Внезапно пришелец заметил их обоих, словно глаза раскрылись в один момент. Тут же стеганул своего зверя, но тот не сделал и шага. Бывший хранитель не стал долго испытывать судьбу, избивая бедного аинче. Он тяжело соскочил вниз, намереваясь пуститься наутёк, и тоже прирос к земле. Убежать не удалось.

Сын Тархи сделал знак Маритхе, и оба они приблизились к Такхуру.

— Ты опять ищешь свой Храм? — спросил Аркаис насмешливо. — Возможно, ты найдёшь его повторно, но он защищён. Помни об этом.

Такхур озирался вокруг со страхом и ненавистью, видно, прикидывая, как бы убежать. Он дёргался зря. Земля крепко держала его за ноги, что точно приросли. Девушка вспомнила, как ту же штуку Сын Тархи вытворил с Тангаром. С того дня прошли долгие годы.

— Даже не пытайся. Лучше послушай то, что я скажу тебе, и очень внимательно.

Такхур наградил и его, и Маритху злобным затравленным взглядом. Уж очень это было не похоже на прежнего хранителя. Она же своими глазами видела, как этот человек совсем не боялся, что его Нить оборвётся, смеялся прямо в обличье Корке и его черным людям. А сейчас он что угодно готов был отдать, чтобы очутиться в ином месте. Он не напускал на себя храбрый вид. Он готов был молить её спутника о пощаде. Как можно было так его устрашить? И за что? За измывательство над Маритхой, и только? Видно, она ещё многого не знает про Сына Тархи.

— Я не мщу, лишь наказываю. Но я не один. Может быть, ты хочешь ему отомстить? — обернулся он к девушке.

— Я? — Власть над обидчиком пьянила, но радость все ещё жила в ней, хотелось нести её всем, даже этому. — Я бы… но… пускай идёт, куда захочет. Только не в одну сторону со мной!

— Ты слышал?

Такхур едва заметно кивнул, подозрительно оглядывая обоих. Похоже, он начал понимать, что легко отделается.

— Тебе повезло, что ты попался на моем пути сегодня, — продолжал Аркаис. — Не вчера, не завтра, а именно сейчас. Однако наши дороги пересеклись не в первый раз, а это что-то да значит.

Вдруг бывший хранитель со стоном схватился за голову, выгнулся, так вцепился в свои волосы, будто хотел их выдернуть. Все прекратилось тотчас, только Маритха с удивлением посматривала то на Такхура, то на Сына Тархи.

— Кто я? — прохрипел её бывший обидчик. — Что… ты сделал… со мной?

— Тебя зовут Такхур. Так же, как и раньше, — без обычной своей усмешки ответил ему Аркаис. — Я снял печать, много лет назад поставленную в Храме. Не я её поставил, и просто так не снимешь — этим вызвана такая боль. Она уйдёт. Через некоторое время.

У Такхура дрожали губы, обличье, все в багровых отсветах уходящего солнца, казалось перекошенным. Маритхе даже жалко его стало.

— Я что… В-Ведатель?.. — стучали его зубы.

— Несостоявшийся. Но дар был и сейчас остаётся. Я противник печатей, они мучают хуже других наказаний. Смотри, чтобы я не пожалел о своей милости. Ты свободен. Иди, куда хочешь, но ни на моем, ни на её пути больше не попадайся. Уходи.

Такхур, морщась, поднялся на ноги.

— Погоди, — спохватилась девушка. — А куда подевался Корка? Твой бывший хозяин? Мы его в Латиштре оставили…

— Хозяин! Клешня тупоумная, а не хозяин! — сплюнул Такхур, то и дело поглядывая на спутника Маритхи. Слова давались ему с трудом, а голос то и дело срывался на хрип: — Зря в Латиштру его тащили, на расправу Васаи! Тоже ещё, нашлись благодетели. Его и так велено было по-тихому… чтобы из себя не выгибался, с хозяином не мерился. А людей его, как по посёлкам насобирает, с собою… Не моя то воля, — покосился он на Аркаиса, страдальчески морщась. — А он, вон, и раньше того рассыпался, глядеть противно. А ещё тот был… Зверь! Помучить было приказано, чтоб понял, на кого поднялся, да уж некого было трогать. Нету Корки, вышел весь. Ну и кончили… без ненужного шума.

Он тяжело оглядел Маритху, копя против неё ненависть, еле взгромоздился в седло, тяжело привалился к шее. Поступь его аинче быстро растворилась в накатывающихся сумерках.

