– Ну ладно, чемпион, – машет она перед его носом конвертом. – У меня есть бабки, –показывает пакетик, – и мой кокс почти закончился. Сможешь достать еще?

Футболист оглядывается на меня. Я все еще его нервирую. Но Келс обхватывает его лицо руками, возвращая внимание на себя.

– Фрэнки, детка, у нее столько же извилин, как у инфузории-туфельки. Не беспокойся на этот счет.

Зеленые глаза оказывают на него тот же эффект, что и на меня. И прежде чем осознать это, футболист молча кивает.

– У меня есть бабки, и я хочу кокс. Сегодня.

– Ну, я не знаю, – запинается он, все еще находясь под воздействием наманикюренных пальчиков и сверкающих глазок. О, как бы мне хотелось сейчас быть на его месте! Не могу сдержать улыбки.

– Ты сказал, что можешь достать что угодно, – мурлычет Келси, прижимаясь к нему всем телом. Она очень хороша в этой игре, признаю это. Я погорячилась, считая себя единственной в нашей команде, кто использует секс для достижения целей.

– Да, – он жадно ловит воздух, широко распахнув карие глаза, и я вижу капельки пота на его верхней губе.

– Фрэнки, солнышко, сегодня, – проникновенно шепчет она.

– Завтра, – пытается поторговаться он. – Я смогу достать его перед первым уроком.

Келси триумфально усмехается и притягивает его к себе долгим поцелуем. Парень приходит в оцепенение. Затем она передает мне деньги, пакетик со сливками и ключи от машины. Вопросительно поднимаю бровь, но она, не замечая этого, проскальзывает на пассажирское сиденье.

Очевидно, частью имиджа богатенького ребенка является личный шофер в качестве лакея. Ну, ладно. Если быть предельно честной с собой, я польщена таким проявлением доверия. Резко стартуя с места стоянки, втайне надеюсь, что не изуродовала дорогие шины.

Остолбеневший футболист наблюдает, как наша машина исчезает за углом массивного здания школы. Бросаю взгляд на свою пассажирку – нацепив солнцезащитные очки, она устроилась поудобнее, светлые волосы развеваются на ветру. И я не могу удержаться от смеха.

– Что? – сухо интересуется она, не глядя.

– Ты не перестаешь удивлять меня, Келси Стентон, – признаюсь я. И, наверное, это самый большой комплимент, который можно от меня заслужить.

– Ты еще мало что видела, детка, – она имитирует мой протяжный акцент, провоцируя новый приступ смеха. Келси явно чувствует себя в своей стихии, готовясь к очередному сюжету для съемок.

Утром мы выпиваем по чашечке кофе латте, пока футболист ищет своего поставщика. Пользуюсь моментом и делаю звонок знакомому из полиции в надежде сделать хорошие кадры задержания. Кроме того, когда дело касается наркотиков и дилеров, не помешает иметь под рукой копа. Мой приятель О’Рейли обещает подъехать через полчаса, так что мы успеем снять его перед встречей.

В полвосьмого мы снова на условленной точке школьной стоянки, слоняемся возле машины Келси, наблюдая за школьниками, спешащими к первому уроку. Сегодня Келси ведет себя так же мило и немного беспечно, вероятно, наслаждаясь игрой, в которую мы играем. Она с явным интересом выслушала, как О’Рейли собирается провести задержание и, мне кажется, была впечатлена моим отчетом. Он дает нам свободу действий во время встречи и разрешает заснять ее, хотя и запросил подкрепление. О’Рейли сейчас наблюдает за нами в бинокль и сам будет снимать сделку, поскольку моя микрокамера не дает хорошего изображения с большого расстояния.

Футболист направляется к нам развязной походочкой и с такой ухмылкой, что я уверена – у него что-то есть. Сондерс сойдет с ума, когда по его собственному каналу покажут арест его внука. С трудом сдерживаю усмешку. Я знаю, что она выглядит диковатой, но вполне вписывается в обстановку, поэтому не сильно беспокоюсь об этом.

Келси чувствует мое настроение и тоже улыбается, перед тем как включить на всю катушку обаяние и плавно двинуться к своему Фрэнки. Не успела я и глазом моргнуть, как она, обнимая его, уже что-то нашептывает на ухо.

Парень краснеет как помидор и, без сомнения, возбуждается, в то время как его руки шарят по ее худенькому телу. Во мне растет негодование, мне не нравится, как он ее лапает! Неожиданная вспышка ревности удивляет, но я стараюсь справиться с ней.

– Ну что, милый, принес? – проникновенно спрашивает она, поглаживая его вдоль мускулистой груди до ключицы.

