Бо давно уже никого не убивал, но решил тряхнуть стариной и заплатить столь высокую цену, если это даст возможность сохранить то, что он здесь имеет, и не расставаться с родными местами, которые он так любил. Ладно, он найдет способ сделать это и выйти сухим из воды. Мысль о том, что придется пожертвовать Скотти, была для него все равно как нож острый в сердце, но Бо постепенно убеждался в том, что избежать этого невозможно.

— Я думал, ты перехватила письмо.

— А я и перехватила, но, наверное, не получив ответа, он позвонил в магазин Неймана.

— М-да, ты влипла, Скотти!

— Ну, так дай мне какой-нибудь совет! Ты же опытный репортер. Скажи, что мне теперь делать?

— Что делать? Скорее удирать отсюда, вот что!

— Но почему?

— Почему? Господи, да потому что Бо не позволит тебе довести до конца то, что ты задумала. Он выведет тебя из игры. И меня за компанию с тобой, наверное, тоже. Послушай, Скотти, отнеси-ка ты эти листки с цифрами в бюро расследований штата Джорджия. Если тебе там кто-нибудь посочувствует и выдаст ордер на обыск, то надо перевернуть у Бо все вверх дном и не ограничиться одними лишь бумажками и цифрами. Ты еще имеешь шанс состряпать из этого более или менее увлекательную историйку. Ты же столько времени работала в его конторе, и тебя не разоблачили… наверное, ты сможешь написать залихватскую статейку.

— О чем? О том, как я собирала квитанции об уплате за автостоянку и вела переговоры по рации, когда Майк уходил перекусить? Да уж, это, конечно, отпад… Нет, мне этого мало!

— Но теперь ты не можешь ни до чего докопаться. Неужели непонятно? Бо не сделает ни одного неверного шага, пока ты будешь рядом… если, конечно, решит оставить тебя в живых.

— Он собирается сделать некий шаг десятого числа. Не сбрасывай это со счетов, Джон. Бо очень самоуверен. Он решит, что сумеет провернуть свои делишки прямо у меня под носом.

— И окажется не столь уж далек от истины, не так ли? У тебя есть только это расписание, и даже если допустить, что ты знаешь, когда он намерен действовать, ты понятия не имеешь где и что вообще должно произойти.

— Да, но у меня в запасе целая неделя, так что я могу выяснить, не так ли?

— Не так. Ты не доживешь до конца недели. Слушай, Скотти, если ты сейчас же не соберешь свои манатки и сегодня же не вернешься в Атланту, я сию минуту отправляюсь к Бо, расскажу ему, кто ты такая и испорчу всю твою игру! — Говоря это, Хауэлл, конечно, понимал, что слова его звучат не очень убедительно, но он чувствовал, что нужно напугать Скотти… ибо только так можно было ее защитить.

— Да он уже знает, осел, кто я такая… или думает, что знает! Если ты меня заложишь, я расскажу ему душещипательную историю. Скажу, что пыталась надуть редакцию с командировочными деньгами и меня выгнали из газеты, поэтому я, чтобы избежать позора, изменила фамилию и приехала сюда, желая затеряться в сельской глуши. Но учти, если мне придется уехать, то и тебе тоже. Бо понимает, что тебе известно обо всем, что знаю я. Иначе как бы ты узнал про О’Койненов?

На долю мгновения это остановило Хауэлла.

— Нет, — сказал он затем, но уже не так убежденно, — если уж на то пошло, я прямо ему заявлю, что ты явилась выяснить, не замешан ли он в темных махинациях. А когда у тебя ничего не получилось, уехала.

— Ах, вот как? И ты думаешь, он на это купится? Бо куда осторожней, чем ты полагаешь.

— Скотти, пожалуйста, научись признавать свое поражение. Уезжай отсюда!

Скотти встала.

— Я иду на работу.

— Ты пойдешь и погибнешь, Скотти.

Девушка порылась в сумочке.

— А вот и не погибну! — воскликнула она и, достав маленький револьвер, принялась размахивать им над головой. — Если будет нужно, я сумею себя защитить.

— О нет, нет, нет! — завопил Хауэлл.

— Между прочим, я умею им пользоваться, — торжествующе заявила Скотти. — Я занималась на курсах.

— Да? И из какого же оружия ты стреляла?

— Из полицейского револьвера тридцать восьмого калибра.

