В это время грянул праздничный фейерверк.

Гости подняли бокалы и, оставив залу, вышли в парк. Забили барабаны, затрубили раковины и рожки. Множество фантастических цветов и красочных гирлянд запестрели в звездном небе. Заиграла музыка. Гости оживленно захлопали в ладоши.

— Может быть, потанцуете со мной? — услышала я рядом голос Джона Стикса.

Опершись на его плечо, я вошла в круг танцующих.

— Чем вы теперь будете заниматься? — спросил он у меня.

— Я хочу… заняться с детьми индусов в школе… Хочу научить их читать и молиться…

— А зачем вам это нужно? — улыбнулся Джон.

— Во всяком случае, это не ваше дело, — с улыбкой ответила я.

— А как вы думаете, может быть, они не захотят учиться? Не захотят читать? — спокойно продолжала я. — По-моему, сначала надо было бы их спросить об этом.

— А вас спросили, когда вы были ребенком? — я была взволнована его прикосновением. — Я считаю… Я не хочу… чтобы их держали во тьме… Разве вы не согласны со мной?

Я смотрела ему в глаза.

Джон сжал мою ладонь и улыбнулся:

— Я просто не уверен, что их нужно учить нашему языку…

Рядом с нами раздался громкий выстрел хлопушки. И разноцветный дождь конфетти осыпал меня и Джона. Я рассмеялась и невольно прижалась к его груди.

— Знаете, я хотела бы стать путешественницей.

— Действительно?

— Мне нравится путешествовать…

— А когда вы путешествовали бы, вы брали бы с собой много вещей, — засмеялся Джон.

— Нет… Тому, кто путешествует, не нужно развлечений, еды и питья…

Его лицо снова стало немного грустным.

— Это верно… Мне кажется, что вы меняетесь, миссис Рочестер.

— Мне тоже кажется, что я меняюсь… к лучшему… Я хочу научить детей читать… Это мой долг…

Джон улыбнулся и вздохнул. Мы танцевали в пестрой толпе, но мне казалось, что эта ночь и это небо отделили нас от всех присутствующих, от их взглядов и разговоров. Джон по-прежнему крепко держал меня за руку. Но тон его голоса был несколько насмешлив.

— Моя литература, моя ферма, — сказал он. — Почему вы говорите только о себе, о своем? По-моему, каждому нужно просто жить…

— Неужели действительно жизнь так проста для вас? — перебила я его.

Он быстро посмотрел на меня и снова улыбнулся:

— Это сложный вопрос…

— Но я не верю…

В это время часы начали бить двенадцать.

Грянули выстрелы, осыпая небо новыми звездами. Белый, синий, алый дождь!

Рождественский хорал зазвучал с балкона и мне показалось, что это был голос самого Бога.

Тысячи поцелуев, тысячи улыбок и восклицаний…

Джон наклонился и коснулся моих губ. Этот поцелуй, робкий, нежный, вдруг наполнил мое тело каким-то необъяснимым трепетом, восторгом. Он становился все страстнее и требовательней… Мне показалось, что сердце мое взметнулось в высоту и парило среди звезд. Мелькающие вокруг мужчины и женщины не были больше живыми существами.

Я раскрыла глаза и увидела перед собой огромные, полные нежности глаза Джона. Он смотрел на меня с грустью. По моим щекам текли слезы.

— Джен, ты плачешь, ты чувствуешь то, что скоро должно случиться, — сказал он. — Возьми этот цветок на память…

Он протянул мне, а я машинально сжала в руке розу цвета вишни.

— С Рождеством тебя, Джен! — улыбнулся он.

— И тебя также, — прошептала я.

Начиная со следующего дня и несколько дней кряду к дверям дома барона Тави, где жили мы с мужем, тянулась процессия одетых во все цвета радуги индусов.

Мне представлялось, каждый из них о чем-то предупреждал мистера Рочестера, быть может, чтобы тот не доверял никому, кроме его покорного слуги, и все это говорилось на высокопарном исковерканном английском. Каждая беседа заканчивалась словами:

— Только я ваш настоящий друг, сэр.

Я долго не спрашивала мистера Рочестера, что означает это внезапное паломничество, но через несколько дней, чудным утром, окрашенным в желтые и фиолетовые тона, меня разбудил тоненький настойчивый голос, доносившийся с веранды и требовавший сию минуту встречи с мистером Рочестером.

