Норберт не уничтожил ни одного документа. У него была целая «картотека покойников», как он её называл. Фил не знал, когда и зачем ему пригодится эта куча документов, но — вдруг пригодится?

Вот и пригодилось.

По всем финансовым документам Джордж проходил как Роджер Исидор Абрахамс. Об этом не знал никто, кроме бухгалтера и делопроизводителя. Зарплата Джорджу выдавалась кэшем, в два раза меньше, чем по бумагам. Может, Джордж и подозревал о чём-то, но пока не рыпался. Возможно, и впрямь что-то помнил из своего прошлого, и оно не было безоблачным.

Впрочем, его отпечатки Норберт пробил сразу, как парень вышел из больницы. Джордж был абсолютно чист, система о нём ничего не знала. Джон Доу какой-то.

Так Джордж получил водительские права. А Дочеф продал ему за сто долларов свой старый «форд-эскорт». Майк никогда не выбрасывал свои старые автомобили, их у него со времён первого «плимута», на котором он гонял в школу, было ровно десять.

На «эскорте» Майк ездил в лучшие годы своей жизни — когда он только начинал своё дело и был влюблён в Сьюзен. «Эскорт» возил их в Калифорнию, в свадебное путешествие. На заднем сидении «эскорта» была зачата Элизабет (с тех пор она и ездила только там). «Форд» возил Майка почти десять лет, и именно в это время его заводик рос, как на дрожжах, и сам Майк набирал вес в городе.

А потом «форд» начал ломаться, всё чаще и чаще, заниматься ремонтом «счастливой» машины было некогда, и Дочеф поставил её в маленький ангар, где стояли его первый «плимут», подаренный отцом, и купленный на свои первые деньги «шевроле».

— Приведёшь в порядок — прослужит ещё сколько-то, — сказал Дочеф Джорджу. — Потом купишь новую.

Несмотря на то, что Джордж был ему обязан жизнью, Майк чувствовал перед парнем вину. Будто силой удерживает его в городе. На самом же деле у Дочефа будто родительский инстинкт проснулся. Он хотел не дочь, а сына, чтобы было кому передать дело. Майк не был старым, но Сьюзен уже точно не отважится на нового ребёнка, Бет спала и видела себя адвокатом в Лос-Анджелесе, а сам Дочеф с недавних пор начал тяготиться своим цементным детищем. Что толку, что он расширил производство? Азарт молодости прошёл. В жизни надо было что-то менять.

И вот представился такой случай — толковый парень, который никуда не торопится и ничего не помнит, идеальный случай начать жизнь заново. Пусть и чужую.

Единственное, что раздражало — это то, как Джородж спелся с Химейером. Все автомеханики округи отказались чинить старый «форд», и только Марвин-мать-его-так-Химейер взялся. И всё своё свободное время парень проводил в его компании за починкой «форда».

И главное — что там Химейер плетёт про Майка? Запретить Джорджу якшаться со строптивым автомехаником Дочеф не мог, но и просто стоять в стороне было нельзя. Марвина надо было выдавить из города. Чёрт, надо было просто купить парню новую машину, опять пожадничал, идиот.

Впрочем, Джордж, если даже Марвин что-то ему и плёл об этой истории с двумя акрами ничейной земли, никак не реагировал. Может, у парня чувство благодарности очень сильное — редкое в наши дни качество, мало кто может быть искренне благодарен, все больше досадуют, что кому-то чем-то обязаны.

Марвин не понимал, почему Джордж улыбается, когда слышит слово «алебастр». Этого не понимал никто, даже сам Джордж. Но, если в поле его зрения находился, допустим, алебастровый Иисус, или кто-то упоминал об этом материале, как по лицу Джорджа расплывалась довольная, изрядно тупая ухмылка.

Очевидно, в прошлом у парня было что-то невероятно смешное, связанное с гипсом.

— Подай мне свечной ключ, — попросил Марвин, когда Джордж закончил улыбаться.

Джордж полез в ящик с инструментами и достал ключ.

— Ну как, муниципалитет уже оформил тебе социальную страховку? — спросил Марвин, выкручивая одну свечу за другой.

— Майк говорит, всё уже сделано, — Джордж забирал свечи у друга и бросал в ведро. — Но ты же знаешь его — будет тянуть до последнего. Мне надо придумать план, как заставить его отдать документы.

