Моя чашка звенит, когда я ставлю ее на блюдце.

– Мы не были влюблены.

– Но ваши души также не пытались подавить друг друга. У вас было

нечто большее. Вы разрушили проклятие. Вместе вы могли бы все изменить.

– Что ты говоришь?

– Что ты и Блейк, если бы попробовали, могли бы снять проклятие и

закончить войну.

– Я люблю Остина. – Слова так легко слетаю с уст при свете дня.

Мик сжимает в кулаке кусочек сахара, измельчая его в порошок.

– Я тоже люблю его. – Когда он поднимает на меня взгляд, в его глазах

видны слезы. – Но это намного важнее, чем он. Ты можешь остановить

кровопролитие. Когда-то ты заботилась о Блейке. Настолько, чтобы не дать

душевной связи съесть тебя заживо. Это самая могущественная магия,

которая мне известна.

– Нет. – Я подразумевала это, когда сказала, что не оставлю Остина. Я

хочу провести свою жизнь, сколько бы от нее не осталось, с ним. – Если

Остин тебе не безразличен, ты не будешь просить меня сделать это.

– Просто подумай над этим. Джо не ошибается в подобных вещах.

Я выхожу из кухни, даже не оглянувшись.

Остин ждет по другую сторону двери. Его лицо – маска безразличия, но

на лбу пролегла складка.

Я подношу руку к его лбу и разглаживаю морщинку.

– Как много из этого ты слышал?

– Достаточно.

– Достаточно, чтобы знать, что это не важно.

Он хватает меня за плечи.

– А должно. Если Мик прав… ты могла бы покончить с этим. Это то,

чего ты хочешь.

– Ты – то, что я хочу.

Он привлекает меня ближе, прижимая к себе.

– Ты могла бы остановить чертову войну.

– Не могла.

– Не понимаю. Мик сказал…

– Может быть, Блейк и я смогли бы победить проклятие. Не знаю. Но я

так не думаю. Не знаю, заметил ли ты, но Блейк связал себя с другой

бандией. А до этого, он отослал меня подальше, зная, что Сыны будут

пытаться убить меня. – Я провожу пальцами по непослушным локонам сзади

его шеи. – А затем я нашла тебя.

– Он бы принял тебя обратно, если бы смог.

– Не принял бы. – Да и я не захотела бы.

– А я бы принял.

– Ага, но ты же долбанный лунатик, который не знает как справиться

со своими человеческими эмоциями.

Остин смеется мне в шею. И тогда я целую его прямо в улыбающиеся

губы.

Нам придется найти другой способ.

– 49 –

Мы с Остином проводим день, так же как и дни до этого. Мы пускаем

лошадей галопом в огромном поле, а затем несемся обратно к конюшне.

Когда в ночи исчезает последний луч, мы тренируемся на мечах возле края

обрыва.

– Держи меч выше.

Сегодня в наставлениях Остина слышатся нервные нотки. Мы оба

знаем, что у меня осталось мало времени всему научиться. Сбор завтра.

Я блокирую его удар меча, а затем так резко разворачиваюсь, что

клинок подлетает к его груди прежде, чем он может восстановить

равновесие. Он еле успевает исчезнуть в свете золотистой вспышки до того,

как меч рассек бы ему грудь.

Он появляется у меня за спиной.

– Так было хорошо? – спрашиваю я, слегка запыхавшись.

– Всего лишь хорошо? Не должны ли мы метить немного выше?

Я смеюсь.

– Хорошо, что мои силы вернулись, или ты могла бы по-настоящему

поранить меня. Возможно, нам следует сделать перерыв.

Мы кладем мечи. Остин берет меня за руку и ведет по каменистой

дорожке к уже разведенному костру. По меньшей мере, сотня свечей в

стеклянных подсвечниках усыпают тропинку к стене с видом на океан.

Солнце заходит за море.

– Это прекрасно, – говорю я.

Остин садится на низкую стену с видом на море, притягивая меня к

себе на колени. Его ладони скользят вверх и вниз по моим рукам, в то время

как его взгляд устремлен в небо. Сквозь просветы в облаках выглядывают

звезды.

– Я никогда не устаю глядеть на небо.

