— Из Лондона?

Теперь хозяин таверны проснулся окончательно. Схватив Криспина за руку, он торопливо повел его вниз по ступенькам в винный погреб. Нэд со свечой шел следом. Она едва осветила огромные бока покрытых испариной бочек, каменный пол, стол, два стула и койку, на которой недавно спали сестры-судомойки.

— Криспин! Что ты натворил?

— Только попытался спасти короля, и это не принесло мне ничего, кроме испытаний и неприятностей! — Он стукнул кулаком по стене. — Я его спас! А теперь меня обвиняют в том, что это я хотел его убить!

Гилберт посмотрел на Джека, на бледном лице которого ничего не отражалось.

— Надо выпить. — Гилберт отыскал кувшин и поставил его под кран. — Соломинки нам, ребята, не нужны. Джек, принеси кубки. Для всех.

Криспин опустился на стул и положил голову на руки. Нэд опасливо встал рядом с другим стулом, на который сел Гилберт. Джек принес кубки, и Гилберт их наполнил, в первую очередь для Криспина. Они молча пили, пока Криспин не покачал головой и не сжал кубок руками.

— На сей раз я угодил в серьезный переплет. Я действительно не понимаю, как выбраться из него живым.

— Штука в том, — сказал Гилберт, — чтобы найти настоящего убийцу.

— Я не смогу этого сделать, не находясь при дворе.

Криспин залпом допил вино, поставил кубок на стол и, пока Гилберт снова наполнял его, наблюдал, как играют на стенках глиняного бокала завораживающие рубиново-красные блики и желтоватый свет свечи. Гилберт допил свое вино.

— У короля на тебя зуб. Всегда был. Возможно, он завидует Ланкастеру — тому, как тот к нему относится. В конце концов, истинную симпатию можно отличить от раболепия.

Криспин потер подбородок, уже покрывшийся щетиной. Посмотрел на мрачные лица Джека, Нэда и Гилберта.

— Сегодня я уже больше не в состоянии думать. Дайте мне отдохнуть. Но, Гилберт, ты должен быть начеку. Разыскивая меня, шериф может прийти и сюда.

Когда Нэд и Гилберт ушли, Джек устроил Криспина на койке. Как только голова сыщика коснулась соломы, он забыл и о Джеке, и обо всем остальном.

Пока его не разбудили громкие мужские голоса.

Криспин вскочил с кровати и схватил кинжал. Джека он увидел на лестнице — он прислушивался к тому, что делалось за дверью. Мальчик знаком велел Криспину не шуметь и спрятаться.

Криспин осмотрелся в поисках подходящего места и укрылся за большой бочкой. Он втиснулся в узкое пространство, уткнувшись носом в сырое дерево. В нос ударил запах плесени и старого вина.

От голоса Уинкома дрожали балки.

— Я знаю, что он здесь!

Шериф пинком распахнул дверь, и Джек скатился на несколько ступенек вниз. Криспин стиснул кинжал. Если из-за него с мальчиком что-то случится…

— Принесите свечу! — проревел Уинком.

Один из его помощников сунул ему в руку свечу, и шериф осветил подвал.

— А, Джек Такер. Где собака, там и хозяин поблизости.

— Нет, мой добрый господин. Я не знаю, где мастер Криспин. Что такое происходит?

— Прочь с дороги!

Криспин услышал звук затрещины и затаил дыхание, готовый выскочить из укрытия.

Тяжелые шаги шерифа загрохотали вниз по лестнице. На нижней ступеньке он остановился, и наступила тишина.

Глупо было приходить в «Кабаний клык». Теперь Криспин подверг опасности всех дорогих ему людей. Нужно было попытать счастья в Шамблзе или совсем убираться из Лондона. Нуда что сейчас об этом говорить. Какой смысл прятаться? Другого выхода из подвала нет, и Уинком его поймает. Все кончено.

Шериф протяжно выдохнул через нос.

–. Идите в таверну и подождите меня там, — сказал он в сторону лестницы, обращаясь к своим людям, как предположил Криспин.

— Господин шериф? И оставить вас наедине с отчаянным преступником?

— Ему не выйти отсюда, кроме как по лестнице. Оставьте меня, кому сказано.

Криспин услышал, как мужчины поднимаются по ступенькам, и затем их шаги стихли в отдалении.

