— Кемаль никогда не умел врать и изворачиваться, — сказал он тихо. — Ты его отпустила?

— Я сказала, что вы убийца и будете его искать.

Иван Иванович кисло улыбнулся:

— Мне нравятся твои методы.

— А мне нужна ваша помощь.

— Девочка…

— Виктория.

— Виктория, ты мне сейчас сообщила самую дрянную новость за последние пять лет. Я был уверен, что мои сыновья… воспитанники доверяют мне…

Он не стал рассказывать, что именно испытал, когда у него угнали автомобиль. Миллер всего на пару минут заскочил в магазин — купить сигареты — а когда вышел, машины уже не было. Он вспомнил, что на брелоке висел барсук, и сначала ужаснулся. Он хотел позвонить в полицию, а потом испугался ещё больше: вдруг найдут, вдруг увидят барсука, вдруг узнают, зачем амулет нужен?

В прострации он прошагал несколько кварталов в сторону дома, и увидел свою машину. Она была припаркована на обочине, без ключей, но целая и невредимая. Видимо, угонщик прочувствовал силу барсука и не захотел расставаться.

Несколько дней Роберт не мог спать, есть, пить и думать о чём-то, кроме как об украденном артефакте, даже в больницу загремел с подозрением на инфаркт. Но отлежался, и в одно прекрасное утро понял, что неизвестному угонщику должен ноги мыть и воду пить! Вор будто жёрнов с шеи украл. Видимо, так эти артефакты дебильные и переходят из рук в руки — кто-то стибрил, и попался на крючок магической железяки.

Но всё это были слишком интимные, слишком мягкие мысли, чтобы доверять их чужой, в общем-то, девице.

И теперь оказывается, что собственный сы… да сын же, Мезальянц давно относился к парням, как к сыновьям! И собственный сын обокрал его, да ещё и разболтал первой же девчонке, у кого спёр артефакт?!

— Амджа, что случилось? — спросил Рифат, до сих пор с середины на половину понимавший, о чём опекун говорит с этой красивой русской девушкой.

— Кемаль… — сказал амджа. — Кемаль попал в беду.

— Из-за неё?

— Нет. Из-за меня.

Какое-то время амджа стоял, сдерживаясь, а потом разразился такой длинной и громкой тирадой, что Рифату и Виксе стало страшно. Из приличных русских слов там были только междометия и местоимения.

— Где он?!

— Не знаю, — растерялась Викса.

— Ну, ты же меня за этим отыскала, нет?! Мало показалось, как вы об меня тогда ноги вытирали, так ты сейчас добить решила?

Викса сжала губы и ударила Мезальянца в нос. Тот, видимо, окончательно утратил бойцовские качества, потому что пропустил удар, и кровь закапала у него из носа.

Вид крови вернул Виксе и уязвлённому опекуну ощущение реальности. Викса быстро залезла в сумочку, достала стерильные салфетки и помогла Мезальянцу остановить кровь. Рифат от этого зрелища сомлел.

— Чего это он у вас такой малахольный? — спросила Викса у Ивана Ивановича.

— Тонкая душевная организация, не то, что у тебя, — немного гнусаво из-за заткнутого носа ответил Мезальянц. — Хорошо ударила, весь костюм мне испортила.

— Не надо было глупостей говорить. Я вам совсем по другой причине звонила.

— Вот так вдруг увидела моего… увидела Кемаля — и сразу позвонила?

— Я и не собиралась звонить, я думала, что делать. А тут случайно Мехмет… то есть Кемаль. Это как судьба, понимаете? У меня мальчики пропали…

— А откуда у тебя штатовская виза? — спросил Мезальянц уже в самолёте. — Мне потребовалось вложить в их экономику полмиллиона баксов, а ты…

— А я в школе хорошо училась, — ответила Викса.

У Виксы после невольного путешествия в Микронезию появилась цель — путешествовать по миру. Лэйла — лучшая Виксина подруга по переписке, — подсказала ей, что для этого нужно сделать.

