Он ненормальный, но он врач. А куратор врачом не является.

– Проверит то, что я считал невозможным. Теперь, когда я знаю, что был сбой мне нужно еще кое-какие гарантии. Тринадцатая, проверь ежа на венерические… – Скомандовал доктор.

– Ну, все, я сейчас его убью! – Заорала Эми.

Что тут началось! Ежиха взлетела на стол, Хаус отскочил в сторону, хаос начался, терпение окружающих закончилось, все Эми успокаивать начали… Ай-ай-ай, теперь эта ненормальная с молотом меня действительно напугала. Кое-как, общими усилиями ее успокоили (а Хаус просто не злил дальше).

– Плохо держите удар. Я вас еще ни разу не подколол, а вы завелись. Откуда я знаю, каков характер вашего сбоя? В таких случаях еще и не такое бывало. Оставьте меня на час в покое. Гости пусть деваются, куда хотят. А вы вперед, за работу. – Подвел итог дифдиагноза Хаус.

Эми заступила на караульный пост у палаты Соника, а я отправился в местный кафетерий. Тоже своего рода достопримечательность. Для тех, кто смотрит сериал, естественно. Ведь именно там часто перекусывают Хаус и Уилсон. Это, если кто не в курсе, онколог и полная противоположность Хауса по характеру. Добрый, ранимый, привлекательный для женщин. А вот и он. Сидит вместе с Хаусом через три столика отсюда. Уже что-то обсуждают.

– Здравствуйте. Можно присесть?

– Конечно.

Я оглядел незнакомца. Молодой парень лет двадцати пяти. Рост чуть выше среднего, светлые волосы, голубые глаза, подозрительная улыбка. Именно так улыбались мои друзья, перед тем как спрятать у меня в портфеле полведра пива. То, что нас тогда не попалили – это просто чудо. Но это так, лирическое отступление.

– Меня зовут Джон Астром.

– Дмитрий Горяченков. Что вас сюда привело?

– А вас? – Хитер, не говорит сразу, что к чему.

– Привез сюда своего знакомого. Ему очень резко поплохело.

– Хаусу?

– Как вы догадались?

– Он специалист по таким делам. Я для него что-то вроде курьера. Разыскиваю сложные случаи.

– Вы врач?

– Нет. Я что-то вроде детектива.

Я всерьез задумался. В сериале такого не было. Там был один частный детектив, но его звали Лукасом. И выглядел он не так. Но Хаус знает, что он персонаж сериала, а значит, может сделать нечто выходящее за кадр. Я задумался о закадровой жизни персонажа. Ведь мы ничего не можем о ней узнать. Она, конечно, ограничивается сеткой причин. А сеть причин задается творческим первоисточником. Но ведь есть какая-то закадровая жизнь у всех персонажей фильмов, книг, игр. Не поэтому ли Хаус приказал проверить Соника на венерические заболевания?

– Опять задумались?

– Да, мистер Астром.

– Можно просто Джон.

Дальше разговор сошел на обсуждение всяких мелочей. Доев, я попрощался с незнакомцем и пошел бродить по больнице. Принстон-плейсборо. Шесть сезонов я уже почти отсмотрел. Прямо воочию передо мной был тот балкон, стоя на котором Хаус заявил, что переспал с главврачом. Потом, правда, оказалось, что это глюки. А вон и лифт. А еще я узнал вон ту лестницу. Надо бы найти тот кабинетик, где Хаус дает краткие консультации. Вот ведь интересная штука… Павильоны киностудии, где снимали сериал, превратились в реальную больницу. Но ведь стали на съемочной площадке собирать всю больницу в натуральную величину. Откуда же те места, которых не было в сериале? Если верить глоссарию, то это все берется из фантазии авторов, или достраивается по образу и подобию исходной вселенной. Все туалеты, подсобки, чуланы. Кстати, чуть не забыл: надо бы найти ту подсобку, где впервые уединились Чейз и Кэмерон. Сказали бы мне, что я тут реально побываю, я бы долго смеялся. Но я здесь! И что теперь? Ждать, пока Хауса осенит опять? Нет, ну его на три буквы, лучше найти ночлег. Интересно, считает ли совет кураторов незаконным воплощение в жизнь нескольких тысяч долларов? Надо будет спросить у Эми. Заодно и гостиницу где-нибудь подыщем. Так можно ли воплощать в жизнь деньги?

