– Что это вы делаете?

За испуганным вопросом скрывались десятки других. Подлинных. Почему он пугает ее? Преследует? Уничтожает пусть не слишком старую, но все же истинную дружбу?

Его ресницы затрепетали. Майкл вздохнул. Выпрямился. Она вдруг поняла, что он напряжен также сильно, как она.

– Пытаюсь заставить вас простоять достаточно долго, чтобы наконец коснуться. И не только.

Кэро стало еще страшнее, хотя она едва верила ушам. Пришлось нечеловеческим усилием приказать себе вернуть тот высокомерный облик ледяной принцессы, который так часто выручал ее в прошлом.

– Разве вы не слышали? Я Веселая вдова. И никогда, никогда не играю в игры подобного рода.

Собственные слова и решительный тон прибавили ей мужества. Кэро вздернула подбородок.

– Ни с вами, ни с каким другим мужчиной. Ни с одним на свете.

Он не двигался с места, продолжая недоуменно разглядывать ее. Прошло еще несколько минут, и наконец он спросил:

– Почему вы вообразили, будто меня вообще интересуют какие-то игры?

Сбивающее с толку подозрение заставило ее призадуматься. Может, они действительно говорят о разных вещах? Нет. Не может быть. Она узнала этот свет в его глазах. Так смотрят, когда…

Майкл, воспользовавшись ее замешательством, сделал еще два шага и оказался прямо перед ней. Она замерла. Но прежде чем успела броситься в бегство, его руки сомкнулись на ее талии.

Он поставил ее перед собой в раме арки и впился глазами в глаза.

– Запомните, я вообще ни во что не играю.

Она сама не поняла, когда страх вступил в борьбу с изумлением. Кэро нерешительно подняла руки, намереваясь оттолкнуть Майкла, но вместо этого они порхнули на его грудь.

Он проигнорировал ее странно волнующее прикосновение, давая ей время успокоиться, дышать ровнее, изучить его лицо, смириться с тем, что она в его власти, и в то же время осознать, что его нельзя равнять с теми, кто преследовал ее. Его цели и желания совершенно иные.

Майкл буквально видел, как мечутся мысли в ее голове. Как старается она взять себя в руки.

Она нервно провела языком по губам.

– В чем же дело?

Он медленно улыбнулся, увидев, как смотрит она на его рот. Наклонился ближе, опустил голову… Кэро так задумалась, что не сразу заметила.

Но все же заметила. И не отстранилась.

– Я на редкость серьезен, – добавил он.

Ее глаза вспыхнули. Веки опустились. Преодолев последний дюйм между ними, он поцеловал ее.

Прижался губами к губам, ожидая холодного сопротивления, готовый его преодолеть. Но… хотя она действительно оцепенела и не ответила на поцелуй, протестов он тоже не дождался.

Нечего преодолевать, побеждать, сметать с лица земли.

Ни малейшей попытки отстраниться. Сопротивляться. Убежать.

Никакой ледяной надменности. Ничего. Просто ничего.

Осторожность нашептывала свои предостережения. Призывала подумать, прежде чем идти вперед.

Сбытый с толку, он легко провел языком по ее губам, пытаясь понять ее чувства. Интуиция требовала, чтобы он не отнимал рук от ее талии, по крайней мере пока не поймет ее и эту неожиданно уклончивую реакцию.

И наконец она ответила, так робко и неуверенно, что он едва не отстранился, только чтобы убедиться, что это Кэро. Кэро, всегда уверенная, высокомерная жена посла с более чем десятилетним опытом супружеской жизни.

Женщина в его объятиях… Не знай он ее лучше, мог бы поклясться, что это ее первый поцелуй. Он не смел прижаться к ней крепче из страха напугать. Губы легко скользили, ласкали, манили… все равно что вдыхали жизнь в статую.

Она была сдержанной, но не холодной, словно призывала тепло найти ее и оживить. И это возбуждало его, как не возбуждала ни одна женщина до нее. Постепенно ее губы теплели, и, упиваясь их розовой нежностью и робкими прикосновениями, он вдруг понял, что никогда не встречал ничего подобного. И что ему несказанно повезло.

