— Все время, — к моему удивлению, с неожиданной тоской в голосе ответила она. Затем улыбнулась, словно это было открытием, и пожала плечами, пустив волнующую рябь по облегающей золотой ткани ее любимого платья — которое, если спросите меня, все равно делало ее похожей на девочку для развлечений. (Но я не считал, что этот аспект ее внешнего вида выставляет ее в слишком невыгодном свете).

— У меня никогда не было шанса, — она лукаво посмотрела на меня, — до сих пор.

— Ты имеешь в виду — вне планеты, — сказал я, без особых проблем умудрившись выглядеть заинтересованным. В своей жизни я достаточно рано научился этому удачному приему, — это сделало мою жизнь в схоле вполне сносной, — но он так же отлично послужил мне в последующей карьере. Мира кивнула.

— Частично, — согласилась она. Она стала выглядеть заговорщицей, как будто готовой поделиться какой-то интимной тайной и опасающейся что ее подслушают слуги. Хотя все это время Юрген был нам ближе, чем кто-либо из обслуживающего персонала и его присутствие отчетливо чувствовалось, даже если его не было видно, так что я не думаю, что нужно было сильно волноваться по этому по поводу.

— Это дает много возможностей.

— Да? — хоть убей, я не понимал, куда она клонит. Она опять кивнула.

— Так и есть, — подтвердила она, и хотя я не осознавал о чем она там болтает, но тактично согласился с этим.

— С правильным супругом, мой отец будет вынужден утвердить меня в качестве своей преемницы. Как только вся неразбериха уляжется, Виридии нужен будет сильный лидер, и я намерена обеспечить это.

— Хорошо, рад за тебя, — сказал я, стараясь не выдать улыбкой то, что я наконец-то понял настоящую причину ее маневров на борту нашего корабля идиотов. Она желала дать отпор всем возможным претендентам на трон и хотела доказать, что пойдет на все, чтобы защитить свой родной мир. И если она каким-то образом женит на себе космодесантника, то так будет лучше: конечно, сама идея была смехотворной, но по-своему очаровательной в своей наивности[80].

— Не могу придумать более подходящей пары.

— Я надеялась, что ты согласишься, — ответила Мира и улыбнулась мне такой улыбкой, которую я давно не видел. Я ответил ей тем же самым, размышляя, что это отлично предсказывает дальнейшее продолжение вечера и должен сказать, что был не разочарован.

Я не долго наслаждался внезапным изменением в поведении Миры, хотя она определенно стала более приятной компанией после произошедшего. Это было почти как заново пережить наш самый ранний период сотрудничества на Виридии и хотя я иногда не мог избежать мыслей о том, что за этим стояло, особенно когда замечал как она смотрит на меня, словно крут, выбирающий кусок падали. Но по большей части я был просто благодарен за такие перемены. По правде, это было настолько разительно, что для меня стало огромным удивлением одним утром увидеть мгновенную вспышку старого раздражения, как раз после того как Юрген постучал в дверь моей каюты, чтобы проинформировать меня, что Грайс при ближайшей возможности хочет меня видеть на мостике.

— Ты, правда, собираешься скакать как слуга каждый раз, когда кто-то присылает сообщение? — спросила она, когда я натягивал свою униформу и рассматривал состояние своей фуражки, которая, несмотря на лучшие старания Юргена, все еще выглядела отвратительно, и решал что с этим делать, — он сказал по возможности, а не сию же минуту.

— Это одно и то же, — ответил я, наклонив фуражку, чтобы спрятать худшие повреждения и проверяя эффект в зеркале, — может быть, ты и можешь позволить себе заставлять людей ждать сколь угодно долго, но я нет. Это просто вежливая форма приказа.

Решив, что теперь я не столь представителен, каким всегда должен быть, развернулся и увидел, что ее выражение лица опять смягчилось.

