Мак-Грегор уже почти забыл, чем туранский тип отличается от иранского, а Джават был типичный туранец: массивный, низкорослый крепыш, несколько тяжелый и медлительный в движениях. В нем было все то, что делает азербайджанцев лучшими солдатами Ирана. Его лицо с крупными чертами казалось как бы вылепленным из комка сырой глины. Волосы были коротко подстрижены. Спокойный взгляд черных глаз с темными ресницами, давно небритые щеки – все говорило, что это человек, не думающий о себе, человек, всецело поглощенный своим делом.

Мак-Грегору захотелось узнать, на что Джават рассчитывает лично для себя.

– Вы будете назначены губернатором округа? – спросил он.

Джават даже не улыбнулся.

– Нет, – сказал он. – Я просто представитель демократического управления, представитель нашего нового правительства. У меня нет никакого чина. Я прибыл сюда, чтобы реорганизовать округ.

– Почему же так поздно? Ведь ваше восстание началось уже довольно давно? – Мак-Грегор забыл свои обязанности по отношению к Эссексу, их вытеснил его собственный интерес к происходящему. В этой ветхой лачуге сидел человек, собирающийся сместить губернатора, – таких вещей Мак-Грегор никогда еще в Иране не видел. Он не ожидал, что перемены будут совершаться так легко.

– Нельзя же все сделать сразу, – пояснял ему Джават. – Мы ждем уже недели две, что губернатор примет нас. Но сколько же можно терпеть? Ведь пора начинать сев.

– Что он говорит? – спросил Эссекс, которому невмоготу было ждать дольше.

– Одну минуту…

– Ну, кончайте же с этим, – сказал Эссекс. – Я не намерен больше торчать здесь.

– Он объясняет, что здесь делается, – с досадой ответил Мак-Грегор.

– А зачем вам нужен губернатор? – спросил Мак-Грегора Джават.

– Мы – официальные представители, – ответил Мак-Грегор, – и имеем дело в Тегеране с официальными лицами. Может быть, это покажется вам нехорошо, но что поделаешь? Ведь мы связаны с правительством.

– Это, может быть, хорошо в Тегеране, – сказал Джават, – но здесь это не годится.

– Да, но наш посол приехал сюда со специальным поручением. С этим надо считаться, потому что по возвращении он доложит о здешних событиях английскому правительству.

– А он понимает, что мы пытаемся сделать в Азербайджане?

– Да, некоторое представление об этом он имеет.

– Знает ли он что-либо о губернаторе, которого ему так хочется повидать?

– Очень мало.

– А вам известно, что губернатор со своей шайкой вешал всех, кто пытался здесь образовать демократическую партию, и что по его приказу людям выдавливали глаза, отрезали губы и половые органы? Вам известно, что губернатор отказывался признать наши демократическим путем избранные энджумены и посылал жандармов разгонять их?

– Как я вам уже говорил, – сказал Мак-Грегор, – в Тегеране мы были связаны только с официальными кругами и ничего не знаем о положении на местах.

– А губернатор ждет вас? – Джават понял, почему Мак-Грегор так осторожен.

– Вероятно. У него есть связь с Тегераном?

– Может быть, по радио. Наверное мы не знаем. Вы должны объяснить вашему послу, что сейчас свидание с губернатором невозможно. Это не нужно и опасно.

– Я не могу согласиться с тем, что это не нужно, – возразил Мак-Грегор.

– Я расскажу вам, какой он человек, и подкреплю свои слова вескими доказательствами.

– А все-таки лучше, если бы мы повидали его лично, – настаивал Мак-Грегор.

– Это опасно.

– Почему?

– Он вероломен, и, кроме того, вам трудно будет попасть к нему.

– Мак-Грегор! – сказал Эссекс. – Долго это будет продолжаться?

– Он рассказывает мне про губернатора, – ответил Мак-Грегор. – Я говорю, что нам надо попасть к нему. Джават здесь хозяин положения, и, не убедив его, мы ничего не добьемся. Можно продолжать?

– Что он говорит о губернаторе?

Мак-Грегор передал Эссексу все, что ему сообщил Джават. Потом он объяснил причину осады и сказал, что здесь могут начаться бои, потому что необходимо приступать к севу.