Я вспоминаю мерцающие в темноте звезды, прикрепленные к потолку

его комнаты в Ранчо Доминго. О том, как Остин впервые поцеловал меня

там. О моем первом поцелуе.

– Тебе нравятся звезды.

– Когда-то один мудрый человек сказал мне, что звезды – далекие

солнца, каждое из которых наблюдает за своим собственным миром. Звезды

напоминают мне, что все мы крошечные. Даже боги.

– Это смирение? Потому что похоже на нечто новое для тебя.

– Мы не должны забывать, что насколько бы сильными не считали

себя, всегда есть кто-то или что-то сильнее. – Отблеск костра танцует на лице

Остина, обожествляя его.

– Теперь ты можешь использовать свою силу.

– Но я больше не бессмертен. – Он проводит большим пальцем по

моему запястью. – Мое сердце также кровоточит, как и у любого другого. –

Его прикосновение разжигает огонь внутри меня, проблеск тепла,

притягивающего ближе. Его взгляд устремлен мимо меня к морю. – Океан

напоминает мне тебя.

– Меня?

Волна разбивается о валун, посылая брызги морской воды во все

стороны.

– Прекрасная, пылкая, смертоносная.

– Не знаю, как и воспринимать это.

– Брианна, ты всегда была сильной. Могущественной, как стихии,

которыми ты управляешь.

Это то, как я себя ощущала с тех пор, как мы попали сюда.

Безудержность этого места находит отклик с чем-то глубоким внутри меня.

Хотя теперь без какой-либо силы, текущей по моим венам, я чувствую себя

совсем крошечной. Невидимой. Словно в любой момент я могу исчезнуть в

пейзаже, и никто не заметит, что меня не стало.

– Я не ощущаю себя настолько сильной эти дни.

Остин смеется.

– Не сомневайся в себе. Не много людей рискнуло бы своей смертной

жизнью, чтобы спасти того, кто уже прожил слишком долго. – Он подносит

палец к моим губам, проводя по линии моего рта. – Чтобы спасти меня.

– Сила или глупость?

– Мужество. Ты противостояла мне, когда верила в то, что я был не

прав. Теперь же ты выступаешь против Лайама и армии Сынов. Это не твоя

власть над стихиями, что придает тебе сил. – Он опускает палец к центру

моей груди. – Твоя сила исходит отсюда. – Большой палец Остина слегка

касается моего горла, воспламеняя мою кожу от предвкушения. – Может

быть, у нас будет только сегодняшний вечер.

Я чувствую, как в глазах покалывает от слез.

– Я не могу остановить Сбор, но я все еще планирую вытащить нас

оттуда живыми.

– Мне нравиться твой план.

– Но?

Он подносит руку к моей щеке, запустив пальцы в мои волосы и

проводя ими к затылку.

– Сегодня я собираюсь прожить все сто десять процентов только здесь

и сейчас. – Он приближает свое лицо к моему, и я чувствую тепло его

дыхания на своей щеке, соленый вкус его кожи на своих губах. Я целую его

щеку, шею, ухо, губы, а потом он целует меня и все вокруг меня исчезает.

– Хм, – откашливается кто-то.

Мы с Остином отрываемся друг от друга. Я соскакиваю с его колен и

поворачиваюсь лицом к незваному гостю.

Перед нами стоит Блейк, его светлые волосы растрепаны и торчат во

все стороны. На нем темные джинсы и толстовка У.Р.Д., напоминающая мне

о доме. Он выглядит еще худее, чем вчера, щеки впали. Невозможно сказать,

толи это из-за ночи или под его глазами еще больше запавших теней, но он

выглядит так, словно уже несколько дней не спал. Его улыбка – гримаса,

искусно изображенная и более гротескная, чем реальная.

– Я бы попросился присоединиться к вам, но думаю, что Порция

прибьет меня на месте. – Его смех напряженный.

Остин поднимается и встает между Блейком и мной.

– Ты не должен быть здесь.

Блейк делает еще шаг в нашу сторону.

– Кто сказал? Разве тебе Бри не говорила, что приходила ко мне

просить помощи? Я ей нужен, и вот я здесь.

Остин снова смотрит на меня, его взгляд полон чего-то похожего на