Фуше. Если ты поверишь ему, ты погиб. Защищайся!
Межан. Мы тебя поддержим. Давай вместе защищать Республику.
Гош (окинув Межана недоверчивым взглядом). А против кого? Против тех, кто вместе со мной создавал Республику? Я предпочитаю пожертвовать собой! Я не пойду по стопам Лафайета и Дюмурье.
Фуше. Да кто же говорит об этих изменниках? Теперь изменников надо искать не там.
Гош. Где же?
Фуше. Ослеп ты, что ли? Да оглядись вокруг, скорее разорви паутину!
Гош. Какую паутину?
Фуше. Поздно. Ты уже попался! (Отходит.)
Агент (подсев к Гошу, обращается к нему вполголоса). Генерал! Я очень сожалею, но я обязан выполнить приказ.
Гош. Тебе приказано арестовать меня?
Агент. К сожалению, да. Не подымай шума. Допей вино. Я не тороплю тебя.
Гош. Так выпей и ты за мое здоровье! (Подзывает слугу.)
Реньо (шепотом). Как? Ты не окажешь сопротивления?
Гош. Неужели ты хочешь, чтобы все эти проходимцы и распутники стали свидетелями наших раздоров?
Реньо. Ты прав. Незачем развешивать перед ними грязное белье Республики.
Гош. И потом, знаешь ли, Реньо, хотя мне всего двадцать пять лет, но за эти двадцать пять лет я испытал столько тяжелого, видел такую бездну человеческого горя, нужды, невежества, глупости, столько боролся, не зная ни сна, ни отдыха, чтобы выбраться из ямы и вывести за собой слепых, неразумных людей, которых продавали, тащили на бойню, как скот, что, право, мне кажется иногда, будто на моих плечах бремя двадцати пяти веков. Я не сгибаюсь под ношей, я иду, шагаю вперед, я отважно тащу свой тяжелый груз. Но у меня такое чувство, словно всех нас гонит рок. И я покоряюсь без страха и упрека, куда бы судьба ни вела меня — к славе или к могиле.
Фуше (снова приблизившись, говорит ему на ухо). Тем хуже для тебя, товарищ. Кому суждена долгая жизнь, тот всегда умеет управлять судьбой. Нити судьбы можно сплетать и расплетать, как веревку,
Гош (с презрением). Некоторым людям ничего не остается, как тянуть за веревку. Иначе веревка затянется на их шее.
Реньо. Напрасно ты его оскорбил... Он честный республиканец, как и ты, и его тоже преследуют.
Гош. Ох, это хуже всего. Пусть меня преследуют, но от таких спутников увольте. (Агенту.) Пойдем, товарищ, я готов. (Встает.)
Входит Баррер со своей хорошенькой секретаршей Клариссой.
Баррер. Здравствуй, Фуше!
Фуше. А ты не боишься водиться с отлученным от церкви?
Баррер. Здесь же не церковь. Здесь сборище веселых чертей.
Фуше. И хорошеньких чертовок! (Смотрит на Клариссу с любезной двусмысленной усмешкой.)
Баррас. Ты ее ни на шаг от себя не отпускаешь.
Баррер. Верно, друг мой. Это лучшее доказательство, что я умею работать всюду.
Баррас (насмешливо). Побереги себя. Не переутомись.
Кларисса. Вы же знаете Баррера. Он больше говорит, чем делает.
Баррер (смеясь). Если бы мои дела соответствовали моим словам, ты бы запросила пощады, душенька. (Сталкивается с Гошем, тот идет к выходу.) Гош!
Гош. Баррер!..
Баррер. Ты с ума сошел! Зачем ты сам лезешь в пасть к волку?
Гош. Меня еще пока не растерзали.
Баррер. Мы попытаемся вытащить тебя оттуда.
Гош. Но вы не попытались меня охранить.
Баррер. А что мы могли сделать, упрямая башка? Вольно же тебе все портить! По поводу других в Комитете еще были разногласия. Но ты, ты действовал так, что восстановил против себя всех поголовно.
Гош. Когда все заодно, значит, все не правы. Истина познается в спорах.