— О, — протянул Марвин и вылез из автомобиля. — Это будет тринадцатый подвиг Геракла.

— Почему?

— Потому что, парень, всё в этом городе прогнило. И в стране тоже.

Прокаленные свечи уже ждали на краю верстака.

«Форд» 1985 года, который недавно получил в личное пользование Джордж, за последнюю неделю принял, наконец, облик американского автомобиля, а не старой повозки времён покорения Дикого Запада. Всё-таки Марвин был мастером на все руки.

— Ну-ка, садись за руль и заведи машину, — сказал мастер Джорджу.

Тот сел за руль и повернул ключ зажигания.

«Эскорт» послушно завёлся.

— Ага, я же говорил! — обрадовался Джордж.

— Для начинающего ты слишком хорошо разбираешься в машинах, — похвалил Марвин. — Ты уверен, что не работал в автосервисе?

— Руки не помнят, — пожал плечами Джордж. — Я рукам доверяю больше, чем голове. Возможно, у меня когда-то была машина, и я знаю, как она устроена?

— Ладно, глуши мотор.

Марвин закрыл капот и протёр его тряпочкой:

— Готово!

— Марв, ты просто маг и чародей! Сколько я тебе должен?

— Сейчас как дам в лоб — и мы в расчёте.

— Нет, Марв, правда! Ты же заново собрал тачку, просто с нуля.

Марвин не торопясь подошёл к рукомойнику, намочил руки и начал ожесточённо тереть их мочалкой. Смыв грязь, вытер ладони и лицо бумажным полотенцем.

На лице остались чернильные разводы. Джордж заржал.

— Чего ты? — удивился Марвин, посмотрел в зеркало — и всё понял.

— Опять ты со своими каракулями. Не мог выбросить в ведро?

— Я нечаянно.

— Нечаянно он… что, опять накрыло?

Джордж виновато улыбнулся. Бывали времена, когда он напрочь отключался от реальности, и черкал на любой поверхности один и тот же фрагмент электросхемы: замыкание на контур какой-то энергоустановки. Эта схема преследовала Джорджа в любое время суток. Он пытался дорисовать систему, но выходила всегда какая-то ерунда. Эта лакуна бесила его больше, чем отсутствие бытовых воспоминаний. В этой схеме, как казалось Джорджу, спрятана вся его жизнь.

Умывшись заново, Марвин аккуратно присел на край капота и сказал:

— Джордж, я тебе просто помог. Если бы Бог дал мне такие мозги, как у тебя, Дочеф бы у меня в ногах ползал, и муниципалитет лизал задницу не ему, а мне. Это самое меньшее, что я мог для тебя сделать. Делай что хочешь — воруй эту страховку, пытай Дочефа, но беги отсюда прочь. Скоро здесь будет настоящий ад.

— А ты хотел бы, чтобы тебе кто-то лизал задницу? — спросил Джордж.

Мартин горько усмехнулся.

— Джордж, этот мир так устроен. Либо лижешь ты, либо лижут тебе.

— Я не лижу.

— Потому что Дочеф боится тебя.

— Меня?

— Ты заметил, что он позволяет тебе общаться со мной, хотя и не одобряет нашей дружбы? Потому что он боится, что ты взбрыкнёшь. Без твоих мозгов дела у него шли не ахти. То есть, конечно, он вполне успешный бизнесмен, но у него куча средств вылетала в трубу. Ты экономишь ему сотни тысяч долларов — что на налогах, что на производстве. Потому он и не отпускает тебя, и так тянет с оформлением страховки. Ты — его счастливый билет. Он не понимает и половины из твоих нововведений. Всё его богатство — от хитрости, не от ума. И поэтому, едва ты покинешь эту вонючую контору, дела у него опять будут идти так себе, без взлётов.

— Так давай махнём вместе? — предложил Джордж. — Смотри, какая тачка классная получилась! Доедем до Калифорнии, а там придумаем, чем заняться.

— Я обдумаю твоё предложение, когда ты получишь свои документы. Правда — обдумаю. Всё равно я собираюсь покончить со всем этим.

— Наконец-то! — обрадовался Джордж. — Давно пора.

— Ладно-ладно, собирайся давай, времени уже много.

Марвин открыл ворота мастерской, и Джордж аккуратно вывел машину на улицу. Опустил стекло на двери и спросил:

— Тебя подвезти? Или опять здесь ночевать останешься?