— Наконец ты выкинул его из моего мира, — раздался женский голос, принадлежать он мог только Горной ведьме О-Ямме (или Кагэро). — Он отравлял собой его.

Я обернулся к ней, одёрнул гимнастёрку. Наверное, теперь в моём облике ничто не напоминало Ясуоку. Кимоно сменила привычная мне форма с четырьмя кубарями в петлице[21]. Вместо кремнёвого пистолета на поясе в кобуре висел табельный ТТ.

— Благодарю тебя, Руднев-сан, — поклонилась мне О-Ямма (на Кагэро она совершенно не была похожа), успевшая каким-то чудесным образом облачиться в роскошное кимоно.

— Мне этого хотелось не меньше вашего, О-Ямма-сан, — поклонился я в ответ. — Только вряд ли я избавил мир от Юримару. Он слишком живуч для этого.

— Главное, что он покинул мой личный мир, — ответила Горная ведьма. — Вы и так его очень сильно поменяли. И не в лучшую сторону. — Она обвела рукой пространство вокруг себя.

— Это наших рук дело? — удивился я.

— В некотором роде, — сделала О-Ямма неопределённый жест. — Объяснять долго и не особенно нужно в данный момент.

— Верно, — согласился я. — Скажите, О-Ямма-сан, как мне вернуться назад?

— Я верну тебя, — махнула рукой с вынутым из широкого рукава кимоно веером О-Ямма, — когда сочту нужным. Но тебя, кажется, совсем не интересует Юримару? А ведь тебе ещё придётся столкнуться с ним. Вне моего мира.

— Весьма интересует, — ответил я. — И хотел спросить об этом. Просто вопрос моего возвращение волнует меня намного сильнее. С Юримару-то больше уже ничего не поделать, верно?

— Ты сделал всё, что было в твоих силах, Руднев-сан, — сказала О-Ямма. — Большего от простого смертного ожидать нельзя.

— И всё же окончательно его уничтожить не удалось, — заметил я.

— Ты выполнил то, зачем тебя отправила сюда Кагэро, — О-Ямма принялась обмахиваться веером, в странном зале царила влажная, удушливая жара, — и это самое главное. Юримару получил мою силу, и не сможет усвоить её, полностью подчинить себе. А значит, сила будет подчинять себе Юримару. Она поглотит его без остатка, лишит разума, превратит в обычного каии. Разве что невероятных размеров. Но на это нужно время, которое вашим друзьям придётся продержаться. А до той поры Юримару станет ощущать себя властелином мира, будет швырять против них орды тварей тьмы.

— И я не смогу помочь им, — пожал я плечами, но думал тогда не совсем об этом. — Я вот чего не могу понять, О-Ямма-сан. Перед нашим расставанием Кагэро рассказала, что Юримару хочет получить эту самую силу, он сможет изменить мир, вернее, тот изменится сам. Будет поглощён тьмой.

— Не эту, — покачала перед моим носом тонким пальчиком О-Ямма, — а совсем иную. Точнее, та сила, в которой Юримару купается сейчас, всего лишь малая часть той, что он хотел получить. Но он получит её слишком много сразу. Это как будто попытаться выпить сразу целый то[22] сакэ. Больше прольётся по лицу, а если будешь пить без остановки, тебя просто разорвёт. Так и с Юримару, он просто не сумеет усвоить полученную силу. Если бы он пробудил всю ту тьму, что хотел, она, действительно, поглотила бы весь мир.

— Да уж, — потёр я двумя пальцами левой руки лоб, — не слишком понятно, даже в столь простом изложении. Но, в общих чертах, будем считать, что до меня смысл дошёл.

— Расскажите обо всём, что узнали тут своим товарищам, — сказала О-Ямма, и по её тону я понял, что это прощание. Она шагнула ко мне, взяла за подбородок. — У вас ещё очень много вопросов, которые вы не решились задать мне, но я бы и не стала отвечать на них. Слишком много времени ушло бы на это, и мой язык заплёлся всё объяснять, даже самым простым изложением. — Она поглядела мне в глаза. — Передавай привет Кагэро.

Кошмар начался спустя несколько дней после инцидента на море.

