Но в этот момент в комнату стремительно вошел человек с широким лбом и проницательным взглядом государственного деятеля.

— Господин Сунь пришел! Пришел господин Сунь! — заговорили все разом.

— Из Шанхая получено важное сообщение! — на ходу воскликнул тот.

Вы спросите, кто это был? Он носил фамилию Сунь, имя Вэнь[327] и был уроженцем провинции Гуандун. Предки его занимались земледелием. Сунь Вэнь также пахал землю в уезде Сяньшань, но потом это ему надоело, и он начал торговать. Вскоре и торговля показалась ему никчемным занятием, и он поехал в Гонконг учиться. Поразительные природные способности сделали свое: не прошло и нескольких лет, как он перечитал все английские и китайские книги, а также успел овладеть медициной. Сначала Сунь Вэнь питал пристрастие к христианским идеям всеобщей любви и равенства, но за время жизни в Гонконге он столкнулся с западным обществом, вдохнул в себя воздух свободы, проникся мыслями о гражданственности, национализме и стал законченным революционером-республиканцем. К тому же он не любил пустой болтовни и предпочитал практические действия. Не будет преувеличением сказать, что он больше, чем кто-либо другой, вложил сил в организацию союза и руководство его деятельностью. Сунь Вэню было немногим больше двадцати лет. Он носил черный суконный китель, на который пока еще свешивалась коса. Лицо его светилось благородством и умом — он не знал соперников в спорах.

Под гром восторженных рукоплесканий Сунь Вэнь направился к трибуне. Заместитель председателя союза Ян Юньцюй, который только что произносил речь, вышел навстречу, оставив за столом четырех членов правления: Оу Шицзе, Хэ Дасюна, Чжан Хуайминя и Ши Цзяньжу. Остальные члены правления, ревизоры, оперативные работники, шоферы окружили Сунь Вэня. Их лица дышали восторгом, смелостью и умом, их мужество могло объять весь земной шар.

— Уважаемые господа! — звонко произнес Сунь Вань, поднявшись на трибуну. — Выслушайте важное сообщение, присланное из Шанхая Чэнь Цином!

В зале тотчас воцарилась такая тишина, что даже птицы за окном не посмели нарушать ее.

— «Вашу телеграмму получил. С боеприпасами все в порядке. Сегодня выезжаю на немецком пароходе, но предварительно хочу сообщить: на днях, когда я проходил по Белому мосту, меня неожиданно остановил человек в полицейской форме. Он сказал, что согласно приказу полицейского управления должен арестовать меня за контрабандный провоз оружия…»

В зале послышался встревоженный гул, делегаты переглядывались. Ян Юньцюй недоверчиво поднял глаза на Сунь Вэня. Ши Цзяньжу заскрежетал зубами от гнева, и на его нежном лице выступила алая краска, похожая на зарю. Сунь Вэнь засмеялся и продолжал:

— «Он втолкнул меня в темную карету и после бешеной скачки высадил в двух-трех ли от моста, возле высокого европейского дома, стоявшего на пустыре. В сумерках я не разобрал, что это за место. Человек ввел меня в приемную, и вскоре при свете лампы я увидел какого-то коренастого мужчину, который вышел мне навстречу. «Я нарочно велел арестовать вас! — сказал мне со смехом мужчина. — Я глава «Союза братьев» Би Цзямин!..»

Сунь Вэнь на минуту прервал чтение и обратился к присутствующим:

— Как вы думаете, господа, с какой целью «Союз братьев» похитил Чэнь Цина?

— Хотели, наверное, захватить наши боеприпасы? — в один голос воскликнули Оу Шицзе и Хэ Дасюн.

— Нет! Здесь дело гораздо сложнее! — возразил Сунь Вэнь и снова начал читать: — «…Я уже не первый день слежу за вами, — сказал Би Цзямин, — и давно знаю, что вы — член Союза китайской молодежи. Извините за этот маскарад: вы нужны мне для того, чтобы связаться с председателем вашей организации Сунь Вэнем и с его помощью вновь примирить «Триаду» с «Союзом братьев». Наш союз и «Триада» вышли из одного источника, но во время тайпинского восстания между ними произошел раскол. Разве сейчас, когда китайская нация в опасности и страну терзают внешние и внутренние враги, не настало время прекратить междоусобные распри? Если все три наших союза сплотятся и поставят перед собой одну цель, то возможно, что и для Китая когда-нибудь настанет час возрождения! Я прошу вас срочно сообщить вашему союзу, что все смельчаки долины Янцзы готовы встать под пятицветные знамена господина Сунь Вэня и клянутся хранить ему верность до конца!» Когда я услышал о такой неожиданной поддержке, я буквально обезумел от радости. Пусть это сообщение послужит здравицей в честь китайской нации! Да здравствует Союз китайской молодежи! Десять тысяч лет жизни председателю Сунь Вэню!»

