Вы спросите, почему Цзинь с таким уважением отнесся к имени Чжуан Хуаньина? В нашей книге Хуаньин еще не появлялся, и придется рассказать о нем подробнее. Он был уроженцем провинции Гуандун, происходил из семьи мелкого чиновника, однако ученость его могла загрузить пять телег, а литературные познания — засыпать Три ущелья[154]. Кроме того, он глубоко проник в западные науки, несколько раз ездил за границу и за успехи в дипломатических переговорах был произведен в помощники министра. Слава о Чжуан Хуаньине гремела, и вскоре он должен был отправиться посланником в Америку, Японию и Бельгию. Но когда Цзинь Вэньцин вскрыл конверт, он с удивлением обнаружил там серьезное, рассудительное письмо, а длинное стихотворение:
Ты, грамоту приняв от государя,
На Запад уплывешь, за океан,
Держа в руках небесное посланье,
На Севере объездишь много стран.
От полюса до полюса — весь мир
Великий Юй
[155] мечтал познать когда-то.
Известно всем, что в древности Кунши
Направлен был послом в страну бурятов…
Знаменами китайскими украсишь
Ты в западной стране посольский дом,
Святой земли
[156] посланник чернокудрый,
К тебе придут с почтеньем на прием.
Когда ж, познав нам неизвестный мир,
Ты возвратишься под родную крышу,
Всем, состоящим в свите во дворце,
Расскажешь то, что видел там и слышал!
* * *
Несется о тебе большая слава,
Ты занимаешь столь высокий пост,
Но дома у себя и на чужбине —
Ты чист и мудр и в обхожденье прост.
Ты образы животных неземных
Все начертал по рангам — до цюнсюя
[157] И смолоду прослыл ученым мужем,
Приняв в награду «леопардов хвост».
Плывешь, посол, на корабле дракона,
Столь многих удостоенный наград,
Встречать тебя выходят иностранцы
Из крытых черепицею палат.
Здесь, на чужбине, ты один вершишь
Закон и власть большого государства,
Встречающие на твое величье,
Как на величье всей страны, глядят!
* * *
Ты на тему «О ветке бамбука»
Песню сложишь в стране незнакомой,
Там, где племя чилэ
[158] обитает,
Ветром травы к земле прибиты.
Словно красные ожерелья,
Расцвели цветы возле дома,
А кругом возвышаются крыши,
Черепицей лазурною крыты.
В правой части Небесного пруда
[159]Необычные плещутся рыбы,
Конь священный налево мчится,
От скалы — Заснеженной глыбы
[160],
Ты опишешь страну иноземцев —
Верю воле твоей и уму,
А когда этот труд свой закончишь,
Дай достойное имя ему!
* * *
Шапку посланника — «феникса пруд»
[161] ты у меня отобрал,
Я ж не в обиде — смиренно терплю
этот великий урон:
Если сокровища мыслей своих
выплеснешь ты до конца,
Помощь и силу тогда обретет
наш императорский трон!
Две высочайших печати тебе
Сразу вручил государь
[162],
Шелком расшитую карту земли
Взял на хранение ты,
Оды твои высоко вознесет
Самый ученый поэт,
Путь, по которому к славе идешь,
Густо усыплют цветы.
Ты во дворце самым первым слывешь
Из государевых слуг,
Гордость своей благородной семьи,
Предков достойнейший внук!
Прочитав стихи, Цзинь Вэньцин в восторге хлопнул рукой по столу.
— Да, Чжуан Хуаньин не зря носит имя ученого. Нам же остается только умереть со стыда!
Затем он собрал все письма, передал их слуге и велел сопровождать себя на берег. Сев в просторную карету, он отправился во временную резиденцию императора, по пути навестив всех чиновников и двух консулов: немецкого и русского. Был уже полдень, когда он прибыл на место. В резиденции давно собрались советники, переводчики, сопровождающие, которые хотели попасть на прием к Цзинь Вэньцину. Они подали свои визитные карточки слуге, и тот вскоре явился с ответом:
— В кабинет приглашаются только господа Куан Чаофэн и Дай Босяо, для обсуждения служебных дел. Остальных просят прийти завтра.
Услышав это, чиновники встали и разошлись, а Куан и Дай отправились вслед за слугой. Цзинь Вэньцин ждал в гостиной. Завидев старых знакомых, он приветствовал их возгласом:
— Вы, вероятно, устали за эти дни, друзья! Переодевайтесь скорее, и мы с вами потолкуем!
Куан и Дай поклонились.
— Мы только выполняли свои обязанности, — сказал Куан Чаофэн, когда Афу и другие слуги помогли им переменить одежду. — Зря вы беспокоитесь о нас.
Хозяин и гости уселись. Цзинь Вэньцин спросил, как обстоит дело с пароходом.
— Я как раз хотел сказать вам, что, поскольку мы едем сначала в Германию, удобнее всего сесть на немецкий пароход, — промолвил Куан Чаофэн. — Недели две назад германский консул предлагал воспользоваться этой возможностью. Двадцать второго числа из Шанхая отходит немецкий пароход «Саксония» — это огромное судно. Капитана зовут Якоб, я уже знаком с ним.
— Посоветовавшись с господином Куаном, я заказал для вас каюту первого класса, — вставил Дай Босяо. — Советник Куан и переводчики поедут во втором классе, остальные сопровождающие и практиканты — в третьем.
