— В ночь перед открытием выставки я пришел к универмагу. Но у входа уже дежурил Гото! Меня просто затрясло! Ведь если что-то пойдет не так, я запросто могу упустить книгу. И тут я придумал вот что. Скажу Гото, будто знаю, где лежит книга. А место укажу иное. Раз нам нужна одна и та же книга, скажу я ему, давай сыграем по правилам. Я поделюсь с тобой по дружбе, где она может быть, а уж кому достанется книга, решит случай. Гото ужасно обрадовался. И вот наступило утро. После открытия выставки мы оба ринулись в зал. Ясное дело, книга досталась мне. Но... — тут Ёда запнулся.

Мне не терпелось узнать, чем завершилась эта история, но я не стал торопить Ёду и снова отхлебнул чаю.

— Тут ко мне подошел Гото, которого я направил по ложному следу. Разумеется, он не нашел того, что искал. Увидев в моих руках книгу, Гото оторопел. «Ты! Ты, сукин...» — вскричал он, но вдруг рухнул как подкошенный. Это были его последние слова. — Ёда покачал головой.

— Так он умер?

— Увы. Знаете, меня потрясла его кончина. Конечно, физически я не убивал его, но именно я был повинен в его смерти. Произошло, можно сказать, косвенное убийство.

Ёда, тяжело вздохнув, потянулся к стакану с виски.

— От расстройства Ёда-сан хотел было оставить коллекционирование, но потом передумал. И до сих пор развлекается тем, что морочит голову людям, — добавил Нитани.

Мне даже сделалось неудобно перед Ёдой.

— Морочит голову?.. Сильно сказано. Вы, наверное, шутить изволите... — обратился я к Нитани, пытаясь сгладить неловкость. Впрочем, совершенно напрасно, сам Ёда и не думал отпираться:

— Да прав, прав Нитани-сан. Я и сейчас занимаюсь тем же — признаюсь, я морочу людей и делаю пакости ради счастья обладания книгами. И ладно бы это касалось только коллег-коллекционеров! Но ведь порой моими жертвами становятся совершенно сторонние люди. Воистину, собирание редких книг — это карма...

Ёда даже сгорбился. Неловкое молчание нарушил Мидзусава:

— Ну что, хватит вам материала на статью?

Я кивнул.

— Конечно. Разумеется, тема оказалась не слишком веселой, но такие истории прекрасно передают вашу неистовую одержимость. В этом есть даже что-то зловещее... Для неискушенного читателя, не знакомого с нравами вашего мира, это будет просто открытие.

— Ну что же, прекрасно. Итиура-сан, теперь ваша очередь! — поддел приятеля Мидзусава. — Расскажите нашему гостю что-нибудь занимательное.

— Я? Мне и рассказать-то нечего, — запротестовал Итиура.— Да полноте, не скромничайте. А история с вдовицей?..

Нитани рассмеялся.

— Что за история? — жадно спросил я. — Наверное, что-то захватывающее?

— Вы, полагаю, думаете, речь идет о клубничке? Увы, я вас разочарую. Ничего подобного. Хотите послушать?

— Да, непременно, — настаивал я.

— Ну, хорошо. История незатейливая. Правда, речь в ней пойдет не о редкой книге... Несколько лет назад скончался один очень известный писатель. Вы его, разумеется, знаете. До меня дошли слухи о том, что у жены покойного осталась рукопись неопубликованного романа. И я решил заполучить ее. Заказал я себе фальшивую визитную карточку якобы редактора одного крупного издательства, заявился к вдове. Забрал у нее рукопись под предлогом того, что издательство собирается опубликовать роман. А потом, разумеется, скрылся. Мол, знать ничего не знаю, ведать не ведаю. Я понимал, что вдова при всем желании не сможет вернуть рукопись. Ведь она не знает ни адреса, ни даже моего настоящего имени. Это уже не просто граничило с преступлением, а было реальным преступлением! Самая очевидная кража — другого названия не подберешь. Ха-ха-ха!

«Совсем не смешно», — подумал я. Но Итиура просто зашелся от смеха. Наверное, хмель ударил ему в голову.

— Но об этом вы в статье не пишите! — посоветовал Мидзусава.

— Разумеется, нет. Как я могу написать такое? Раз мне известно о воровстве, то меня могут запросто обвинить в соучастии. Впрочем, что это я сболтнул... да какое же это воровство?..

