Надо сказать, довольно неоднозначный посыл, допускающий заметные вольности в толковании. И однозначное указание на то, что Петины припасы вот-вот накроются треснутым горшком. Лучшим доказательством этому служит поведение прибывших. Они по очереди подходят к Пете и произносят короткое слово из трёх букв: «шеф».

— Чача! Готовь второй ужин. Брага — пересчитай пришедших, Граппа — объясни им где гадить, и как мыть руки — вот не было хлопот, так они и пожаловали.

Рака тащит из-под навеса запасные циновки, Шана «отбирает» у пришедших малышню и вместе с мамами «загоняет» их в крыло детских яселек — Петя терпеть не может детского ора, поэтому все плаксы живут подальше от его подстилки. А вообще-то здесь становится так тесно, что необходимость расширения здания больше никаких сомнений не вызывает. Сомнения вызывает — уйдёт это племя отсюда когда-нибудь, или так и останется в этих местах. С другой стороны — это же люди из Далёкой Западной Пещеры, прибывшие не аморфной толпой, а сложившимся, спаянным месячным переходом коллективом. Дружелюбно так прибывшие, словно в гости к хорошим знакомым. И что будет дальше?

Утро вечера мудренее. Или мягонькая Граппа намурлыкала Пете добрых мыслей и вернула в душу начавшее куда-то уходить равновесие? Так или иначе, утро началось с развода на работы — или сразу берёшь события за горло, или сами они это сделают с тобой. Как ни крути — нужно было готовиться к большой охоте в степи. Группу разведчиков туда повёл быстроногий Тыр, выбрав себе в спутники пару ребят из числа вновь прибывших — он ведь и сам из этого племени, знает тут многих.

Еще одна группа больших дяденек под водительством малыша Пыво отправилась к зелёной пещерке требовать у тамошнего руководства вернуть скомунизденные три месяца назад лодки — им предстояло отправиться к заготовленному стариками бамбуку, сделать из него гору сосудов и доставить это богатство к месту завтрашней переправы. А сами-то они новых лодок, вместо сворованных, так и не сделали.

Гыр, которого Петя мысленно произвёл в ефрейторы, повел довольно многочисленную группу крепких парней прямиком к хижине. В его задачу входил один единственный пункт — пригласить новых соседей на большую охоту, заодно продемонстрировав многочисленность вооружённых сил под десницей Шеф-Багыра Пэты. Этакое учтивое уведомление о могущественности дружелюбных хозяев здешних мест.

После визита эта команда должна была отнести, сколько унесут, палок и веток Зыру к последней водосборной пирамидке, где и дожидаться прибытия основной группы.

Сам же вождь поспешно занялся ревизией подвижного состава — надо было подтянуть крепления в тележках, подновить колёса, проверить оси — на этом деле припахал пожилых мужчин. Тех, которых в дальние переходы без особой нужды гонять уже не следует. Вождь Хыр тоже вошел в число «старших товарищей». Если по уму, подобными работами надо бы руководить Зыру (бывшему Снаку), который крепко освоился с работой по дереву, но, увы — он сейчас далеко.

Ещё побеседовал с Брагой. Кому-то надо было поручить организовывать женщин на обеспечение трудов по содержанию в порядке жилища, сбору топлива, собирательства, да и присмотреть за поставками продуктов на пищеблок необходимо. Потом усмирял бунт старух-людоедок, пожилых женщин из числа прибывших — восьмилетняя Брага категорически их не устраивала в качестве матери племени. Ещё и Тэкила примкнула к недовольным.

Вот странное дело — ведь который год живёт эта бабка из воровского племени под Петиной рукой, не зная ни горя, ни голода. Сама стала мягонькой и более-менее «подтянула» животик. В ней даже стал проглядывать образ не совсем старухи, а средних лет женщины… где-то за тридцать. Но ведь постоянно взбрыкивает, пытается командовать, оспаривать любые распоряжения. Заноза.

Охотиться пришлось далеко от реки — стада диких коров откочевали аж до третьей водосборной пирамидки. Неудобство доставляло и многолюдье — собрались охотники из четырёх племён, до сего момента не знавшие друг друга, не привыкшие подчиняться и считавшие необходимым продемонстрировать окружающим свою офигительную крутость. Петя трижды оказывал на подчинённых дисциплинирующее воздействие (с левой, без размаха), после чего на него косились, но не перечили. Сама охота тоже получилась какой-то бестолковой — загонщики вместе с собаками выгнали на поджидающих в засаде Петю, Гыра и Граппу не стадо, а целый гурт коров. Почему гнали именно на эту тройку? А больше никто толком и не может бросить боло.