— Это не продлится вечно, — сказала она, и я улыбнулся в ответ, тронутый ее очевидной верой в восходящую звезду моей карьеры. (Которая действительно возвела меня в ранг, который позволял заставлять людей ждать меня столько, сколько захочу, и так продолжалось несколько десятков лет, хотя реалии моей работы все еще были таковы, что было бы нецелесообразно потакать такой прихоти).

— Я вернусь, как только смогу, — пообещал я и отбыл настолько быстро, насколько требовал протокол. Было бессмысленно спрашивать ее, не хочет ли она составить мне компанию; даже если убедить ее пойти, что с Мирой в лучшем случае всегда было проблематично, то все равно вызов был адресован лично мне. Конечно, в целом была такая вероятность, что ей в интересах дипломатии отправили отдельное сообщение в собственную каюту, но она так не любила отвечать, что я был не удивлен, узнав, что Грайс просто даже не искал отговорок, чтобы не включать ее в любые необходимые обсуждения.

— Комиссар.

Капитан космодесантников дружелюбно кивнул, поприветствовав меня, когда я прошагал к мостику, после чего опять вернул свое внимание к шкиперу и оживленной беседе, по существу которой я ничего не понимал. Если у меня и были вялые сомнений насчет того, что я здесь делаю, то они почти сразу же рассеялись, когда я увидел стоящих у гололита Яффела и Драмона, изучавших звездную карту и излучающих явное удовлетворение.

Я просеменил к ним и при моем приближении технодесантник поднял взгляд.

— Комиссар, — сказал он, отходя в сторону и предоставляя мне беспрепятственный вид на дисплей, — как раз вовремя.

— Я вижу, — ответил я, один раз взглянув на знакомую карту звезд. Одна из трех систем, на которую указывал Яффел во время нашей прошлой встречи, была освещена сильнее, чем остальные и зеленая труба снова уменьшилась, практически сжав эту иконку. Я кивнул Яффелу, подтверждая.

— Мои поздравления, магос. Похоже ваши вычисления столь же надежны как всегда.

— Милостью Омниссии, — согласился техножрец, умудрившись каким-то образом придать своим монотонным словам и безразличному выражению лица, обычно соответствующему всем из его ордена, самодовольную окраску.

— Мы нашли еще одно слабое место на границе между реальностями, связанное с зарегистрированными ранее в нашем походе.

— Которое ведет нас сюда, — добавил Драмон, тыкая серворукой в иконку, которую я уже заметил. — Система Серендипита. Конечно, с обычными допустимыми отклонениями.

— Конечно, — кивнул я, чтобы показать заинтересованность и стараясь не думать, что предсказание точки появления из варпа всегда не более чем предположение, хотя наш навигатор и доказал свою значительную компетенцию, это несомненно было подчеркнуто тем фактом, что его или ее вообще наняли на судно космодесантников[81]. Затем меня кое-что поразило.

— Мы до сего момента не могли знать о точке выхода. Почему вы столь уверенны, что нам нужно в эту систему?

Конечно же, я должен был подумать, прежде чем спрашивать, потому как последующие десять минут провел вежливо кивая, пока Яффел сыпал техническими терминами, и раздумывая над тем, действительно ли его аугметические усовершенствования позволяли ему не дышать или его бесконечная трескотня просто так звучала для моих ушей. В конечном счете, он замолчал.

— Приблизительное упрощение, — сардонически отметил Драмон, — но в точности передает смысл.

Затем, очевидно чтобы убедиться, что я воспринял шутку, он добавил:

— Она кажется наиболее подходящей кандидатурой, учитывая течение, по которому следует наш корабль.

— Понятно, — ответил я, размышляя, почему Яффел не мог быть столь кратким, — эта система Империума?

— Полностью, — уверил меня Драмон, улыбнувшись одной из своих неотчетливых улыбок, которые я наловчился различать с тех пор, как мы стали спарринг партнерами.

— Один главный мир, семь других содержат поселения, тридцать восемь космических станций. Две из которых — космопорты с производственными верфями.