— Я более-менее понимаю, что ты объясняешь мне, Кагэро-сан, — сказал я. — Чего я не могу понять, почему ты всё это рассказываешь мне?

— Потому что хочу использовать тебя против Юримару, — почти точь-в-точь повторила мои же слова Кагэро. — И если ты перестанешь задавать мне вопросы, я расскажу тебе всё по порядку.

— Договорились, — сказал я, откидываясь спиной на ногу «Коммуниста».

— Мы крепко связаны с Юримару, — начала Кагэро, — и смерть одного из нас приведёт к гибели другого. Сразу предупреждая твои вопросы, скажу, что смерть давно уже не страшит меня, даже подлинная, после которой по тебе не остаётся и памяти. Такая смерть мне тоже не впервой. А вот Юримару своими руками сделал всё, чтобы проложить себе дорогу на самое дно Подземного мира. Он искренне верит в свою неуязвимость из-за четырёх смертей и перерождений. Четыре, значит, смерть и ничего иного. Именно четырежды умерев, Юримару отрезал себе путь к подлинному перерождению. Умри я прямо сейчас, к примеру, от твоей, Руднев-сан, руки — и Юримару рухнет на самое дно Подземного мира.

— Я всегда готов оказать тебе, Кагэро-сан, — не удержался-таки я от реплики, — такую услугу. — Я демонстративно расстегнул кобуру.

— Застрелить из залитого водой пистолета с промокшими патронами, — скривилась Кагэро. — Какая пошлость, Руднев-сан. Вы ведь вроде и поактёрствовать немного успели…

— Прости, Кагэро-сан, — примиряюще развёл я руками. — Я никогда не отличался хорошим чувством юмора, но при этом очень люблю шутить.

— Воздержись от подобных шуток со мной, — ледяным тоном произнесла Кагэро. — Хотя в какой-то мере ты и был прав. Я хотела бы, чтобы ты убил меня, раз убить Юримару ты не смог. И вряд ли сможешь.

— Как же мне убить тебя, Кагэро-сан? — непритворно удивился я. — Мне ведь даже Юримару не удалось убить, а уж тебя… — Я просто замолчал, не зная, что и сказать.

— Есть такая возможность, — ответила Кагэро. — Я ведь действительно Горная ведьма. Ты, конечно, не слыхал обо мне, Руднев-сан, разве что легенды и сказки читал. О том, как я глупых детей ем, заманив их в свою хижину каштанами. Так вот, сейчас я такими делами не занимаюсь больше. Но в былые времена я жила в замке на вершине горы Фудзи и ко мне приходили разные воины и герои, а ещё воры и подонки, мечтающие о награде, назначенной сёгуном за мою голову. — Она мечтательно прикрыла глаза, кимоно соскользнуло с её плеч. — Между прочим, несколько поколений сёгунов Токугава обещали заплатить за мою голову золотом по её весу. Некоторые из моих несостоявшихся убийц даже свинец с собой тащили, чтобы залить его в мою голову, сделав её намного тяжелей.

Она весело рассмеялась, прервав свой монолог. Я решил не встревать с репликами.

— Я вижу в твоих круглых глазах, Руднев-сан, — произнесла Кагэро, отсмеявшись, — прежний вопрос: какое это имеет отношение ко мне? Отвечу прямо сейчас. Самое прямое. Меня можно убить, только приняв участие в последнем из покушений на меня. Удачном покушении. И я могу отправить твой дух, вселив его в тело одного из участников покушения. Он для этого подходит как нельзя лучше.

— И в чём же будет заключаться моя роль? — спросил я.

— Весьма интересная аналогия, — улыбнулась Кагэро, в какой уже по счёту раз поправляя кимоно. — Ты, действительно, станешь своего рода актёром в том представлении, и от того, как ты сыграешь свою роль, будет зависеть очень многое.

— Заметь, Кагэро-сан, — сказал я, — я ещё не согласился играть в вашем спектакле. И не соглашусь, пока не узнаю всего.

— Всего знать нельзя, — философски заметила Кагэро. — Но ты, Руднев-сан, можете задавать мне вопросы. Я отвечу на все так честно, как только могу.

— Я не слишком поверил в то, что ты хочешь прикончить Юримару только из-за того, что он начал обращаться с тобой, как с обычной женщиной. У меня только один вопрос к тебе, Кагэро-сан. Какова истинная причина? Почему ты хочешь отправить Юримару на дно Подземного мира? И ещё один, вытекающий из первого: Почему ты начала этот разговор именно сейчас? Ведь были и более подходящие моменты. Хотя бы в Акихабаре, когда я решил вновь выйти на контакт с Юримару.

