– Обычно я не настолько чувствительна в подобных вопросах, – добавила она, словно извиняясь. – Но эта история с тобой и Элизабет… – Она осеклась, глядя куда-то далеко, на волнующиеся кроны деревьев. – Итак, теперь ты знаешь. Счастлив?

– Нет.

Майкл обошел камень и осторожно приблизился к ней.

– Но по крайней мере кое-что понял, – шепнул он, обнимая ее за талию.

Она оглянулась. Нахмурилась.

– Не представляю, зачем тебе это надо.

Он повернул ее к себе, сжал руки и кивнул:

– Понимаю, представить это трудно.

«Ничего, когда-нибудь и ты поймешь», – подумал он, целуя ее. Не жадно. Нежно, маняще, словно уговаривая. Она ответила, не с обычным пылом, но все же ответила. На этот раз дорога в огонь была более долгой, более трудной, и все же он вел, шаг за шагом, а она покорно шла за ним.

Пока оба не запылали. Пока жара губ, близости тел не оказалось недостаточно для обоих.

Захваченная мгновением, поверившая его обещанию, жаждавшая тепла, способного прогнать холод прошлого, Кэро едва не заплакала, когда он отступил, сбросил сюртук и расстелил в тени под гигантским дубом.. А когда потянулся к ней и увлек на землю, она пошла охотно, с радостью, томясь желанием, отчаянно нуждаясь в безмолвных заверениях, получаемых с каждым поцелуем, с каждой дерзкой лаской.

Как обычно, он не спросил разрешения расстегнуть лиф, распахнуть сорочку и обнажить груди. Просто сделал, как хотел. И долго пировал, осыпая ее чувственными восторгами, оставляя последнее наслаждение на потом.

И снова, не спрашивая, потянулся к ее юбке, откинул подол… Ищущие пальцы нашли колено, обвели, прежде чем скользнуть вверх и долго ласкать нежные внутренние поверхности бедер, пока она не вздрогнула, не прижалась к нему, молчаливо требуя…

Она знала, чего хочет, но когда он коснулся завитков, едва не задохнулась. Не только от восторга. От предвкушения. Он смело развел ее бедра, продолжая теребить кружево волос, едва дотрагиваясь до мягкой влажной плоти, пульсирующей желанием. Постепенно прикосновения стали тверже.

Отпустив ее грудь, которую до этого жадно посасывал, Майкл поднял голову, взглянул на нее из-под тяжелых ресниц и одновременно погрузил палец в глубь истекающей соками пещерки.

Кэро едва не потеряла сознания, зато уж разум потеряла точно. Такого с ней еще никогда не бывало. Он проникал все глубже, лаская ее с уверенностью опытного любовника. Целуя, словно завоеванную им гурию.

Она ответила так, словно была ею, алчной, требовательной, бесстыдной, властной, будто дразнящей. Их губы сливались снова и снова, языки соприкасались, его рука между бедер доводила ее до исступления.

Цепляясь за его плечи, она льнула к нему в страхе, что, если он прервет поцелуй, сможет увидеть… понять, какими новыми, какими неописуемо волнующими оказались те ощущения, которые он сумел в ней пробудить.

В страхе, что он вдруг остановится.

В стремлении достичь некоего чувственного пика, способного разбить вдребезги растущее в ней, сжимающееся тугой спиралью возбуждение.

Ей хотелось кричать. Но даже в этом состоянии она успела заметить, что его рука шевельнулась.

Кэро попыталась отстраниться… запротестовать, но он не дал. Пойманная в капкан поцелуя, она вдруг ощутила, как к первому пальцу присоединился второй, неожиданно, пугающе усилив давление. Напряжение поднялось еще выше. Она мучительно напряглась.

Он придержал ее. Рука снова шевельнулась. Большой палец коснулся особо чувствительного бугорка. Погладил, нажал одновременно с движениями двух других пальцев.

Она разлетелась, как хрустальная ваза от удара об пол. Раскаленные осколки наслаждения вонзились в нее, острые, ранящие, мгновенно уничтожившие напряжение, позволяя ему вылиться в золотистое озеро покоя, сияющее, пульсирующее… его тепло входило в нее, проникало под кожу, в кончики пальцев, в сердце.