— Джек, — негромко и вкрадчиво сказал шериф, — закрой дверь.

— Господин шериф, я же говорю вам…

— Закрой эту проклятую дверь!

Джек медленно, уныло протопал наверх и закрыл дверь — слышно было, как она хлопнула.

— Его здесь нет, милорд, — безнадежно повторил мальчик.

Уинком не ответил. Он неторопливо, без всякой цели прошелся, слышался отзвук его шагов, обувь влажно поскрипывала по каменному полу.

— Криспин. — Голос шерифа отозвался гулким эхом. Все бочки повторили сыщику его имя. — О, Криспин, я знаю, что ты здесь. Лучше выходи и потолкуем. Это твой единственный и последний шанс.

Криспин знал, что не выдержит нового заключения в тюрьму. И мысль о новых пытках ничуть его не радовала. На этот раз они придумают что-то более изощренное, более длительное. А затем наступит казнь — долгая и мучительная. Может, взять шерифа в заложники? Стоит попробовать.

Криспин выбрался из своего убежища и встал перед шерифом. Свеча в руке Уинкома освещала блюстителя закона недобрым светом, придав ему демонический вид.

— Так-так. А вот и он. — Шериф положил ладонь на рукоять меча, потом подумал и убрал руку. — Славная погоня, она увенчалась успехом.

— Вы что-то хотели мне сказать, Уинком?

Тот с усмешкой тряхнул головой.

— Я что, должен постоянно тебе напоминать, Криспин, чтобы ты обращался ко мне «господин шериф»? Почему это так трудно запомнить?

— У меня нет времени на игры. Если вы пришли меня арестовать, предупреждаю: так просто я не сдамся.

— Я и не ожидал. Я буду рад увидеть тебя снова в тюрьме, где тебе самое место, и получить награду за твою поимку. — Он улыбнулся, его зубы сверкнули на свету костяным блеском. — Назови мне хоть одну серьезную причину, почему я должен поступить иначе.

Криспин повертел в свете свечи кинжал. Уинком посмотрел на оружие сыщика.

— Собираешься пустить его в ход?

Криспин стиснул рукоять.

— Еще не решил.

Улыбка шерифа стала шире.

— Я все еще жду твоих убедительных доводов.

Криспин попытался, уже не в первый раз, распознать, что стоит за взглядом этих темных глаз. Уинком был алчным, обладал большим самомнением, его переполняли злоба, жестокость и тщеславие. Но он всегда заключал с Криспином справедливые сделки, сдобренные, разумеется, угрозами и надменностью.

Похоже, шериф предлагал ему шанс — в чем бы он ни заключался. Остальные возможности были не столь привлекательны.

Криспин вздохнул:

— Подкупить я вас не могу, вы это знаете.

— Более чем.

— У меня есть только наше с вами совместное прошлое. Мы знаем друг друга уже год. В большинстве случаев я вам помог, наверняка вы это помните. И практически ничего не получил взамен. Обычно вы ставили себе в заслугу выполненную мной работу…

Уинком наклонился к нему.

— Нет нужды вдаваться в эти подробности, не так ли?

— Вы знаете, что я этого не совершал, лорд шериф.

— Ничего такого я не знаю. Я, между прочим, тоже там присутствовал. Лук был в твоей руке, и это видели все.

— И никто из них не видел, что произошло в действительности.

— Рассказывай сказки. Да как ты можешь оспаривать свидетельство стольких глаз? Если это сделал не ты, то я видел письмена на стенах.

— Я этого не делал.

— Обвиняемый всегда так говорит. Я уже много раз это слышал.

Криспин покачал головой:

— После всех этих месяцев вы так меня и не поняли?

Уинком открыл было рот, но осекся. Словно в первый раз, обвел взглядом темное помещение.

Криспин пошевелил пальцами, сжимавшими кинжал.

— Саймон… вы же не такой негодяй.

— А вот это зависит от тебя. Нет, ты на редкость загадочный тип, Гест. Ты влип. Может, ты пытался убить короля, а может, и нет. Виновен ты или нет, я все еще могу получить награду за твою поимку.

Криспин посмотрел на Джека. На лице мальчика был написан ужас, лицо побелело и осунулось сильнее обычного.

— Вы знаете, что у меня никогда не будет возможности доказать свою невиновность. Я погибну, едва вернусь во дворец.