Тут захохотал Мидзусава:

— Да полно вам, конечно же господин Итиура — самый настоящий вор! Украл, украл рукопись! — веселился он.

Я просто диву давался. Ну и бесстыдство! Да ведь это явное преступление!

— Да, я — вор! Ради книг я пойду на все — на воровство, на разбой, на убийство! Что такое — убить человека? Сущий пустяк! Не вижу в этом ничего особенного! — просто взревел Итиура в ответ на замечание Мидзусавы. Похоже, виски оказалось не очень качественным.

— Тише-тише, успокойтесь, Итиура-сан! — попытался урезонить буяна Нитани.

— Ах, ты не согласен?! Ну-ка, а что ты, собственно, можешь мне возразить?! — буйствовал Итиура. Лицо у него стало багровым. Его совсем развезло, хотя выпил он не так уж много.

Я повернулся к Мидзусаве.

— Кстати, Мидзусава-сан! Когда я позвонил вам, чтобы договориться о встрече, вы обмолвились, что вот-вот вам в руки попадет одна весьма редкая книга. И что же, вам удалось ее заполучить? — Хотя Итиура утихомирился и даже начал клевать носом, я счел за благо сменить тему. Атмосфера была слишком накалена, чтобы продолжать беседу о воровстве.

— Да, удалось. Хотите взглянуть? Вообще-то мы неохотно показываем свои приобретения посторонним. Дилетанты не способны по достоинству оценить книги и зачастую небрежно обращаются с ними. Но вы — особый случай. Подождите минуточку.

Мидзусава поднялся с дивана и взял книгу со столика, стоявшего рядом с сервантом.

— Вот она.

Книга была совсем новенькая, чистенькая. Не скажешь, что антикварное издание. На кремовой обложке алели иероглифы. Называлась «Тьма», автор — Сюнсэцу Ёкояма. Издание было в европейском переплете, с неразрезанными страницами.

— Какая красивая!

— Пожалуй. Издание тысяча девятьсот тридцатого года, но еще не разрезанное. Так что книгу никто не читал, — пояснил Мидзусава, любовно поглаживая обложку.

— Я никогда не слышал про такого автора. Он — известный писатель?

— Хороший вопрос. Это сборник стихов, а автор — очень известный писатель. Его каждый школьник знает. Но здесь стоит его псевдоним. Дело в том, что это весьма специфические стихи. Сейчас такое называют порнографией. До сих пор считалось, что в мире не существует ни одного экземпляра данной книги. И никогда не существовало. Такая вот редкость.

Лицо у Мидзусавы покраснело, речь сделалась возбужденной. Было видно, что он на седьмом небе от счастья.

— Как это — не существует ни одного экземпляра?

— Полиция конфисковала весь тираж, что называется, на корню. И в свет не вышло ни одной книги. Так, по крайней мере, полагали до сегодняшнего дня.

— А откуда же взялась эта?

— А вот откуда. Какой-то работник переплетной мастерской утаил несброшюрованные листы сборника и одну из уже отпечатанных обложек. Потом сам переплел книгу. Я, помнится, слышал что-то в этом роде, только не знал, верить ли. Но в прошлом месяце тот человек умер, а его родственники, даже не подозревая об истинной ценности книги, снесли ее в букинистическую лавку. Так я узнал, что сборник действительно существует! — Мидзусава просто не мог скрыть ликования.

Я взглянул на книгу в его руках.

— То есть это что-то вроде инкунабулы, и другой такой в мире нет?

— Именно! — подтвердил Нитани.

— Существование этой книги да еще в таком переплете и в неразрезанном виде — просто чудо. Невероятно! — Ёда даже невольно вздохнул.

— Значит, выигрыш пал на вас? — поинтересовался я у Мидзусавы.

— Нет. Магазин, который приобрел эту книгу, известил всех коллекционеров, интересующихся подобного рода изданиями. И устроил аукцион. Пришло человек двадцать.

— Так вы ее купили?

Мидзусава кивнул.

— Простите меня, но сколько же вы заплатили? — не удержался я. Меня так и подмывало задать этот вопрос.

— Ровно пятьдесят миллионов иен, — невозмутимо ответствовал Мидзусава.

— Пятьдесят миллионов иен! — поразился я. В изумлении я машинально взял чашку и залпом допил остаток чая. — Возможно, какая-нибудь картина или антикварная вещь стоят дороже, но все же... Что ни говори, раритет. — От услышанного у меня вдруг защемило сердце.