Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Пробование на съедобность разных фруктов, стеблей, корешков и травок — дело вдумчивое и неторопливое. За один раз нужно съедать немного чего-нибудь нового для себя, а потом около суток прислушиваться к происходящему в организме — а то ведь можно сразу принять летальную дозу, если налопаться от души. Если же отведать одновременно несколько блюд, поди, пойми потом, каким из них траванулся. К тому же, окажись что не в порядке — следовало подождать, пока брюхо окончательно утихомирится. То есть, имело смысл устраиваться в этом месте основательно — соорудить укрытие от непогоды, ну и на случай визита голодного хищника.

Идею жилища подсказала местная растительность — деревца, напоминавшие вербу, росли в одном месте рядом друг с другом букетами, соприкасаясь с соседними букетами вверху окончаниями своих длинных тонких стволов. Пригнув навстречу друг другу два подобных хлыста, парень прибинтовал их один ко второму полоской коры, образуя арку. И принялся за соседнюю пару. Некоторые из этих высоких дуг шли одна подле другой. Другие ложились накрест, а иные, пройдя пару-тройку раз через ранее воздвигнутое построение, образовывали диагональный упор-растяжку. Чтобы не скользили, он ещё делал неглубокие встречные зарубки и привязывал той же корой. Не чересчур прочной, но намотать потолще никто не запрещал, тем более, что сдирал он её тут же с ненужных стволов — тех, что заведомо мешали. Аналогично поступил с ветвями потолще. Те, что смотрели внутрь — отрезал, те, что вверх — оставил а, которые легли на свод горизонтально — привязал с зарубками.

Аналогично «заделал» лишние входы, оставшиеся в промежутках между местами, откуда торчали пучки стволов. В результате образовалась просторная пещерка, обтянутая нерегулярной, но довольно плотной деревянной решёткой, которую Петя укрепил лианами — их в этих местах встречалось довольно много. Даже пришлось перед началом строительства распутать те, что мешали работе, и сложить в сторонке, не перерезая, чтобы они остались живыми.

Поверх настелил кровлю из больших кожистых листьев. Наверное — банановых. Потому что плоды по форме и вкусу напоминали эти фрукты. Черешок каждого «лопушка» привязал к решётке, а потом ещё и нижнюю сторону придавил отдельной мотузочкой, расходуя на это свитый ещё «дома» шнур — жалко было — но просто больше нечем. Внутри стало сумрачно. Жилище, конечно, вышло чересчур просторным — овал шесть на пять метров с короткими нишами то туда, то сюда — но размер он не выбирал — его продиктовали растущие вокруг деревья. Пытаться это изменить не имело смысла — только наработался бы лишнего, пытаясь бороться с естественным расположением растений.

* * *

Жильё имеется. Пора обзаводиться утварью — дров в этих краях достаточно — следовательно, горшки он может попытаться обжечь без изысков с солнечными печами. И сковородку с крышкой, и гусятницу, и коптильню для рыбы… ему хочется всего. Пора искать глину. Разумеется — в подмытых рекой обрывах делать это проще всего — не копать же многометровую яму, чтобы добраться до того, что само выходит на поверхность!

Как ни странно поблизости ничего подходящего отыскать не удалось. Вернее, не нравились ему находки — какой-то непрочной получалась замешанная субстанция — плохо держала форму. Не было в ней пластичности — или расплывается, или крошится. Но один из обнажившихся пластов оказался годным — посудины из него формовались хорошо и спокойно просыхали сначала в тени, почти не растрескиваясь, а потом и на солнышке прекрасно прожаривались, лопаясь не чаще, чем каждая вторая — то есть выход под обжиг получался примерно такой же, как и у его степных образцов. Только вот нашлась эта глина довольно далеко от жилища — около часа ходьбы вдоль речных излучин мимо подмытых высокой водой откосов.

Разумеется, изначально он налепил заготовок с большим запасом в расчёте, что опять около половины развалится в печи. А того, что останется, ему хватит. В принципе — для него одного вполне достаточно пары больших горшков, пары малых да нескольких глубоких и мелких чаш — это недолго вылепить. А пока идёт сушка — набрать дров и выкопать в откосе яму — три стены да пол. Вверх остаётся путь для пламени и дыма, а с последнего открытого края — пространство для подкладывания топлива.

