— Где вы? — я сделал несколько выстрелов в генокрада, который за время нашего разговора прорвал в стене отверстие достаточного размера, чтобы просунуть голову и плечи, и попытался схватить меня. Он упал, а его голова, у которой теперь отсутствовала большая часть, застряла на полпути в отверстии и гротескно болталась, словно плохо установленный трофей.

— На борту "Ревенанта", — сказал технодесантник со слабым удивлением, — мы думали, вы мертвы.

— Скоро буду, — сказал я несколько резковато, полоснув ещё одного крада, который прорвался сквозь стену, став похожим на какую-то кошмарную куколку насекомого. Истекая жидкостью из грудной клетки, он отступил и снова приготовился напасть.

— Скиталец кишит крадами и зеленокожими.

Юрген, как будто подчеркивая это, снова выстрелил, вызвав орочий гневный рев, и оставил свою позицию, чтобы присоединиться ко мне.

— Мы зажаты между ними.

— Извините, сэр, — сказал Юрген, сдернув люминатор со ствола своего лазгана и просто бросив его на палубу, тот покатился, отбрасывая на окружавших нас монстров гротескные тени. Он достал штык и установил его на место фонаря.

— Я полностью пустой.

— Удерживайте позицию, — посоветовал Драмон и отключился.

— Как будто у меня есть выбор! — прорычал я, увернувшись от секущего удара приблизившегося крада и атаковав его в открытую грудь, прежде чем тот успел восстановить баланс. Он упал, и я повернулся к следующему, одновременно выстрелив в первого вошедшего в зал орка. Он покачнулся, затем собрался и бросился вперед, подняв свой неуклюжий топор для смертельного удара, в то время как генокрад сделал выпад, слишком быстрый, чтобы я мог его отразить…

Что-то схватило меня, сокрушило и вывернуло наизнанку. В течение бесконечного, ослепляющего мгновения я потерял всякое понимание того, кто я и где я, пораженный такой болью и ужасом, какие, я думал, невозможно испытать. Потом я ощутил ещё один рывок, как при переходе звездолета из варпа назад в реальность и упал, ощущая лицом холодный металл.

— Комиссар. Вы в порядке? — это снова был голос Драмона, но на этот раз реальный, а не исходящий из приемопередатчика в моём ухе. Я заморгал, стараясь сфокусировать расплывающееся зрение, и ощутил, как огромные керамитовые рукавицы ставят меня на ноги.

— Дам вам знать, если что-то не так, — сказал я, смутно недоумевая, почему гретчины забивают мне шипы в виски, а никто ничего по этому поводу не делает.

— Где крады?

— И орки, — добавил Юрген, выглядевший так же здорово, как я себя чувствовал, что, надо сказать, не слишком отличалось от его обычного поведения.

— Остались на "Отродье Проклятия", — сказал Драмон так, словно это должно было быть очевидным.

— Тогда, где, ад побери, мы находимся? — спросил я, пытаясь сосредоточиться на окружении. Мы находились в отдающем эхом металлическом зале, освещённом работающими люминаторами. Повсюду были загадочные механизмы, как правило, окруженные распевающими техноадептами, а воздух был плотным и наполненным ладаном и озоном. Пока я смотрел на это, моя головная боль только ухудшалась, и я оставил попытки что— то понять.

— На борту "Ревенанта", — сказал Драмон тем же самым тоном. Он указал на автомат, на который мы наткнулись, и который, почему-то, по прежнему был здесь и наугад слонялся по отдающему эхом залу.

— К счастью телепортационный маяк КОТа все ещё функционировал, так что мы смогли вернуть вас назад вместе с ним.

— Вы хотите сказать, что в любое время могли телепортировать назад тот, за которым мы пошли? — спросил я, чувствуя себя одновременно глупым и сердитым. Технодесантник покачал головой.

— Он был деактивирован, — напомнил он мне, — так что вот так.

Если бы я тогда знал то, что знаю теперь, то охотно бы оставил его там гнить. Я глянул на дверной проём, через который, с приветственным кивком, прошла ещё одна внушительная фигура.

— Апотекарий Шолер. Я рад вас видеть.

