Что? Остин выжил из ума? Я не позволю Лайаму заставить меня убить

его.

Лайам смеется.

– Даже Араун признает, что он больше стоит мертвым.

Остин подмигивает не заплывшим глазом.

– Тысячи лет потусторонней ночи. – Цитирует он заклинание, которое

я использовала, чтобы заточить его в потустороннем царстве на тысячу лет.

Он думает, что роль Лайама в его смерти приведет к изгнанию последнего?

Остин, возможно, и прав, но я не дам Остину умереть.

– Нет.

Мы найдем другой способ. Я смогу привести Лайама к вратам. И если

смогу заполучить ожерелье обратно, то смогу использовать заклинание

изгнания на Лайаме.

– Ради любви ко всему, что священно, – снова повторяет Шерри, на

этот раз более выразительно.

– Скажи это, – рычит Лайам мне в ухо. – Ты сделаешь ему одолжение.

Если он умрет в качестве подношения, то получит особое место в Авалоне.

Ты же не оставишь его душу постепенно исчезать со всей массой?

Я не могу побороть Лайама. Поэтому я говорю правду.

– Я не могу сделать это. У меня нет магии.

Лайам смеется.

– Это было очевидно уже некоторое время. Это твой шанс сделать себя

полезной. Кровь божества, когда-то правящего богами, будет

могущественной жертвой сама по себе, а твоя потеря будет личной. Магия

крови ничего больше и не требует. Она произрастает из страдания.

Шерри подходит вперед. Ветер развивает ее юбки. Другой завиток

волос падает ей на лицо.

– У нас мало времени.

Остин приподнимает бровь, а затем корчится от боли.

– Ты ведь говорила, что это плохо закончится.

– Я никогда этого не говорила. Ты говорил.

– Заткнитесь! – Шерри посылает порыв ветра настолько мощный, что

Остина сметает с алтаря прямо на Лайама и меня.

Лайам отпускает меня, чтобы убраться с дороги. Я же ничего не могу

сделать, кроме как вытянуть руки и отбросить подальше нож, когда Остин

врезается в меня, и мы падаем вместе на пол.

Сначала ударяется о камень мой локоть. Затем идет спина. Остин

приземляется на меня сверху. Он едва успевает вытянуть руки, чтобы

смягчить падение. Но когда мы ударяемся, он откатывается в сторону, делая

все возможное, чтобы уменьшить воздействие.

Я изо всех сил пытаюсь дышать. Боль пронзает между моих лопаток. Я

вскрикиваю прежде, чем понимаю, что снова дышу.

Шерри стоит надо мной, ее руки горят голубым пламенем.

– Ты такое разочарование.

Остин перекатывается на живот и тянется к кинжалу. Я стараюсь

отвлечь Шерри.

– Разочарование? Для тебя?

Шерри запускает огненный шар в кинжал в тот момент, когда Остин

достает его. Он с возгласом отдергивает руку.

– Для каждой Седьмой Дочери, жившей ранее. Ты жалкая девчонка,

позволившая глупому увлечению стать важнее всего остального. Когда боги

вернуться, ты сможешь иметь любого мальчишку, которого захочешь, сейчас

же, ты должна делать то, для чего рождена.

Я хватаюсь за грудь, нащупывая небольшой пакетик соломенного

веника. Он не оружие, а щит. Как только я нахожу его, я стискиваю зубы от

боли в плече и ползу, пока не оказываюсь прямо перед Остином, между ним

и Шерри. Требуется вся моя концентрация, чтобы поставить ноги и

подняться с земли. Я встаю к ней лицом.

– Я – единственная кому решать, для чего родилась

Улыбка Шерри ужасно красивая. Она поднимает горящую руку в мою

сторону.

– Тогда, полагаю, мне решать, ради чего ты умрешь.

Огненный шар так быстро приближается ко мне, что я едва успеваю

заметить голубое пятно до того, как он врезается в мою грудь и взрывается в

фиолетово-синей вспышке. Сила взрыва отбрасывает меня назад. Я сильно

ударяюсь о пол, но с моей грудью все нормально. Никакого ожога, ни боли.

На белом платье нет даже намека на дым или пламя. Я приподнимаюсь на

локти.

– Или нет.

Ее улыбка дрогнула.