Выйдя на веранду, я увидела юношу-индуса. Он протянул руку моему мужу. Сам юноша был с головы до ног облачен в одеяния из золотистого цвета парчи, крупная гроздь изумрудов свисала почти до бровей. Из-под роскошной чалмы смотрели черные глаза, гордые и исполненные недетской грусти.

Несколько минут мальчик с мистером Рочестером о чем-то тихо говорил. До моего слуха долетали лишь отдельные фразы их разговора:

— Но все же, кто эта женщина? — спрашивал мистер Рочестер.

— Я не знаю ее имени, — отвечал юноша.

— Но ты уверен, что это именно та женщина?

— Ее сюда прислали, — был ответ.

— Будем надеяться, — тихо сказал мистер Рочестер, коснулся с нежностью плеча юноши и проводил его к стоящей возле дома коляске.

— Что же мне теперь делать? — подумала я вслух и решила, не откладывая, дождаться мистера Рочестера и объясниться с ним.

Когда он появился на веранде, я тотчас подошла к нему.

— Эдвард, скажи, пожалуйста, о какой женщине шла речь? Что все это значит?

Муж посмотрел на меня с удивлением и даже с любопытством.

— Мы ждем приезда одной дамы из Англии… Она — миссионерка.

— Я ее знаю?

— Нет.

— И когда же она должна приехать?

— Теперь уже со дня на день.

— Мне очень жаль эту даму, — сказала я, — если она едет сюда одна, без друзей.

Мистер Рочестер едва заметно усмехнулся.

— Мы постараемся сделать все, чтобы она не скучала по дому, — сказал он.

— Что ж, вы окажете ей громадную услугу! — воскликнула я. — Но могу ли я узнать, что означают эти толпы нарядных людей?

— Собственно говоря, — начал мистер Рочестер совершенно спокойно, — я провожу изыскания… И дело касается не только неизвестных горячих горных источников.

— Но что же еще? — с нетерпением спросила я, глядя ему прямо в глаза.

Мы присели за столик и он закурил.

— Джен, сегодня я должен уехать…

— Снова к источникам?

— Н-ну, пожалуй… Хотя и не только… Дело в том, что я ищу золото.

Я была ошеломлена.

— Но ведь никто даже из коренных жителей не знает, существует ли оно здесь… Никто не видел его собственными глазами.

— Нет, Джен… Этот мальчик видел…

— Да… — пробормотала я.

В моей голове никак не могла уместиться мысль о том, что мой муж занимался поиском золота. Я думала о нем совсем иначе, по-своему, по-женски. И теперь мое представление было полностью разрушено, мне показалось, что, я говорю с каким-то другим, совершенно чужим мне человеком.

— Эдвард, — тихо произнесла я, — мне бы хотелось, чтобы ты поскорее вернулся в город…

Он снисходительно улыбнулся, докуривая сигару:

— Я так и собирался сделать, Джен.

На следующий день мистер Рочестер уехал, как обычно, не попрощавшись со мной.

Когда на следующий день я встретилась с вождем Шибу, решившись приступить к исполнению своего долга и начать занятия с детьми индусов английским языком, вождь посмотрел на меня изучающим взглядом.

— Зачем вы сюда приехали? — спросил он.

— В Индию? — я попыталась встретить его вопрос с улыбкой.

— Да, в Индию, — проворчал Шибу.

— Я приехала, чтобы построить ферму и заниматься выращиванием чая.

Шибу пронзительно посмотрел на меня и спросил:

— Что привело вас ко мне?

В это время к нам подбежал сын вождя Шибу, десятилетний Ракхаль. Мальчик дружески кивнул мне и бросился к отцу, который прижал его к груди и приласкал.

— Миссис Рочестер, — снова заговорил со мной вождь Шибу, — это правда, что вы намерены учить английскому языку детей индусов, в том числе и моего сына?

— Я хотела бы это делать, — тихо сказала я.

Шибу нахмурился и несколько секунд смотрел на меня испепеляющим взглядом.

— Но вы ничем не отличаетесь от остальных, думая, что все дети могут учиться и должны учиться, — сказал он.