка значит для него не больше, чем Фелиция – подруга любовных утех… и хорошая няня для Эйдана. Негоже, чтобы она считала иначе.

Поведение Эдрика привело Кэтрин в замешательство. Его дар был сердечным и даже немного сентиментальным. Если она не ошибалась, именно это погнало его прочь из спальни.

Но такое его поведение представлялось совершенно бессмысленным. И если он полагает, что она станет переживать из-за его дурного настроения или потакать всем его прихотям, то ему следует сесть и как следует подумать. Она не собирается сидеть здесь и ждать возвращения своенравного рыцаря.

Взяв Эйдана, Кэтрин пошла наверх, к Берте. Старушка неизменно радовалась визитам девушки и обожала малыша Сесиль. Кроме того, туда Эдрик никогда не заходил.

Какой мужчина в здравом уме захочет иметь любовницу, которая не знает своего места? А его любовница именно такая. Да-да, не знает своего места! Выругавшись сквозь зубы, Эдрик спустился в зал.

Отправив слугу за кружкой эля, он устроился в кресле своего отца. И он старался не думать о Кейт. Действительно, не стоит о ней думать. Ему есть о чем подумать, кроме этой нормандки. Имеются куда более важные вещи. О них он и будет размышлять, потягивая драгоценный эль.

Дроган принес хорошие вести. И урожай скоттов очень пригодится в кладовых Бракстона. Но если верить Освину, то этого им все равно не хватит…

Зато Брайс быстро поправляется, так что теперь вполне можно устроить в Бракстоне настоящий праздник. Отец Алгар прочитает благодарственную молитву, а менестрели дадут в деревне представление.

В прежние времена праздниками всегда занимались хозяйки Бракстон-Фелл. Так поступала и его мать. Но Сесиль подобные вещи не интересовали. Эдрик нисколько не сомневался: Сесиль не привыкла бы к саксонским обычаям, проживи она здесь хоть сто лет. Вот кому было самое место в Эвешем-Бридж.

Поначалу ему казалось, что Кейт под стать его бывшей женушке, но каждый день он находил в своей пассии все новые отличия. Она не была избалованной нормандской девицей – с ее-то заботой об Эйдане и искренним желанием общаться с жителями деревни. Кейт подружилась с Лорой и Брайсом, и Эдрик не мог не отдать ей должное за то, что она общалась со старенькой няней Сесиль. У нормандцев вряд ли принято сидеть со старухой, которая только и делает, что рыдает по «своей крошке».

Будь Кейт хозяйкой Бракстон-Фелл, она непременно позаботилась бы и о мессах, и о празднике, в этом Эдрик нисколько не сомневался.

С губ его снова сорвалось проклятие. Он разозлился на себя из-за того, что не в силах выбросить из головы эту нормандку.

В этот момент дверь распахнулась, и Эдрик, подняв голову, увидел Ансона Мельника и его сына Гренделя.

– Милорд! – Оба поспешили к нему.

– Да, Мельник, слушаю…

Ансон был очень взволнован, и он сразу же заявил:

– Один жернов разбит, снят с оси и сброшен вниз. Сначала Эдрик даже не понял, о чем речь.

– Разбит? Как так?..

Он никогда не слышал ни о чем подобном. В Бракстон-Фелл пользовались этими жерновами, сколько он себя помнил.

– Сам не знаю, милорд. Мы с Гренделем ходили вечером в деревню за хлебом, а когда вернулись, я пошел к жернову… Кто-то побывал там в наше отсутствие, сомнений быть не может. И доказательства имеются.

– Какие доказательства?

– Прежде всего, милорд, калитка была открыта, а я уверен, что запирал ее. А на нижнем камне жернового постава мы нашли железный клин.

– И засыпная воронка расколота, – добавил Грендель. Эдрик поднялся на нога и, заложив руки за спину, принялся расхаживать по залу.

– Вы видели кого-нибудь?

– Нет, милорд. – Мельник почесал в затылке. – Но что же теперь делать?

– Мы должны что-нибудь придумать. И немедленно найти негодяя. Надо выяснить, почему он надумал причинить нам вред таким способом. – Эдрик позвал Кэдмона, велел ему разыскать Дрогана с Освином и отправить их на мельницу. Этот случай очень напоминал то, что произошло с затычками для бочек, только на сей раз все было гораздо хуже.

Набросив на плечи накидку, Эдрик пошел с Ансоном и Гренделем на мельницу. Они зажгли фонари и поднялись наверх, туда, где находились жернова и воронка для подачи зерна.

– Водяное колесо цело? – поинтересовался Эдрик. Оно находилось в воде, прямо под жерновами, и вращалось силой течения.

– Да вроде бы все в порядке, милорд. Грендель утром посмотрит повнимательнее.

– Как негодяю удалось сдвинуть такую тяжесть?

– Понятия не имею, – пожал плечами мельник. – Может, лопатой моей воспользовался. Или загнал топором клин, который мы тут нашли.

На нижнем камне действительно лежал толстый железный клин.