– Подожди, – попросил он и, сев, свесил ноги с кровати. Поднявшись на локте, готовая протестовать, если понадобится, она наблюдала: облегчение и головокружительное предвкушение затопили ее, когда один сапог с глухим стуком ударился об пол. За ним последовал второй. Оглянувшись, он стянул лосины и лег рядом с ней.

Ее сердце подпрыгнуло… забилось… заныло. Он красив… прекрасен… в своем мужском возбуждении. Истинный любовник.

Рот Кэро пересох. Она не могла отвести глаз: от него, от свидетельства его неутоленного желания. И поэтому потянулась к нему. Провела пальцем по горящей, детски-мягкой коже, ощутила, как ладонь наполняется тяжестью.

Майкл громко застонал.

– Черт! Ты в могилу меня сведешь!

И, поймав ее руку, оттолкнул, подмял Кэро под себя, коленом развел бедра и лег между ними.

– В следующий раз все будет медленнее, – выдавил он сквозь зубы.

Кэро стало трудно дышать. Время наконец пришло. Она получит ответ на столько лет мучивший ее вопрос. Недвусмысленный ответ.

Все происходило словно во сне. И она напряженно ждала, ощущая, как пульсирует влажная ложбинка внизу живота. Как скользят его пальцы, разделяющие складки.

Широкая головка его орудия коснулась ее, вдавилась, чуть отодвинулась.

Кэро едва не закричала, поднимая бедра в немой мольбе. Зажмурилась, закусила губу в ожидании, пока он наполнит ее. Каждая частица тела напряглась, словно Кэро стояла над пропастью на высокой скале, остро сознавая глубину провала, разверзшегося под ней. Смутно думая об океане разочарования, который поглотит ее, если он…

Она торопливо притянула его к себе, прижимаясь бедрами к бедрам. Поторапливая.

Мышцы спины под ее ладонями сжались. Одним мощным рывком он соединил их тела.

Наслаждаясь каждым дюймом ее обжигающей плоти, он вошел до конца, и она взяла его. Приняла. Вобрала. Майкл заметил ее тесноту, неожиданное препятствие на пути к блаженству, но, пойманный в чувственную паутину, вряд ли понял бы истину, если бы не болезненный стон, который она безуспешно старалась скрыть, и предательская судорога, сковавшая ее.

Потрясенный, ошеломленный, вне себя от изумления, он оцепенел. Взглянул ей в глаза. Только сейчас ему открылась правда. Та, которую она замалчивала столько лет. И не открыла ни одной жизой душе. Правда ее прошлого. Истинная реальность ее брака.

Она ждала… несчастная… сгоравшая от нервного напряжения… И он вдруг понял, чего она ждет.

Медленно, не торопясь, он чуть отстранился. И сделал мощный выпад.

И увидел, как сверкнули ее глаза… радостью… счастьем… таким ослепительным. Но сейчас не было времени для слов или объяснений. Нагнув голову, он стал ее целовать, увлекая в огонь и ее, и себя.

В интимный танец, которого оба жаждали.

Он не щадил ее, не пытался быть нежным, понимая, что не этого она хочет, не то ей нужно. Раз за разом он погружался в ее тело, вонзаясь глубоко и почти выходя из горячего лона. Она бороздила ногтями его спину, отчаянно наслаждаясь каждым движением, а он снова входил в нее, медленно, неотвратимо, так что она чувствовала каждую частицу его пульсирующей плоти.

Кэро оторвалась от его губ… и громкий всхлип облегчения послужил безмолвной просьбой.

Он снова завладел ее ртом, безжалостно врываясь в нее, придавливая всем телом, стискивая попку, вцепляясь, объезжая, как дикую кобылицу. Неукротимо. Как они оба желали. Позволил настойчивому ритму взять верх, соединяя их разгоряченные тела в оргии первобытной похоти, подогретой желанием. Страстью, вихрившейся вокруг них, необузданной и почти ощутимой.

Она отвечала выпадом на выпад, ударом на удар, и он ни на секунду не сомневался в том, что именно этого она хочет. Ничуть не меньше, чем он.