После схватки с советскими и британскими кораблями злополучная баржа была найдена на одном из пустынных островов. Это был жуткий корабль-призрак, единственными обитателями которого являлись заползшие внутрь крабы и мелкие каии, плещущиеся в трюмной воде. Почти все помещения его надстройки были изрешечены пулями крупного калибра и снарядами авиапушек, повсюду металл пятнала кровь, но ни одного мертвеца или раненого найти не удалось. Трюмы транспорта были пусты. А рядом с ним стоял разбитый практически в хлам «Коммунист» Руднева с открытым люком. Пилота его также найти не удалось.

Сначала эта загадка будоражила весь отряд. Что же вёз этот загадочный транспорт? Куда делся его груз? Куда пропал Руднев? Но практически вслед за этим началось такое, что заставило всех позабыть о загадках.

В середине февраля Юримару начал настоящую атаку на Токио. Сотни каии и мехов обрушились на столицу Японии, казалось, со всех сторон. Пригороды и полуразрушенная Акихабара пали в первые же часы, но опомнившийся гарнизон быстро сумел остановить врага и выстроить линию обороны.

Отряд «Труппа» носился по всему городу, позабыв об износе доспехов и усталости. Даже о сне пришлось на время забыть. Сражаться часто приходилось едва ли не круглыми сутками. Выходили на линию обороны, где враг прорывался или только грозил прорывом, а по возвращении, часто даже без ремонта, пополняли боеприпасы — и снова в бой. Где уж тут даже думать о сне и отдыхе.

Более полутора суток в таком безумном режиме не прошли даром для бойцов «Труппы». Усталость накапливалась, выливаясь в раздражение. Девушки начали срываться друг на друга, на солдат, сражавшихся с ними плечом к плечу ещё минуту назад, на техников, что ремонтировали доспехи или пополняли боеприпасы. Ютаро следил за всем этим, но поделать ничего не мог. У него просто руки опускались.

Как заставить всех их держать себя в руках? Что сделать для этого? Какие слова найти? А может он слишком неопытный командир, и не готов ещё к такой ответственности? Ещё в бою командовать его хватает, а вне его, видимо, уже нет. Быть может, стоило согласиться на передачу руководства отрядом Рудневу? Он ведь боевой офицер, с реальным опытом военных действий, быть может, именно такой и нужен сейчас?

У Ютаро редко выдавалось достаточно времени на отдых, чтобы предаваться всем этим унылым мыслям. Но когда в конце второго дня боёв его доспеху сильно повредили линзы и прицельную систему, и техник заявил, что на ремонт уйдёт не меньше полусуток, он внезапно остался не у дел.

— Ступайте спать, Ютаро-тюи, — обратился к нему хакусяку. Он смотрелся весьма странно в своём элегантном белом костюме среди грязи и грохота, царивших в ремонтном цеху. — Что толку столько времени сидеть?

— Я не могу спать в такое время! — воскликнул возмущённый юноша.

— А что ты ещё можешь делать? — с невесёлой усмешкой спросил у него хакусяку. — Отряд ведёт бой без тебя. Командование группами приняли Марина-сёи и Асахико-дзюнъи. А тебе лучше всего сейчас отдохнуть, Ютаро-тюи, пока есть такая возможность. Считай это моим приказом, как куратора отряда.

Молодой человек поднялся на ноги и неохотно поплёлся наверх. Он добрался до своей совершенно необжитой комнаты — отряд перед самой атакой Юримару сменил место дислокации, и он очень редко бывал в ней — хотел было завалиться на кровать, как вдруг почувствовал, что в комнате кроме него кто-то есть.

Он схватился за кобуру, дёрнул из неё пистолет, но его остановил незнакомый спокойный голос.

— Не стоит стрелять в меня, Ютаро-тюи, — произнёс он. — Я — не враг. И я ждал тебя, именно ко мне тебя так настойчиво направлял хакусяку.

— И кто же ты такой? — поинтересовался Ютаро, не убирая руки с кобуры.

— Можешь называть меня Татэ, — представился незнакомец, щёлкая выключателем. — Я давно уже привык к этому прозвищу.

Личностью Татэ был совершенно непримечательной, на такого раз взглянешь и не вспомнишь потом, что видел. Одевался просто, оружия на виду не носил. Но Ютаро мог бы голову дать на отсечение, что под мешковатой одеждой у него скрывается небольшой арсенал.