с нами. Джо и Самуэль занимают переднее.

– А где Брейден? – Спрашиваю я.

– А ты видишь место для чертовой водяной лошади?

– Поосторожней, Мик, – Сэм поворачивается к нам лицом. – Этот

парень – мой подопечный.

Мик отмахивается от него.

– Не смотри на меня так. Не я вернул магию чертовому богу.

Джо вставляет ключ в замок зажигания.

– Не думаю, что его и дальше можно называть богом.

Мик фыркает с места возле нас.

Остин сжимает мою руку.

– Что, черт возьми, произошло? – Я гляжу на четверых парней в

машине.

– Джо восстановил силы Остина, – отвечает Мик. – Наша работа

заключается в поддержании равновесия, а Лайам, черт возьми, захватил

слишком много власти.

Я стараюсь переварить это.

– Так какой магией, вы ребят, обладаете?

–У нас есть только та, что нужна нам, – отвечает Джо с переднего

сидения. – И когда нужна.

Остин смеется.

– Не знаю, любить ли тебя или ненавидеть.

Джо пристально смотрит на дорогу.

– Не моя проблема.

Мик берет мою руку и пожимает. До меня доходит, что имел в виду

Остин, говоря, Джо хотел удостовериться, что он будет на Сборе. Силы

Остина вернулись. Он не сможет проигнорировать зов на Сбор. Остин снова

вернулся на передовую войны, хочет ли он того или нет.

В данном случае восстановление равновесия означает вооружить

солдата для битвы.

Я не могу произнести ни слова, пока мы едем оставшуюся часть пути

до Лоркана. Внутри уже все прибрано. На столике в прихожей уже даже

стоит новая ваза, украшенная свежими цветами.

Остин не выпускает моей руки, пока ведет меня по коридору и вверх по

лестнице. И не останавливается до тех пор, пока мы не оказываемся в его

комнате за запертой за нами дверью.

Он поворачивается ко мне лицом.

– О чем, черт возьми, ты думала, отправляясь за мной?

Я толкаю его в плечи.

– Чтобы не дать им причинить тебе вред?

– И как ты собиралась остановить их? – Остин повышает голос. – С

помощью интеллекта и логики?

– У меня был меч. Ты научил меня им пользоваться. Я и не

подозревала, что должна была сидеть сложа руки и позволить им убить тебя.

Не то, чтобы я когда-нибудь смогла позволить это.

Вновь появились маленькие складки между его бровей.

– Никому не поможет, если мы оба будем мертвы.

– Прекращай вести себя как плаксивый, властный бог. Просто потому,

что к тебе вернулись твои силы не означает, что ты можешь начинать

командовать мной.

– Ты думаешь, это то, что я делаю?

– А разве нет?

– Может быть. – Он плюхается на кожаный диван, все еще одетый

только в нижнее белье. – С каких пор тебя волнует, что случится со мной?

Я чувствую себя пойманной. В ловушке.

– Что?

Он качает головой.

– Я ведь тот ублюдок, что заставил тебя убить твоего бойфренда,

помнишь?

– Зачем ты поднимаешь эту тему?

Он собирается обсуждать это сейчас? Он должен знать, что многое

изменилось между нами. Конечно, знает. Он говорил, что любит меня, и мы

оба знаем, что я не совсем отвечала взаимностью. Он хочет заставить меня

признаться.

– Ты сама пыталась убить меня. Теперь же ты хочешь меня спасти? –

Глаза Остина смотрят с болью, обвинением. – Ты мне больше не можешь

помочь. Твои силы пропали. Тебе нужно выбираться отсюда, пока все еще

можешь.

– Я не позволю тебе сражаться одному. – Слова слетают с губ легко.

Почему я просто не могу признать, что мои чувства к нему – нечто большее,

чем «нравиться». Большее, чем страсть.

– Это самая большая глупость, что ты когда-либо говорила. – Лицо

Остина становиться надменным. Он совершенно похож на того заносчивого

бога, которого я бывало ненавидела. – У меня теперь есть сила. Со мной все

будет отлично. А ты же не проживешь и пяти минут.

– Я не оставлю тебя.