Оказалось, что в мире куча международных детских конкурсов и обменов. От Виксы требовалась лишь примерная учёба и заинтересованность в победе. На Виксу в школе едва не молились! Она участвовала во всех олимпиадах, во всех соревнованиях, углублённо изучала английский, переписывалась с детьми из четырёх стран, словом — проявляла чудеса воли и упорства. И они через три года дали плоды: Виксу начали приглашать на все эти международные встречи, форумы, выставки. Сначала из области подталкивало вверх управление образования, которому нужны были галочки в плане работы. Затем подключилось управление культуры, и Виктория Цыпуштанова стала палочкой-выручалочкой области аж на международном уровне.

Разумеется, Лэйла со Змеем порой помогали деньгами — Виксины родители, обычные милиционер и медсестра, не могли финансировать все зарубежные поездки дочери. Но для четы Монтазио это не было в тягость.

Одноклассники Виксу, кстати, тоже любили — она не зазнавалась, всегда давала списывать, а если кто пытался ей хамить, или даже наносил оскорбление действием — прибивала обидчика на месте.

— Стало быть, — усмехнулся Мезальянц, — ты тот самый продукт советской педагогики — гармонично развитая личность?

— Я вам нос сломаю.

— Вижу, что погорячился — старших уважать тебя не научили.

— Даже наоборот — объяснили, что уважение надо заслужить.

— Вот как? То есть я, взрослый седой человек…

— Лысый.

— Не лысый, а бритый.

— Без разницы, седины я не вижу.

— А возраст мой ничего для тебя не значит? Что я жил дольше тебя, видел больше тебя, знаю больше тебя…

— Ваш опыт я, безусловно, уважаю и даже побаиваюсь, потому что знаю, что вы умеете. Но уважать просто возраст? К возрасту можно относиться снисходительно, но это слово не является синонимом уважения.

— А учёная степень? Воинское звание?

— Это уже вопрос субординации. Безусловно, я буду вынуждена подчиняться приказам старшего по званию, когда буду работать в милиции. Но если он вдруг окажется дураком, могу ли я его уважать? Учёная степень тоже может быть получена за какую-нибудь ерунду. Так что уважение можно только заслужить.

— То есть мне придётся твоё уважение заслуживать?

— А оно вам нужно? Я ведь даже не знаю, почему вы согласились мне помогать.

Если бы Иван Иванович сам это знал…

Кемаль сбежал из дому. Просто исчез, даже переодеться не зашел. Может, испугался, что отберут барсука, может, переживал, что не смог выкрутиться и выдал имя опекуна. Мезальянц теперь очень жалел, что объяснил Кемалю и Рифату, что это за артефакт, и почему амджа с ним не расстаётся. Ему казалось, что доверие — лучший способ достучаться до пацанов. И с Рифатом это, похоже, сработало, а вот Кемаль нуждался, видимо, в другом подходе. Может, в сильной руке? Рифат рассказывал, что тётка с дядькой, у которых они жили до землетрясения, наказывали за малейшую провинность. Так что, некоторым требуется всыпать по первое число, чтобы они чувствовали внимание и живое участие в их судьбе.

После известия о предательстве Кемаля, — а иных слов в лексиконе Мезальянца не нашлось, — Иван Иванович стал подозревать, что и Рифат к нему относится тоже как-то потребительски. А что? — амджа покупает шмотки и еду, амджа никогда не спрашивает, зачем нужен роутер или широкополосный интернет, амджа никогда не даёт компьютеру устареть, амджа, не скупясь, даёт то, что требуется.

— Мне надо уехать, — сказал Мезальянц Рифату на следующий после встречи с Виксой день. — Ты сможешь самостоятельно прожить две недели?

— Амджа, можно, я с тобой? — спросил Рифат.

Иван Иванович продумывал этот вариант. С одной стороны — лестно. С другой стороны — Рифат умный, мог просчитать ходы наперёд, и предположить, что амджа всё равно не возьмёт его с собой. К тому же, вполне возможным мог оказаться вариант, что Рифату понравилась Викса, и он хочет поближе познакомиться.

— Не стоит, Рифат. Не обижайся.

— Не обижайся.

Последнюю фразу они произнесли в один голос. Если бы Мезальянц умел — прослезился бы. Но он не умел, поэтому слёзы выступили только у Рифата. Мезальянц неловко обнял воспитанника и пошёл собирать вещи в дорогу.

Когда сумка была упакована, он позвонил в отель, где жила Викса, и попросил соединить с номером госпожи Цыпуштановой.