Баррер. Вон идет Карно... Не попадайся ему на глаза. Он больше всех на тебя зол.
Карно большими шагами проходит к выходу.
Билло (окликает Карно). Эй, Карно, постой, постой!
Карно (на ходу). Будто ты не знаешь, что сейчас каждая минута дорога! Мы начали крупное наступление. Пишегрю пошел в атаку на Куртрэ!
Гош (удрученный, снова опускается на стул). А меня там не будет!
Карно. Это решающее сражение. Я не могу выпустить нити из рук. Мне нужно быть на своем посту в Комитете. (Уходит.)
Билло. Да, нас призывает долг. Погоди, Карно, я иду с тобой. А ты, Межан? (Поспешно уходит.)
Межан (шепчется с Клариссой). Сию минуту. (Продолжает разговор и остается, затерявшись в толпе в глубине сцены.)
Баррер. А мне не к спеху... Их дело добиться победы. А потом я буду ее воспевать.
Колло (ворчливо, обращаясь к Баррасу). Я бы справился с этим не хуже его.
Баррас. Даже гораздо лучше. С твоим басом великолепно можно изобразить грохот битвы. Но успех у публики имеют только тенора, они ее с ума сводят. (Клариссе.) Не правда ли, красотка?
Кларисса. Музыка оставляет меня равнодушной.
Баррас. Значит, ты неравнодушна к инструментам?
Агент (наклоняясь к сидящему Гошу). Ну что ж, товарищ, пойдем. Не унывай, с тобой или без тебя, все равно Республика победит.
Гош (встает с прояснившимся лицом). Ты сказал правду. Я подготовил все для победы. Пускай Пишегрю одержит ее вместо меня!.. Трудно было снести такую обиду, но теперь все прошло. Как бы ты ни любил отечество, нелегко все-таки поступиться самим собой. Самолюбие застревает в глотке, точно рыбья кость. Ничего, я справлюсь. Пойдем, товарищ! Что бы со мной ни случилось, я с честью послужил Республике. Оценит она мои заслуги или нет, все равно я принес ей пользу. С меня этого довольно. (Выходит вместе с агентом.)
Фуше перешептывается с подружкой Баррера, пока тот беседует с друзьями и не обращает на нее внимания. Во время следующей сцены Кларисса шепчется с Межаном и переглядывается со шпионом Коллено, сидящим в глубине зала, слева. Кокетливо переходя от стола к столу, она как бы ненароком приближается к Коллено и быстро, на ходу, говорит ему несколько слов; потом, строя глазки и покачивая бедрами, возвращается на авансцену, небрежно опирается на плечо Баррера и вслед за тем проскальзывает в правый угол зала, где Фуше, заняв укромное место, внимательно наблюдает за Коллено, пристроившимся в левом углу; время от времени они обмениваются понимающим взглядом. Межан тоже прохаживается взад и вперед между столиками. В кофейную врывается Тальен в растерзанной одежде, потрясая кулаками и расталкивая всех на своем пути.
Тальен. Мерзавцы!
Баррер. Что с тобой, Тальен?
Тальен (вопит). На помощь, граждане!.. Они вырывают из наших объятий жен и любовниц!
Баррас (посмеиваясь). Наших подруг! Ты что, поешь «Марсельезу»?
Тальен. Ах, друзья, мало того, что приходится сносить их оскорбления, их угрозы — это еще полбеды... Пускай вскроют мне вены! Я не боюсь. Пускай пьют мою кровь! (Тяжело падает на стул около Барраса и Реньо.)
Слуга из кофейной. А ты что пьешь, гражданин?
Тальен (подняв голову, деловито). Грео-ляроз, восемьдесят шесть. (Прежним трагическим тоном.) Эти палачи вырвали у меня сердце.
Баррас (спокойно). Что у тебя вырвали?
Тальен (вопит, неистово колотя себя в грудь). Сердце!
Баррас (невозмутимо). Где, черт их дери, они откопали у тебя сердце?
Тальен (не слушая его, голосит). Моя Тереза!
Баррас. Тереза Кабарюс?
Тальен (так же). Ее похитили у меня!