– Почему нет, Брианна? – Остин теперь снова на ногах, преследует

меня словно хищник. Я пячусь назад, пока не упираюсь в стену. Он же

продолжает подходить все ближе и ближе до тех пор, пока его обнаженная

грудь едва не прикасается к моей. – Почему ты не хочешь оставить меня?

Я протягиваю руку, чтобы стереть засохшую кровь с его подбородка.

– Почему? – снова спрашивает он.

Я знаю, чего он хочет, но я не могу дать этого ему. Мне не безразличен

Остин. И я хочу быть с ним. Эти последние несколько недель были

идеальными. Не может ли этого быть достаточно? По крайней мере, пока?

– Не заставляй меня говорить это.

Я поднимаюсь на цыпочки, чтобы поцеловать его, и он целует меня в

ответ, прижимая к стене. К себе. Его язык проникает в мой рот с такой

страстью, что у меня перехватывает дыхание.

– Боже, Брианна, – произносит он, его дыхание обжигает мне ухо.

Он осыпает меня поцелуями, спускаясь ниже к шее и спуская

прозрачный рукав с моего плеча.

– Ты была великолепна. Я никогда не видел кого-нибудь, человека или

бога, ведущего себя так храбро.

– Я думала…

– Ш-ш-ш. – Он поднимает голову и встречается со мной взглядом. – Я

не для того получил эту единственную возможность в жизни, чтобы

наблюдать, как ты умираешь, Брианна. Не рискуй своей жизнью ради моей.

– Я не отпущу тебя на Сбор одного.

– Завтра, завтра и завтра. – Он плавно спускает рукав платья с другого

моего плеча, обнажая меня перед ним. – У нас есть весь сегодняшний вечер

до того, как нам нужно будет волноваться о завтрашнем дне. Я ждал более

тысячи лет этих мгновений с тобой, и я не собираюсь терять ни секунды.

Его губы прокладываюсь путь к моей груди.

Я запускаю руки в его волосы, привлекая ближе.

Я не могу сказать ему те слова, но могу подарить сегодняшний вечер.

Пока этого достаточно для нас обоих.

– 48 –

Утром на кухне Мик приветствует меня кружкой дымящегося кофе. Я

прохожу мимо него и наливаю чашку чая.

Он снова придвигает мне кружку.

– Но я приготовил его с парным молоком, по которому ты всегда

говорила, что скучаешь. И с ванильным сиропом.

Я кладу кусочек сахара в чай и размешиваю.

– Ты впихивал мне чай с самого моего приезда сюда. И я вроде как

привыкла теперь к нему.

Уголки губ Мика приподнимаются почти в улыбке.

– Итак, полагаю, что подкуп не удался.

– С каких пор тебе нужно подкупать меня?

Он садится за стойку напротив.

– А что если я скажу тебе, что существует способ остановить войну?

Предотвратить битву, запланированную Лайамом?

– Я слушаю.

– Прошлой ночью, Джо рассказал мне о бандии и Сыне Киллиана,

которые соединились и выжили, чтобы поведать об этом.

Он приподнимает брови, смотря на меня.

Я и Блейк.

– Старая песня.

– Этого никогда не случалось раньше. Связь всегда заканчивалась

смертью. Всегда.

– Разве Джо не рассказал тебе ту часть? Так и было. Я имею в виду –

она закончилась смертью.

Мик качает головой.

– На этом все и должно было закончиться. В обычном ходе событий. В

конце концов, бандия и Сын хотят видеть друг друга мертвыми. Они молятся

об этом. Но ты вернула его. Даже после разделения с ним души, сукин сын

был тебе настолько не безразличен, что ты воскресила его.

– Это ничего не значит.

– Это значит все.

– Ты запутал меня.

Мик выбирает кусочек сахара из чаши и вертит его в руке.

– Суть проклятия бандии была в том, что Сыны и бандии никогда по-

настоящему не любили друг друга. Они могли испытывать всего лишь

вожделение.

– Вождение?

Он смеется над моей неверной интерпретацией его акцента.

– Притяжение. Не любовь.

– Поняла. – Я попиваю чай. – Было. Сделала.

– Ты и Блейк. Вы не стали ненавидеть друг друга. Вы стали не

безразличны друг другу. Это единственное объяснение.