– Да, детка, – улыбается он. – Я принес все, что ты просила. Только мне нужны деньги.

Келси смотрит на меня и кивает. Делаю шаг вперед, вытаскиваю конверт из кармана и помахиваю им. Пространство вокруг нас наэлектризовано, и я трепещу. Как только он возьмет деньги, О’Рейли произведет арест, и все будет заснято на видеокамеру, начиная с первой встречи Келси с футболистом до этой несчастливой сделки. Великий день для телевидения и еще более значимый для школы.

Ни о чем не догадываясь, Фрэнки берет конверт и кладет в карман. Затем достает маленький пакетик, обернутый в коричневую бумагу, и с победным видом передает Келси.

Делаю ей знак подойти ко мне, чтобы быть подальше от парня, и вижу полицейских, бегущих через парковку. Она кивает мне, понимая, что я беспокоюсь о ее безопасности. Но стоит ей сделать шаг, как Фрэнки пытается схватить ее.

Без раздумий отталкиваю Келс и сбиваю футболиста на асфальт. Несомненно, мне стоило бы в школе играть в американский футбол, если бы наш тренер допускал к игре девушек. Тогда команда побеждала бы намного чаще.

О’Рейли в одну секунду набрасывается на парня и защелкивает наручники. А я отряхиваюсь и проверяю оборудование. Кажется, оно в порядке.

Копы улыбаются, Келси тоже сияет, и я счастлива. Однако малыш Фрэнки Сондерс, кажется, не разделяет нашего оптимизма.

Он предлагает полиции сделку: имя поставщика за освобождение. Я усмехаюсь – маленький негодяй боится сесть за решетку. Ему уже восемнадцать, и по возрасту он не подходит для комфортной колонии для несовершеннолетних преступников. Нет, если О’Рейли не будет церемониться с ним, Фрэнки попадет прямиком в тюрьму, а мы не сможем забрать наши две штуки баксов.

К счастью для парня и зная О’Рейли, я предполагаю, что он решит поймать рыбу покрупнее, и договорится с прокуратурой о сделке с этим малышом. Один из полицейских забирает у Келс пакет, объясняя, что его необходимо приложить в качестве улики. Она без раздумий отдает его, поворачивается ко мне и только собирается что-то сказать, как другой полицейский просит ее подойти. Мне хочется вмешаться, но он говорит, что нужны ее показания.

Провожаю их взглядом, и в этот момент ко мне, широко улыбаясь, неторопливо подкатывает О’Рейли.

– Я … ммм … не должен бы этого делать и могу получить нагоняй, но, … ммм …. возможно, тебе захочется снять и это тоже. Хочешь поразвлечься, Харпер?

– Приятель, ты умеешь заинтриговать. Что там еще?

– Малыш Сондерс нам все выложил. Хочешь поприсутствовать при задержании поставщика?

– Ну, как же я могу упустить такое?

Я, О’Рейли и трое копов заходим в школу как к себе домой, что недалеко от истины, и направляемся прямиком в кабинет к замдиректора.

Мы с Келси наблюдаем за лицом Сондерса, отсматривающего кадры. Весь его эгоизм и предвзятость слетают в мгновение ока. Он что-то лепечет. Его толстое лицо дрожит, переливаясь всеми оттенками красного. Он знает, что этот эксклюзив просто обязан выйти в эфир.

Миг ликования. Я почти слышу пение ангелов, как если бы они говорили со мной, в чем сильно сомневаюсь.

Кровь отхлынула от лица Сондерса, я и надеюсь, что у него сейчас не случится сердечного приступа, – совсем не хочется делать искусственное дыхание этой расистской свинье. Келс улыбается мне и шепчет, что ей нужно позвонить Эрику. Она выходит, и я останавливаю просмотр.

– Успокойтесь, босс, – усмехаясь, беру другую кассету из стопки на столе, – вот этот сюжет вы можете прокрутить, не привлекая внимания к своему двуличному внуку, – я помахиваю кассетой перед его лицом, и он заворожено следит за ней, словно за маятником гипнотизера. – Но вот что я скажу – она вам дорого обойдется. Не знаю, насколько, но поверьте, еще придумаю. К счастью для вас, самое худшее, что сделал ваш внучок – пару раз затянулся травкой и попытался по-быстрому трахнуть вашу любимую дикторшу, – я решаю не упоминать про попытку продажи кокаина, потому что это было в первый раз, и парень просто ничего не соображал, когда согласился на это. Келс умеет провоцировать низменные инстинкты в людях.