— Ну, а тут у тебя «Сетеди Найт Спешиал» двадцать пятого калибра, с двухдюймовым дулом. Из него можно попасть только с нескольких футов, а того, в кого ты попадешь, это не остановит. Так что тебя лишь скорее убьют, только и всего, — Хауэлл потянулся за револьвером. — Отдай.

Однако Скотти отдернула руку и спрятала револьвер обратно в сумочку.

— Нет, мой дорогой! Ничего я тебе не отдам, и если нужно будет, пущу его в ход.

Она направилась к двери.

Хауэлл чувствовал свою полную беспомощность.

— Скотти!

Она обернулась.

— Да?

— Бо знает. Ты знаешь, что Бо знает, но он-то не знает, что ты знаешь! — Хауэлл помотал головой, прочищая ее. — Да, по-моему, я выразился правильно. И единственный шанс, который у тебя есть — это использовать то, что он не знает, что ты знаешь.

— Ты говоришь в стиле Эббота и Костелло.

— Но ты же понимаешь, что я имею в виду.

— Да, понимаю.

— Не загоняй его в угол, Скотти. Пусть он думает, что держит ситуацию под контролем. И ради Бога, не оставайся с ним наедине, о’кей?

Скотти кивнула.

— О’кей. Это дельный совет. Именно такого дельного совета я и ждала от тебя, Джон. Ладно, пока!

Хауэлл посмотрел, как она спустилась по лестнице и подошла к своей машине, а потом закрыл дверь и прислонился к ней, не в силах стоять. Они со Скотти ввязались в совершенно новую игру, и это Хауэллу совсем не нравилось.

Хауэлл заплатил за продукты в супермаркете и подождал, пока мальчик положит их в пакет. Взгляд его блуждал по магазину и вдруг остановился. В этом современном супермаркете продуктовый отдел был отделен от аптеки стеклянной перегородкой, и до аптеки было два шага. По ту сторону стекла стояла Леони Келли: она расплачивалась за что-то с продавцом рецептурного отдела. Хауэлл повернулся к пареньку, упаковывавшему его покупки, и протянул ему полдоллара.

— Положи пакеты в зеленый пикап, он стоит вон там, — попросил Хауэлл, указывая в сторону автостоянки.

Он поспешил к двери, следя сквозь стеклянную перегородку, не ушла ли Леони, и вдруг произошло нечто неожиданное. Направившись к выходу, Леони повернулась спиной к продавцу рецептурного отдела, и, проходя мимо полки, взяла какой-то пакетик и положила его в сумочку.

Хауэлл убедился, что она вышла из магазина, не заплатив за пакетик, и кинулся за ней вдогонку.

— Леони! — позвал он дочь мамы Келли.

Леони обернулась, и Хауэллу показалось, что она не рада его появлению.

— Извини, я сейчас не могу долго разговаривать. Мне нужно домой. Маме потребовались кое-какие лекарства, и я приехала за ними.

— Тогда давай я провожу тебя к машине, — сказал Хауэлл и пошел рядом, стараясь шагать в ногу. — Послушай, я так и состарюсь, дожидаясь твоего звонка. Почему бы нам не повидаться завтра или послезавтра?

— Не могу. Теперь я нужна маме каждую минуту. Я не могу вырваться из дому.

Леони держалась холодно и отчужденно. Они дошли до грузовика, принадлежавшего семейству Келли, и Леони села на водительское сиденье. Мэри терпеливо ждала сестру в грузовике.

— Привет, Джон! — сказала девочка.

— Привет, Мэри! — откликнулся Хауэлл и повернулся к Леони. — Послушай, наверное, вам сейчас приходится туго. Может, я могу одолжить тебе пару сотен баксов, чтобы вы как-нибудь перекантовались?

Леони с удивлением воззрилась на Хауэлла.

— С какой стати ты возомнил, что я возьму у тебя деньги?

Похоже, сама эта идея ее оскорбила.

— Но послушай, — Хауэлл понизил голос, чтобы Мэри не могла его услышать, — если ты возьмешь немного денег у друга, тебе не придется воровать в магазине.

Леони опешила.

— Я видел, как ты была в аптеке, — сказал Хауэлл, и ему сразу же стало стыдно. Как будто он нарочно за ней шпионил.

Леони покраснела от гнева и повернула ключ зажигания.

— Тебе лучше заниматься своими делами, — отрезала она, и машина рванулась вперед, чуть не сбив Хауэлла с ног.