— Раз «Союз братьев» раскаивается в своем поведении и готов вступить в национально-республиканскую армию, руководимую нашим союзом, мы должны забыть былую вражду и встретить их с открытым сердцем! — присовокупил Сунь Вэнь, дочитав телеграмму. — Я думаю, что глава «Триады» господин Лян также согласится с предложением Би Цзямина. Каково ваше мнение, господа?

Делегаты, первоначальная тревога которых сменилась радостью, ответили ему громом одобрительных аплодисментов. Четырнадцатилетний юноша Ши Цзяньжу, сидевший справа от председателя, вскочил и обратился к Сунь Вэню:

— Нельзя терять времени! Предлагаю тотчас телеграфировать Чэнь Цину, чтобы он убедил «Союз братьев» выступить в долине Янцзы! Одновременно следует послать делегатов в «Триаду», чтобы она подняла восстание вместе с «Союзом братьев». Сам же я готов ценою собственной жизни подорвать бомбой генерал-губернатора провинций Гундун и Гуанси! Гром этого взрыва разнесется повсюду, многострадальная китайская нация поднимется волной и водрузит свое знамя на арене истории! Я прошу председателя поскорее отослать телеграмму!

— Как храбр этот молодой герой революции! — прошептал Сунь Вэнь, но Ян Юньцюй уже возражал оратору:

— Не нужно спешить! Подождем, пока прибудут боеприпасы, а пока выясним положение в «Союзе братьев» и, если нас не обманывают, приступим к действиям. Одновременно нужно связаться с «Триадой», иначе мы станем жертвами легкомыслия и поставим под удар осуществление наших планов.

«Сколько спокойствия и решимости! Какая глубина замысла! Сразу чувствуется опытный стратег революционной армии!» — отметил про себя Сунь Вэнь.

— Последнее время наш союз испытывает многочисленные трудности из-за недостатка средств, — вмешался в разговор Оу Шицзе. — Следует послать представителей во все наши базы на островах Южных морей за денежной поддержкой. Внутри страны нам, несомненно, помогут Чэнь Лун и Чао Гуйшэн — крупные капиталисты, готовые пожертвовать всем своим состоянием ради революции. Нельзя рыть колодец, лишь почувствовав жажду, — так можно провалить дело перед самым его успешным завершением!

«Как он предусмотрителен! Наконец в рядах революционной армии появился прекрасный финансист!» — улыбнулся Сунь Вэнь и произнес вслух:

— Смотрите, какие замечательные герои выросли среди нас! Кроме того, на нашу сторону перешли выдающиеся народные вожди. Стоит ли опасаться, что огромный Китай в двадцатом веке не воспрянет? Предлагаю с сегодняшнего дня называть нашу организацию Союзом возрождения Китая! А план восстания мы еще как следует обсудим, когда вернется Чэнь Цин. Каково общее мнение?

Собравшиеся энергично зааплодировали. Послышались радостные возгласы:

— Да здравствует Союз возрождения Китая! Да здравствует национальная республика!

Сунь Вэнь взглянул на часы. Стрелка стояла на одиннадцати, а поэтому, позвонив в колокольчик, он закрыл собрание и сошел с трибуны. Он решил вместе со всеми ждать приезда Чэнь Цина, чтобы обсудить план грядущего восстания с фактами в руках.

Прошло около недели, но вестей никаких не было. Члены союза каждый день ездили в Гонконг наводить справки, пароходы немецких компаний приходили уже несколько раз, однако Чэнь Цин не появлялся. Все встревожились. Посылать телеграмму было опасно: это грозило разглашением тайны, поэтому оставалось лишь потерпеть еще дня два. Но Чэнь Цин словно в воду канул. Сунь Вэнь созвал экстренное совещание, чтобы обсудить, как действовать дальше. Одни предлагали направить в Шанхай разведчика, другие говорили, что достаточно будет послать телеграмму тамошним членам союза. Третьи заявляли, что все это пустяки: наверное, Чэнь Цина задержало какое-нибудь дело и вскоре он приедет.