Как ни странно, в процессе сушки в тени и прокаливания будущей керамики на солнце растрескалось заметно меньше изделий, чем он планировал, опираясь на свой прошлый опыт. А потом сутки потребовались на то, чтобы всё это как следует прогреть в печи, неустанно подкладывая дрова и опасаясь ненароком задеть составленный в три яруса штабель.

Только истопив последнее полено, Петя прилёг рядом с остывающей печью — он давненько не спал, не был в своём новом убежище и не отвлекался на еду, к тому же сильно утомился. Одним словом, недостаток сна как-то уж очень здорово его подкосил. Организм решительнейшим образом потребовал немедленного отдыха.

* * *

Многовато получилось горшков. Не унести их все за одну ходку. Хоть и кривоватые получились, но отзывались на стук убедительным чётким звуком — не то, что его степные недоразумения, ни малейшей звонкости или гулкости не продемонстрировавшие. Одним словом, привязал к концам длинной палки по самой крупной посудине, составил туда те, что поменьше размером, да и двинулся к дому, чтобы уж там и заняться плотным перекусом — хотелось попробовать закоптить рыбку в плотном глиняном лотке солидных размеров с крышкой и от всей души её отведать. А ходу ему предстояло где-то около часу.

В первую очередь могучим волевым усилием изгнал из разума все гастрономические мечты — уж очень мучительно отзывался на них желудок. А потом занялся любованием природой — она здесь просто роскошна. Яростная зелень буйных зарослей отступила на сотню-полторы метров от чистой, отражающей ясное небо глади речушки. Крутые обрывы противоположного берега тоже смотрятся в это зеркало, выставляя сверху чубчики древесных крон. Под ноги подстилается мягонький песочек, мокрый у самого уреза воды. На далёком перекате снова плеснула рыбина, а вот и тропа поворачивает вверх по склону — та самая, по которой он ходит на рыбалку. И не заметил, как дошёл.

И вот по ней, по этой тропе, мчатся четыре голых мужика, орут и размахивают палками. Несутся они прямиком на Петю, выражая крайнюю степень недружелюбия. Так что, не испытав ни малейших колебаний, паренёк освободился от ноши и пустился наутёк.

Крики за спиной зазвучали заметно слабее. Обернувшись, увидел, что догонять его никто не торопится — дядьки остановились, едва он отступил, не приняв боя. А за их спинами маячит целая толпа женщин, тоже потрясающих камнями и палками, галдящих и суетящихся. И вывалили они как раз из его зелёной пещерки. В общем, местные осуществили самозахват жилья и изгнание хозяина. А теперь ещё и посуду увидели — разглядывают. Потешаются, наверное, над его неуклюжими творениями.

Впрочем, некоторые уставились в Петину сторону. Иные что-то выкрикивают. Другие просто смотрят. Народец, надо сказать, некрупный и худосочный. У женщин заметно выделяются свободно свисающие груди. Признаки одежды или украшений отсутствуют полностью, волосы развеваются свободно, но длина их не чересчур велика — от «до плеч» и до «по лопатки». Мужчин действительно всего четверо, но около половины толпы — дети. Поскольку трава закрывает их примерно до пояса — непонятно, сколько среди них мальчиков и сколько девочек.

Половозрелых же особей женского пола около десятка — трудно сказать точнее, очень уж они суетятся и мельтешат.

Заметив, что пришелец остановился, один из дядек рыкнул в его сторону и потряс копьём — понятно, просит не задерживаться и поскорее избавить вторженцев от присутствия немого укора в произведённой бестактности. Нет, далеко не джентльмены эти новые соседи. И сопровождающие их дамы — не леди. Ишь, вопят что-то вслед! Наверняка сквернословят.

Глава 9. Дикарка

Вернувшись к обжиговой яме, придирчиво отобрал себе комплект утвари в расчёте на то, что более к этому месту не вернётся. Оборудовал новое коромысло, привязал к нему груз посуды и отправился подальше — неприятно, когда буквально в нескольких километрах проживают невежи. Часа три ходьбы вдоль берега — и снова отыскался прелестный уголок. Тут в речку впадал ручей, намывший косу из чистого песка. Вновь пробудившийся аппетит заставил оплакать оставшуюся в старом жилище ловчую сеть и приступить к сооружению остроги. Вырезал прямую палку, расщепил её конец на четыре части, каждую заточил по отдельности а, чтобы они не смыкались, раздвинул щепочками. Чтобы начатые расколы не удлинялись — наложил плотный бандаж из суровых ниток.

13
{"b":"181134","o":1}