— Отвечу сначала на второй твой вопрос, Руднев-сан, — сказала Кагэро. — В Токио ни одно слово не пройдёт мимо ушей Юримару, поэтому я не стала ничего говорить в Акихабаре. А до вашей дуэли с ним и его четвёртой гибели и перерождения Юримару был ещё слишком сильно связан с материальным миром. Лишившись моей силы он бы остался при своей, полученной от первых трёх перерождений. Это крайне сложно и запутано, как и всё, что касается магии и волшебства. Главное, что теперь мы с Юримару связаны крепче близнецов в утробе матери.

— Первый вопрос, если честно, — заметил я, — куда важнее.

— Именно поэтому я и отвечаю на него во вторую очередь, — терпеливо произнесла Кагэро, будто со слабоумным говорила. — Более развёрнуто и пространно. И снова прошу тебя, Руднев-сан, не перебивать меня. — Она перевела дыхание, готовясь к длинному монологу. — Дело в том, что Юримару, получив силу, начал играться с ней, подобно ребёнку. Он не представляет масштаба той мощи, которой пользуется, так, будто она принадлежит только ему. За каждое его действие придётся платить, и не только Юримару. Я считала, что он использует её для получения власти над Японией, как всякий уважающий себя злодей или обиженный на власть герой, каким он был, когда я нашла его под бомбами. Но он оказался куда более масштабной личностью, чем представлялось мне. Он захотел переделать по своему усмотрению весь мир. А это невозможно. Если Юримару удастся привести в исполнение свой план, то мир не изменится по его воле, тьма просто поглотит его. Целиком.

— Предупреждая вопросы, которые отлично читаются в твоих круглых глазах, Руднев-сан, — видимо, Кагэро доставляло удовольствие намекать на моё «варварское» происхождение, — говорю, что я, хоть и откровенно пользуюсь тьмой, но отнюдь не являюсь сущностью, принадлежащей ей полностью. Если наш мир поглотит тьма, то он станет отражением подземного мира, откуда она берётся. Там могут жить только каии и подобные им твари, обладающие своеобразным разумом, которого не постичь. И мне совершенно не хочется оказаться среди них, даже если я каким-то образом переживу затопление мира тьмой.

— Весьма логичное объяснение, — кивнул я. — Мог бы и не поверить тебе, Кагэро-сан, принять все твои слова за хитроумную ловушку. Да только тебе проще было вовсе не заводить этих разговоров, а дождаться появления Юримару. Уж тот, после всех событий на море, точно прикончил бы меня.

— Ты не менее логичен, Руднев-сан, — улыбнулась Кагэро. — Но я так и не услышала твоего ответа.

— Что будет нужно для того, чтобы мне принять участие в твоём спектакле? — поинтересовался я вместо ответа.

— Только довериться мне, — произнесла Кагэро. — Сесть, расслабиться и поглядеть мне в глаза.

— Вот они, — усмехнулся я, чувствуя, что с головой ныряю в бездонный омут, — мои круглые глаза.

Кагэро улыбнулась, шагнула ко мне, едва не потеряв кимоно, взяла меня длинными пальцами за подбородок и заглянула в глаза.

— Передавай привет О-Ямме, — улыбнулась Кагэро, и я утонул в омуте её чёрных глаз.

Шестерых ронинов собрали в одном из загородных поместий сёгуна. Конечно, когда их вербовали, всем так или иначе намекнули, кто является их нанимателем, но во дворец их никто приглашать не собирался. Старый сицудзи — мажордом, — единственный обитатель этого поместья, которое Токугава Хидэтада, наследник великого Токугавы Иэясу, не слишком жаловал, был крайне возмущён этим наглым вторжением. На протяжении почти пяти лет он, можно сказать, был полноправным хозяином поместья, командуя немногочисленным штатом приходящей прислуги. И вот теперь, один за другим, в его владения являются немытые, в покрытых дорожной пылью кимоно и сандалиях на босу ногу, ронины. Они громко требовали еды и сакэ, ссылаясь на то, что их пригласили вербовщики самого сёгуна. И что самое неприятное сицудзи не мог отказать им, потому что был предупреждён о том, что шестеро ронинов получат приют в поместье и не должны знать ни в чём отказа. Как бы ни хотелось старому сицудзи позвать стражей порядка, чтобы те вышвырнули прочь это отребье, но приходилось ещё и быть с ними вежливым.