— Могу себе представить, — сказал Шолер, — телепортация без защиты может привести к неприятным эффектам для организма.

— Действительно может, — согласился я, — но, с учетом обстоятельств, это, решительно, лучшая альтернатива.

Большую часть недели я провел под заботой Шолера, излечиваясь от побочных эффектов того, что меня протащили за шкирку по краю варпа[154], и, ощущая себя смутно обиженным тем, что это походило на худшее из перенесенных в жизни похмелий, без того, что должно было бы ему предшествовать. Для Юргена, к моему удивлению, это не стало плохим опытом и он, оправившись немногим более чем за день[155], занялся обычным отваживанием неприятных посетителей и административными мелочами, которыми я никогда не занимался, поскольку из-за них всегда ощущал сильное желание выпить. Конечно, некоторых вещей я избежать не мог, в том числе Грайса, поэтому время между сном и постепенно уменьшающимися приступами тошноты я тратил на написание настолько полного отчета о наших блужданиях на борту "Отродья Проклятия" и обнаруженных там неприятных неожиданностях, насколько мог.

Чувствуя, что из своего статуса офицера по связи Имперской Гвардии я должен сделать серьёзное шоу, то заставил Юргена отправлять копии моих отговорок и оправданий Торвену, который, в свою очередь, передавал их Дуку и Крегин, и эти трое уже отправляли информацию вниз по соответствующим цепям командования. Неизбежным результатом этого были слухи и преувеличения, которые скоро начали опережать само резюме, поэтому, к тому моменту, когда я снова встал на ноги, каждый в системе был убежден, что я почти в одиночку предотвратил вторжение зеленокожих и роя генокрадов.

— Не удивительно, что губернатор желает вас видеть, — сказал Драмон во время последнего его визита в мою каюту на борту "Ревенанта". Теперь, когда нынешний кризис был завершен, и я чувствовал себя лучше, чем прежде, я собирался, не теряя времени, устроить свой перевод в гарнизон Имперской Гвардии на Серендипити. К этому времени я уже был сыт по горло космическими кораблями и хотел очутиться где-нибудь подальше от металлических коридоров и теней, которые, может статься, предоставляли укрытие одному-двум генокрадам. Правда, чтобы пробраться на борт ударного крейсера Астартес, нужно было быть очень глупым крадом, но каждый раз, когда я смотрел в иллюминатор, то видел там нависавшую над нами зловещую тушу скитальца и хотел убраться от него, чем дальше, тем лучше.

— Кажется, во всей системе вы единственный человек, более уважаемый, чем он.

— До тех пор, пока он не захочет вызвать меня на дуэль, — пошутил я, удивленный и слегка тронутый тем, что Драмон удосужился прийти и посетить меня. Он слабо улыбнулся.

— Не стоит этого опасаться, — сказал он, — из того, что местные о вас говорят, думаю, он, если обидится, предпочтет вызвать брата-капитана.

Мы шли по коридорам к отсеку ангара, где нас ждал шаттл. Юрген шел в шаге позади, неся наши вещмешки. Как и положено при той репутации скромности, которую я пытался культивировать, я запросил "Аквилу" Имперской Гвардии, чтобы забрать моего помощника и меня, вместо того чтобы доставлять Отвоевателям неудобство отсылкой "Громового Ястреба". В свою очередь, это означало, что я смогу спокойно поспать или что-то почитать, без необходимости надевать неуклюжие защитные наушники. Торвен, поскольку я спас его от беспокойства отражать вторжение орков параллельно с хищническим проникновением генокрадов в систему, был более чем рад потворствовать моей прихоти. Должен признаться, я ощутил теплое чувство, увидев крепкое суденышко, по сравнению с "Громовыми Ястребами", похожее на неоперившегося птенца рядом с взрослыми хищниками.

Однако сначала я его едва заметил, настолько был удивлен увиденным мной почетным караулом Отвоевателей, выстроившимся от дверного проема до опущенного посадочного трапа "Аквилы", чья свежее-отполированная броня сияла в свете потолочных люминаторов. Во главе их был сам Грайс, который, вместе с Драмоном, сделал шаг вперед, и я встал рядом с ним.