– Спросите вы его толком, Мак-Грегор! Спросите его, по какому праву он смещает губернатора?

Мак-Грегор знал, каков будет ответ, но он спросил Джавата и перевел его слова: – Он говорит, что вовсе не смещает губернатора. Он пытается реорганизовать здешнюю систему управления, а губернатор противится этому.

– А есть у него на это законное право? – настаивал Эссекс.

Мак-Грегор продолжал переводить вопросы Эссекса и ответы Джавата. – Такое право ему дало должным образом избранное учредительное собрание Азербайджана, которое приняло законы о земельной реформе и управлении страной. Он говорит, что губернатор отказывается признать власть учредительного собрания.

– А что он намерен сделать с губернатором? – спросил Эссекс. – Договориться с ним или силой заставить его сдаться?

– Он повторяет, что хочет договориться с ним.

– На каких условиях?

– Условия выяснятся в ходе переговоров. До тех пор пока губернатор не согласится на переговоры, не может быть и речи о каких-либо условиях, а он отказывается разговаривать с ними.

– А собственность губернатора он собирается конфисковать?

– Он говорит, что это не обязательно.

– А что будет с губернаторской полицией и войсками?

– Он говорит, что этот вопрос надо решать отдельно.

– Он не собирается казнить губернатора?

– Он говорит, что губернатора следует повесить за все совершенные им убийства, но если он начнет переговоры и пойдет на уступки, ему сохранят жизнь.

– Передайте ему, – сказал Эссекс, – что я сам поговорю с губернатором и добьюсь его согласия на переговоры.

Мак-Грегор насторожился.

– Что вы задумали? – спросил он.

– Ничего особенного. Скажите этому субъекту, что я поговорю с губернатором.

Мак-Грегор передал эти слова Джавату и перевел его ответ: – Он говорит, что мы не сможем проникнуть туда. Губернаторская челядь перестреляет нас, прежде чем выяснится, кто мы такие.

– Спросите его, может ли он доставить письмо губернатору?

– Доставить может, но сомневается, получим ли мы на него ответ. Он не очень одобряет эту мысль.

Эссекс вынул из внутреннего кармана пальто несколько конвертов и передал их Мак-Грегору. – Это рекомендательные письма к губернатору из Тегерана, в них говорится, кто мы такие. Они написаны по-английски и по-персидски. А вы напишите ему еще от себя по-персидски, что мы прибудем на машине примерно через час после получения этих писем, и добавьте, что если он хочет избежать дальнейших неприятностей, пусть лучше пропустит нас.

– Вряд ли это даст какие-нибудь результаты… – начал Мак-Грегор.

– Напишите записку и передайте этому субъекту для отсылки губернатору. Спросите его, нельзя ли тут где-нибудь погреться. Становится холодно. Вы озябли, Кэти?

– Только ноги. – Она постучала каблуками.

– Вам, должно быть, скучно слушать все это, – говорил Эссекс, в то время как Мак-Грегор объяснял Джавату, что делать с рекомендациями, и просил бумаги для записки. Получив бумагу, он принялся старательно писать, одним ухом прислушиваясь к разговору Эссекса и Кэтрин.

– Вовсе не скучно, – говорила Кэтрин. – Ваш друг губернатор, должно быть, занятный тип: режет людям губы!

– Сделайте скидку на некоторое преувеличение, – сказал Эссекс.

– Вы что же, собираетесь спасать его шкуру, Гарольд? – Кэтрин встала и топталась на месте, стараясь согреть ноги.

– Шкура его и так в безопасности, – сказал Эссекс, – да я о ней и не забочусь.

Мак-Грегор передал Джавату записку, и тот согласился как-нибудь доставить все это. Потом он провел их в другую маленькую комнатку, где горела небольшая керосинка, а на полу спало с десяток солдат. Джават приказал им очистить место. Они вышли, а Джават расстелил на полу возле печки два одеяла. Он извинился, что не может предоставить им никаких удобств, и ушел.

– Надеюсь, вы делали себе противотифозную прививку? – спросил Кэтрин Эссекс.

– Я не верю в прививки. – Она скинула шубку и уселась на одеяло. – Если вам сейчас не нужно пальто, Мак-Грегор, дайте его пока мне.