Чудо продолжало держать ее в объятиях, лелеять… Впервые в жизни оно оторвало ее от реального мира и погрузило в экстаз.

Много-много времени прошло с тех пор, как она вернулась в этот самый реальный мир. К сомнениям и страхам. К сознанию того, что такое истинное наслаждение и сколько она потеряла за все эти годы. Чего ждала и что он подарил ей.

Майкл молча наблюдал за Кэро.

С ленивой улыбкой она удовлетворенно потянулась, насытившись впервые за всю свою жизнь. Нежась в новообретенном счастье.

Ее улыбка без слов сказала все. Майкл упивался ею, решив, что она даже лучше той улыбки, которой Кэро озарила его, когда узнала, что он больше не претендует на руку Элизабет.

Эта улыбка стоила всех усилий, которые он намеревался предпринять. И он в который раз мысленно поклялся сделать все, чтобы видеть ее каждое утро и каждый вечер. Улыбка, которой она заслуживает не меньше, чем он сам.

Он отнял руку. Какая она тугая! Странно… тугая и тесная. Впрочем, Камден уже два года как в могиле и перед этим долгое время был нездоров. Но, опуская ее юбки, он заметил в ее глазах нечто вроде недоумения. Серебристое сияние словно потухло. Майкл поднял бровь в немом вопросе.

Кэро нахмурилась еще сильнее.

– А ты? – пошептала она. Ее рука нашла его твердую как гранит плоть. И такую же неподатливую. Если бы он в это время стоял, эта легкая ласка подкосила бы его колени.

Он поймал ее пальцы, но все равно пришлось отдышаться, прежде чем найти слова.

– Не сейчас.

– Почему нет?

В голосе, кроме очевидного разочарования, таилось еще что-то, пока что неясное Майклу.

– Потому что у меня другие планы, – коротко объяснил он.

Планы, которыми он, очевидно, не собирался с ней делиться. При ее способности возводить препятствие за препятствием… Чем меньше она будет знать, тем лучше для обоих.

– Какие еще планы? – спросила она с подозрением. Упав на спину, Майкл обнял ее и притянул к себе.

– Пока тебе знать необязательно, – прошептал он и, притянув ее голову к своей, поймал зубами полную нижнюю губку и осторожно потянул. – Но ты вполне можешь попытаться проникнуть в мои тайны.

Кэро усмехнулась; он снова вспомнил, что она смеялась нечасто. Но сейчас она прижалась к его губам, чтобы заставить смеяться его. И рассеять те облака, которые, несмотря на внешний блеск, так долго омрачали ее жизнь.

Поэтому она прижалась к нему еще сильнее, вложила в поцелуй сердце и душу, забыла обо всем на свете и просто отдалась ласкам.

Несмотря на все усилия, ей так и не удалось узнать подробнее о планах Майкла.

По возвращении в Брэмшо-Хаус пришлось вспомнить о тех обязанностях, которыми она до сих пор пренебрегала. Их оказалось столько, что лишь перед сном, в постели, у нее появилась возможность подумать о случившемся сегодня на поляне. О том, что он хотел, узнал, что заставил ее почувствовать.

При этой последней мысли ее плоть вновь затрепетала в незабытом восторге. От ее тела, познавшего наслаждение, до сих пор словно исходило розовое свечение. О да, Камден тоже ласкал ее, как муж, как мужчина, но она давно постаралась выбросить из памяти то, что происходило в супружеской постели, а время окончательно затуманило детали. И все же она никогда не испытывала с Камденом того возбуждения, которое пережила с Майклом, не говоря уже о подаренном им блаженстве.

Несмотря на тайную тревогу, все еще не оставившую ее, – что если что-то пойдет не так и в самом конце выяснится, что она мечтает о несбыточном, – Кэро изнемогала от предчувствий, стремления идти вперед, узнать и изведать все возможное. Все, что он ей покажет. Чему научит.

Каковы бы ни были планы Майкла, она последует за ним.

И что бы то ни было, есть одна жизненно важная тайна, которую она просто должна знать.

Наутро Майкл проснулся рано. Спустился в кабинет и попытался погрузиться в последние лондонские новости, прочесть газеты и накопившиеся письма, но то и дело ловил себя на том, что смотрит в пространство, думая о Кэро.