— Почему? — выдавила девушка. — Столько вокруг самых разных, несчастных, убогих… и никому ничего! Васаи ты не пожалел! А этому… помог! И ничего не взял!

— Считай, что он отплатил своим страхом.

— Но почему? — воскликнула она.

— Мне так захотелось.

— Он же злодей, каких мало! Ну, отпустил бы его без устрашения — и то бы милость! А тут…

— Я пока не Бессмертный, чтобы воздавать по заслугам, — коротко рассмеялся он. — Ты мнишь его злодеем? По твоей мерке так и есть. Но он всего лишь полчеловека, потому что не помнит часть себя. Ты ведь хочешь жить с открытыми глазами?

Она кивнула.

— Такхур был этого лишён. Даже самой возможности. Я вернул потерянное. Теперь — его дело.

— Откуда он тут взялся? — Маритха с досадой пнула камень. — Куда ни пойди, он там уже бродит!

— На самом деле это твоя Нить его притягивает. Так бывает. Стоит Нитям один раз пересечься, и появляется узел, что душит обоих. Развязать непросто, а жить тяжело, вот и тянутся Нити, и встречаются люди вроде по чистой случайности. Он искал не тебя в запретных землях, а дорогу к Храму.

— Надо его остановить!

— Это ещё зачем? Каждый имеет право искать. И мы, и он. Земли Бессмертных для всех одинаково запретны. И одинаково доступны. Но не бойся. Ему не найти дороги к Храму.

— Все обернётся худо, — уверенно сказала Маритха.

— Его судьбы пока не видно. С освобождением от печати она изменилась и сейчас только зреет.

— Когда-нибудь ты пожалеешь!

— Ещё немного — и у меня не будет на это времени, — ответил Сын Тархи.

Эти дни стали самыми короткими в её жизни. Должно быть, потому, что вдруг отступили мучения, которые до того ни на миг не покидали девушку. День уже не тянулся с утра до вечера, а незаметно скользил, удивительно скоро приходя к концу.

Горы приближались с пугающей быстротой, хотя, к величайшему удивлению Маритхи, Аркаис не спешил. Он не гнал её от ночлега к ночлегу, не будил ещё до рассвета, не торопил в дороге. Наоборот, остановки в пути становились все длиннее, хотя ему, казалось, они не нужны вовсе, а самой Маритхе продвигаться вперёд становилось все легче. Время от времени её грызла совесть — ведь не тайна, откуда у неё такая прыть взялась. Нити. Их сила. Сын Тархи питал Маритху силой своего источника так же, как раньше это делал Великий Раванга. Разница только в том, что источники у них разные. Но самое ужасное, что девушка совсем не чувствовала эту разность. Напротив, сейчас ей было легко как никогда, и это грызло куда сильнее совести. Кем же она стала, когда пошла за Сыном Тархи?

Ничего, утешала она себя, обращаясь к Нитям, потерпите ещё немножко. Одолжите мне вашей силы, и я скорёхонько дойду до этого Храма. А без неё мне долго ползти, добывать для вас свободу. Помогите мне сейчас, а я в долгу не останусь.

Может, Маритха была на правильном пути, может, ловко их обманывала, однако пленные Нити ей больше не снились. Ждали до поры до времени.

Аинче, верно, тоже питались той же силой, и шли вперёд без всякой еды. Но без воды обойтись не могли, как и Маритха.

«Влага необходима телу, — отвечал на невысказанный вопрос Аркаис. — Оно несовершенно и не может питаться чистым светом». — «А ты?» — «Я — другое дело».

Нельзя передать, насколько он был другим. Великий Раванга не казался таким… удалённым. Не рождал в ней такого восхищения. Однако он никогда не питал её силой так долго — придёт, озарит, уйдёт. Сын Тархи пронизывал насквозь вот уже который день, и девушке казалось, что это острие целую дыру в ней успело проделать. Больно было только вначале, даже не больно — странно, непривычно, неудобно. Куда ни глянь, куда ни шагни — все её существо тут же устремлялась туда. Любая мысль становилась пугающе яркой, выпуклой и до безобразия ясной. Не спрячешься. Зато когда они миновали бесконечный каменный лабиринт и приблизились к горам, Маритхе уже и не хотелось иного.

Раванга струил сквозь неё свою силу спокойно и мягко, питая её собственное естество, не вмешиваясь, не изменяя. Аркаис не желал быть безличным или уже не мог — их Нити подошли слишком близко, и Маритхе тоже сделалась отчасти доступной его истинная сущность. Отчасти, но она смотрела во все глаза. Нельзя ничего пропустить — скоро все закончится.