Так вот — гурт. С сотню голов, не меньше. Земля дрожала под копытами. Кстати, бежали животные не шеренгой, сплотив ряды, а беспорядочным стадом. В общем, швырнуть связанные верёвкой камушки удалось всего по одному разу, причем все три броска оказались удачными — подсекли под передние ноги весьма упитанные туши. А потом охотникам пришлось удирать, уходя с пути толпы тяжеловесных тел, несущихся на них с огромной скоростью.

Голова стада начала было поворачивать в их сторону, но напиравшая сзади масса этого не позволила, смяв двоих, начавших поворачивать. Потом, уже с фланга по пробегающим мимо метнули боло ещё по разу и спутали-таки один экземпляр. Итого вышло шесть туш. На тех четырёх, что оказались ограниченными в подвижности, набросили дополнительные верёвки, а раненых, задержавшихся от ударов рогами в бок, добили подоспевшие охотники из числа загонщиков.

Достав ножи и единственный на весь этот такой несовершенный пока мир кремневый топорик, Петя с коллегами заторопились разделывать забитых животных, послав гонца в лагерь у третьей пирамидки за тележкой с солью и бамбуковой тарой.

— Я, Фэн, убил эту корову. Уходите — вы чужие. Это мясо будут есть женщины нашего племени, — выступил им навстречу голый мужчина со своим неказистым копьём. Его товарищи тут же встали плечом к плечу, всем своим видом показывая решимость сохранить добытое мясо исключительно для своих.

Вступать в пререкания не хотелось. И Шеф-Багыр в сопровождении своей старой гвардии отправился в обход лежащей неподалеку второй туши забивать одну из спутанных коров. Жаль начинать с этого, потому что живая скотина в живом виде сохранит свежесть мяса значительно дольше. Но когда проходили мимо добычи, добитой «воришками», услышали:

— Я, Ныр, убил эту корову, — сказал знакомый ещё по эпизоду кражи огня питекантроп из племени, занявшего зелёную пещерку. — Тебе, Пэта, я доверяю. Подходи, сосед — мяса хватит на всех.

Кивнув, приблизился, назвал всех троих охотников по именам и приступил — такую тушу ободрать — большая работа.

Лыр, старший из «гостящего» племени Далёкой Западной Пещеры доложил:

— Я оставил по одному охотнику рядом с каждой связанной коровой. Они присмотрят, чтобы те не распутались.

— Отлично поохотился, проворный Лыр. Пусть свободные от охраны добычи мужчины идут с Грогом и делают то, что он скажет, — как раз мальчишка и подошёл в окружении собак. Собственно, как ни послушны псы воле этого пацана, от места, где разделывают добычу, их сейчас не оттащишь. — А ты, Грог, покажи мужчинам, как правильно собирать коровьи лепёшки. Мы проголодались — готовьте еду.

И Петя склонился над тушей.

Охотников, не отдавших мяса убитой своим вожаком Фэном коровы, больше ни разу к своему столу не позвали. Да, собственно, они прямо рядом с этой грудой еды быстренько что-то там поджарили кое-как, и уселись кружком жрать добычу и рассказывать о своих переживаниях во время этого великого совместного предприятия. Остальные пластали тушу, набивали солониной бамбуковые стаканы, охотники вороватого племени выскабливали снятую шкуру. Пришло их сюда в Бугристые равнины трое, потому что дома остался только вожак — немолодой уже Фот.

Раньше думалось, что вождя, если он с годами терял силу и ловкость, питекантропы смещали в рядовые. А то и вообще, верховную власть захватывал тот, кто убивал предшественника. Оказывается нет. Хотя, это суждение основано всего на двух наблюдениях. Так вот — разделки одной туши хватило до вечера. И трудов и пищи. И новичкам, пришедшим из Далёкой Западной Пещеры, и воришкам, и Петиной старой гвардии, представленной в этой вылазке непременным Гыром, не пожелавшей отпускать своего мужчину одного, Граппой и Грогом, взятым с собой для руководства собачьей сворой. Питекантропов-гостей с Петей пришло восемь человек — самая многочисленная группа.