Чуть шевельнув губами, она снова замерла в ожидании. Майкл сообразил, что она ждет, пока он прервет поцелуй, поднимет голову и отпустит ее. Но он и не думал этого делать. Поцелуй становился все крепче. Если он сейчас отступит…

Майкл был слишком хорошим политиком, чтобы не видеть опасности подобного шага.

Поэтому он терзал ее губы, используя все известные ему приемы, чтобы получить хоть какой-то отклик. Ее руки нерешительно скользнули по его груди. Вцепились в лацканы его сюртука. И тут она поцеловала его. Жадно. Почти страстно.

Настоящий поцелуй.

«Вот ты и попалась».

Он вернул поцелуй и поспешно вовлек ее в лихорадочный обмен: ласка за ласку, объятия за объятия. И медленно повел руки вверх, к ее плечам, не позволяя уклониться.

Перед глазами Кэро все плыло. Он сумел затеять эту странную игру с поцелуями, и она согласилась в ней участвовать! Она не умела целоваться и прекрасно об этом знала, но все же каким-то образом стоит, прильнув к его груди, отвечает на поцелуи.

Следует немедленно остановиться.

Испуганный тонкий голосок твердил, что она вступила на опасный путь и обязательно пожалеет, если будет продолжать в этом же духе, но до этого дня ее никогда так не целовали… нежно… соблазняющее… словно добивались какой-то реакции.

Странно. Из всех, кто ее преследовал, только немногие сумели добиться поцелуя. Жадного. Алчного. Всепоглощающего. Не возбуждавшего в ней ничего, кроме отвращения. Она никогда не испытывала ничего другого и не задавалась вопросом, почему так происходит.

А теперь, в безопасности ее родного дома, рядом с Майклом… Может, потому, что все было так знакомо и привычно, прежней реакции просто не случилось, а вместо нее…

Этот странный и пьянящий обмен ласками.

Искушающий и обольстительный.

Точнее всего она поняла, насколько именно этот обмен искушает, пьянит и обольщает, когда он медленно отстранился и поднял голову. Совсем ненамного. На дюйм-другой; достаточно для того, чтобы она подняла веки и окунулась в яркую голубизну его глаз, полускрытых густыми ресницами. Как раз достаточно, чтобы глотнуть воздуха и осознать, что он по-прежнему обнимает ее. Не сжимает. Не пытается грубо схватить. Просто держит в плену.

Достаточно для того, чтобы ощутить безумный, волнующий, бесстыдный порыв, заставивший ее прильнуть к нему, приподняться на носочки и снова коснуться губами его губ.

И почувствовать его удовольствие. Чисто мужское торжество по поводу того, что именно он заставил ее так далеко зайти.

Что же она делает?!

Но прежде чем она сумела вырваться, он стиснул кольцо рук, притянул ее к себе и поцеловал. Медленная, зазывная, уверенная ласка. Язык коснулся ее губ, обвел, побуждая… она робко, с любопытством приоткрыла их, неуверенная, что делает это по своей, а не по его воле.

Язык скользнул за пределы губ, не столько дерзкий, сколько решительный. Проник дальше, нашел ее язык, погладил…

Жар охватил ее, смягчая и унося последние колебания, сомнения, страхи…

Майкл почувствовал, как она расслабилась. Как растаяли остатки льда, растопленного его желанием взять больше, пойти дальше, предъявить на нее права. Желанием, скрытым так искусно, что она понятия ни о чем не имела. И невзирая на тот опыт, которым, как подсказывал ему здравый смысл, она обладала, он инстинктивно боялся напугать ее и дать любой подходящий предлог, чтобы сбежать.

Поэтому именно он положил конец затянувшейся сцене. Достаточно и того, что она настолько забылась, поглощенная его поцелуями, что возвращение в реальный мир, мир, в котором она была известна как добродетельная Веселая вдова, временно потеряло свою привлекательность.

Майкл выпрямился, отступил и, услышав тихое восклицание, постарался сдержать триумфальную улыбку.

Кэро пошатнулась, и он придержал ее за плечи, пока она не пришла в себя. Брови медленно сошлись, затеняя серебристую глубину ее глаз.

И тут она вспыхнула, отвела взгляд, попыталась отскочить, поняла, что не сможет, и медленно отступила в сторону. Он уронил руки, повернулся вместе с ней, стараясь понять, о чем она думает.