«Воплощение материальных ценностей – это комбинация средней степени тяжести, проходящая почти без последствий для сети причин. А вот что касается денег, то это уже на совести использующего комбинацию. Эти случаи регулируются по степени последствий, как и все действия погруженцев»

Тогда моя совесть чиста. В штатах и так уже этих долларов наштамповано по самое не могу. От пяти тысяч лишних не лопнут. Тебе номер полу-люкс или люкс?

«Мне ну нужно. Бери номер на одного человека, где хочешь»

Эй, ты что, заночевать у палаты собралась?

«Да»

Тогда нужно тебе будет купить одеяло. Нет, лучше раскладушку с одеялом.

«Воплощу»

Как знаешь. Поселюсь тогда в ближайшей гостинице. Мыслерация выключена? Отлично. Принесу тогда обед этой идиотке, а то ей самой, похоже, в голову не придет.

– Привет, будешь есть? Просто я тут принес обед.

Эми окинула меня мрачным взглядом, после чего ответила:

– Нет, не буду.

– Выглядишь бледно. Ты когда последний раз ела?

– Какая тебе разница?

– Кто мне с поступлением поможет, если ты загнешься от голода? Так точно есть не хочешь?

– Я не хочу есть. Даже жить не хочется!

Плохо дело. Надо бы за ней приглядеть. Что-то мне не нравится ее бледный вид.

– Не хочешь жить? Обоснуй.

– Все хуже некуда! Я должна была защитить родную вселенную, а вместо этого сижу здесь. Я не могу попасть домой, потому что кто-то из моих знакомых, или даже друзей, хочет разрушить мой дом. Я не знаю, что случилось с друзьями, а любимый сейчас умирает. И самое страшное, что я ничего не могу с этим поделать.

Действительно плохо. Но все равно не надо давать ей запускать себя.

– Выше нос. Давай по порядку. Во-первых, с защитой вселенной мы разберемся, как только выясним, что случилось с Соником за те сутки.

– Как? Пока Соник в таком состоянии, мы не доберемся до его памяти. Его память как бы застряла при передаче. Любое вмешательство может окончательно разделить его тело и душу. На сленге непосвященных – это называется смерть.

– А это не могло вызвать обострение непонятной фигни?

– Могло. Но все равно все плохо. У тебя же нет ничего «во-вторых»! Что нам делать? Сидеть и ждать?

– Попутно еще можно подумать. Какой вообще смысл в разрушении сети причин?

– Никакого. Просто кто-то сбрендил. А я, дура набитая, ничего не заметила. Как я могла такое не заметить?

Все, надо что-то делать. Сейчас опять начнет рыдать.

– Эми, ты бы точно заметила такое. Давай предположим, что наш настоящий вандал находиться в здравом уме и твердой памяти. И не факт, что он один.

– Мне все равно не верится, что кто-то мог создать такой серьезный заговор для того, чтобы уничтожить родную сеть причин.

– Значит, она не родная.

– Ты хочешь сказать, что вандал сам из другой вселенной. Ты хочешь сказать, что Котэ нам наврал?

– Нет. Это исключено, иначе мы бы уже были у тебя дома.

– И что тогда? Что ты имеешь в виду.

– Кто-то ненавидит не вселенную, а сеть причин. Нашелся кто-то, кто разделяет эти два понятия. Как государство и родина.

– Но как? Ведь сеть причин – это все законы природы, это порядок во вселенной, это связь с творческим первоисточником.

– То есть с играми… – Уточнил я.

– Да. И что?

– И мотив преступления.

– Дима, ты о чем? Нет, быть того не может. Неужели кто-то настолько спятил?

Да, кажется, я понял, зачем персонажу уничтожать пресловутую сеть причин.

– Связь с играми. То есть судьба персонажа в большей степени зависит от того, что придумает какой-нибудь Хироваси Хировато?

– Но ты думаешь, что вандал хочет разорвать связь с творческими первоисточниками таким ужасным способом?

– А другие есть?

– Не знаю. Я сомневаюсь, что такое вообще возможно. Меня всегда учили: вселенная и первоисточник неразделимы.

– А вандала этому не учили. – Задумчиво сказал я.