– Какого че… Как ты это сделала?

Лайам рычит позади Шерри.

– Прекрати! – Он проходит мимо меня и хватает Шерри за горло. – Не

тебе решать ее судьбу.

Мило с его стороны вступиться после того, как Шерри метнула свой

огненный шар.

У Шерри огромные глаза, когда Лайам швыряет ее об алтарь.

– Я единственный, кому решать, чьей крови пролиться.

Видимо, теперь я чего-то стою, раз пережила выстрел в сердце.

Лайам разворачивается, резко убирая руки с Шерри. Я встаю, делая все

возможное, чтобы отвлечь внимание Лайама оттого места, где все еще лежит

Остин.

У Лайама дикий взгляд.

– Я недооценил тебя.

Я слышу, как Остин движется позади меня, но продолжаю смотреть на

Лайма.

– Не моя проблема.

Он глядит на меня, прищурив глаза.

– У тебя есть магия.

Двери храма распахиваются. Брейден, Джо, Самуэль и Микл входят все

вместе.

Я улыбаюсь.

– У меня есть кое-что получше. У меня есть друзья.

– 47 –

Лайам замечает трио гилл, спокойно идущих по проходу. Он хватает

Шерри за талию и прикрывается ею, словно щитом.

Джо слегка приподнимает подбородок.

– Лайам.

Лайам пятится назад, хотя Джо не выказал ничего даже отдаленно

похожего на агрессию. Он ловит себя на том, что выпячивает грудь, пытаясь

защищаться. Лайам бросает взгляд от Сэма к Миклу.

– Вас осталось всего лишь трое?

Джо достает пачку сигарет из кармана плаща и постукивает ею по

ладони.

– Тебя это не касается.

– Разве нет? Вы так сильно подвели, что вымерли почти все полубоги.

Подвели? В чем?

– Не все. – Джо срывает пластиковую обертку с пачки.

Лайам встает прямее.

– Три бандии. Из которых, только одна хоть чего-то стоит. Другие же

пали жертвой того чертого связующего проклятия. Но мы вернем богов и

восстановим равновесие на земле.

Остин позади меня с трудом пытается встать на ноги. И как только ему

удается подняться, его руки обхватывают меня за талию. Не совсем ясно,

держит ли он меня, или я поддерживаю его. Но в любом случае, облегчение

ощущать его тепло.

Джо запихивает пластиковую обертку в свой карман.

– Не тебе подвергать сомнению наши методы. Мы предотвратили хаос.

И мы будем продолжать это делать. – Он обходит Лайама, направляясь ко

мне и Остину. Он кладет руку на лоб Остина и что-то шепчет на гаэльском. –

Теперь кое-что еще.

Остин за мной распрямляется.

Джо переводит взгляд с Остина на Лайама.

– Ты слишком близко подошел к черте.

Верхняя губа Лайама искривляется в усмешке.

– Я очень хорошо осознаю свои ограничения. Я никого не убил.

Джо вытаскивает сигарету и убирает пачку обратно в передний карман

своего длинного плаща.

– Убийство – не единственный грех, ведущий к изгнанию. Советую

быть осторожнее. – Джо кивает Остину.

Остин берет меня за руку и ведет через церковь, мимо Лайама и

Шерри, мимо Сэма и Мика. Движения Остина плавные и грациозные

учитывая полученные им побои. Брейден придерживает для нас дверь

открытой, и подмигивает Остину, когда мы пересекаем порог.

Я гляжу на Остина, когда мы садимся в машину. Его подбородок все

еще запачкан засохшей кровью, но на губах нет и следа от пореза. Оба его

глаза ясные и открытые. Синяки на его лице уже стали бледного оттенка

коричневого, и становятся еще бледнее. Я подношу палец к его щеке как раз

в то мгновение, когда последняя рана исчезает.

– Как ты это сделал?

– Волшебство. – Он сплетает свои пальцы с моими. – Либо Джо по-

настоящему взбешен на Лайама, либо он хочет быть уверенным, что я буду

на Сборе. Он вернул мне доступ к силе.

– Я не понимаю.

Джо вернул Остину доступ к его силе? Как? Джо же долбанный

историк.

Двери машины открываются, и Микл садится на заднее сидение рядом