Пусть это ее первый раз, но она не застенчивая девственница, скорее напротив. И способная ученица: пока их тела стремились к завершению, а языки сплетались в безумном танце, она сумела усвоить, как встретить его выпады, как сжимать его потаенными мышцами, как сводить с ума… он смутно понимал, что для нее это была давно желанная разрядка, освобождение всего, что так долго копилось в ней, заключенное внутри, то, что она так долго отвергала.

Катарсис страсти, желания, простой потребности в близости соединения.

Он дал ей все, в чем она нуждалась. Взял то, что хотел сам. Сознавая, что она отдалась добровольно. С радостью принесла в дар то, чего он так жаждал.

Это был не первый его раз. У Майкла были женщины: больше, чем он мог припомнить. Опытные дамы, если не куртизанки, и все же, когда он окунулся в ее тело и в ее рот, наслаждаясь каждым мигом, ощущения были совершенно иными.

Может, все дело в том, что они знали друг друга так хорошо, почти досконально, понимали друг друга почти инстинктивно: кожа к коже, ищущие руки, рот к жадному рту, танцующие языки, стоны, горящее лоно к пылающим чреслам, погружаясь… взлетая… все казалось таким естественным.

Как и должно было быть. Без всяких вуалей, масок, притворства.

Сила, подогретая взаимной страстью, копилась, унося их в море бурлящей жадной потребности, которая внезапно, резко сгустилась.

Кожа горела, натянутые нервы не выдерживали. Тела сплавились, подстегиваемые первобытной жаждой. Она прервала поцелуй, охнула, пытаясь втянуть в себя воздух. Но он подгонял ее безжалостно, все быстрее, и она устремилась вперед и с криком коснулась солнца. Прильнула к нему, взорвалась и растаяла. Пульсирующая плоть сжимала вторгшееся в последний раз копье.

Ее разрядка наступила чуть раньше его собственной. Он быстро последовал за ней, вонзаясь глубже, сильнее, изливаясь в нее, и с долгим стоном наконец обмяк на ней, удовлетворенный до самых кончиков пальцев.

Кэро лежала под Майклом, вне себя от счастья. Его жесткое тело, налитые мышцы и тяжелые кости прижимали ее к матрацу. Но никогда в жизни не было так удобно… и так хорошо. Никогда до этой минуты она не была соединена, физически и духовно, ни с одним человеком.

Последние конвульсии экстаза еще пробегали по ней. Сладостные воспоминания согревали душу, оставляя ощущение непередаваемой радости.

А близость… она и не представляла, что так может быть. Не знала, что на свете существует столь… столь примитивная страсть. Кэро улыбнулась. Ей не на что жаловаться.

Несколько долгих мгновений они просто лежали, сплетясь руками и ногами, зная, что не смогут уснуть, и все же нуждаясь в передышке, чтобы успокоиться. Медленно, постепенно в волшебный сон вторглась мысль о том, что Майкл понял и разгадал ее секрет.

Глядя в потолок, Кэро пыталась найти слова, которыми могла бы объяснить случившееся, но в конце концов просто высказала то, что чувствовала. Его голова лежала на ее плече. Осторожно, почти нерешительно, ибо столь нежные прикосновения были для нее внове, она взъерошила его волосы.

– Спасибо.

Он глубоко вздохнул, едва не раздавив ее грудь своей, поднял голову и поцеловал ее плечо.

– За что? За то, что лучше мне еще не бывало?

Политик есть политик. Даже з постели.

Кэро саркастически усмехнулась.

– Тебе нет нужды притворяться. Я знаю, что не особенно…

И снова она не смогла подобрать подходящие слова и вместо этого неопределенно взмахнула рукой.

Он сжал ее пальцы, откинулся, посмотрел ей в глаза и прижал ее ладонь к губам. Горящим губам. Легонько прикусил бугорок у основания ее большого пальца.

Кэро дернулась. Осознала, что он все еще в ней, твердый и набухший… нет, опять твердый и набухший. Озадаченная, растерянная, она подняла брови. И увидела его ободряющую улыбку.

– Не знаю, в чем была проблема Камдена, но, как видишь, я от нее не страдаю.

Чем больше она думала об этом, тем очевиднее становилась его правота.

И, чтобы доказать ей, он слегка шевельнулся… нет, скорее качнулся, чем подался вперед. Нервы, которые минуту назад казались полумертвыми от усталости, мгновенно ожили.

Майкл приподнялся на локтях.