У Бетси в голове словно разорвался снаряд, сердце мучительно сжалось. Она круто повернулась, бросилась назад в холл и побежала по лестнице наверх, в свою спальню. Дэн — ее мужчина! — попался на крючок. Бетси казалось, что сейчас она могла бы запросто придушить этого болвана. Хотелось кричать, ругаться и бить посуду. Прежде всего, однако, она распахнула дверцы шкафа и достала белое в черный горошек платье с низким овальным вырезом и гофрированной юбкой, которая лихо колыхалась при ходьбе. То, что надо! Теперь посмотрим, кто кого, старуха! Она станет томно опускать веки, ворковать и жеманно улыбаться, как самая настоящая сирена.

Бетси стремительно переоделась и решила, что будет играть на контрасте. Никакой косметики! Это самый убийственный вариант, если учесть, что когда она в ударе, то выглядит, как говорят мужчины, на двадцать с небольшим. Внизу раздались гулкие удары часов. Оказывается, столь скромные приготовления к решающему бою заняли целую уйму времени.

Уперев руки в бока, Бетси в последний раз посмотрелась в зеркало.

— Не отдавай его, киска! — бодро приказала она себе и, слегка покачивая бедрами, направилась вниз.

В гостиной ее уже дожидалась парочка, уютно расположившаяся на диване. Дэн, который явно только что вышел из душа, успел принарядиться в темно-синие джинсы и такого же цвета рубашку. А Дора красовалась в алом вечернем платье из испанского бархата.

При виде Бетси объект ее воздыханий негромко присвистнул.

— Нравится? — спросила она, делая пируэт, от которого гофрированная юбка вспорхнула высоко вверх.

Дэн заурчал, как изголодавшийся кот на сметану.

— Не правда ли, моя дочь — само совершенство? — заворковала Дора, опуская ладонь на его руку.

— Безусловно… — протянул обескураженный «маэстро».

Шагнув к ним, Бетси сняла хрупкие пальчики матери с его локтя и непринужденно уселась к Дэну на колени.

— Не трогай, мамуля, это мой кавалер, — прощебетала она, прижимаясь к Дэну. — Правда, дорогой?

В глазах Дэна запрыгали веселые искорки.

— Во веки веков! — торжественно произнес он.

— Ты назвала меня мамулей, — заметила Дора с недовольной гримаской.

— А ты бы предпочла «мамочка» или просто «мама»? — осведомилась Бетси. — Но почему нет? Ведь ты же моя мама, а по возрасту уже вполне годишься в бабушки.

— Но в самые очаровательные бабушки, — галантно уточнил Дэн.

Опешив от такого натиска, Дора, по-видимому, собиралась с мыслями для достойного отпора, когда снаружи послышался громкий гудок автомобиля.

— Такси ждет! — констатировала оскорбленная леди, грациозно устремляясь к дверям.

— В первом раунде победила ты, — шепнул Дэн, кривя губы в усмешке. — Сегодня вечером меня ждет захватывающее представление.

— В каком смысле?

— Две красивые женщины станут сражаться за меня — это то, о чем мечтает каждый мужчина. Какой будет твой следующий шаг — с головы до ног покроешь меня поцелуями? — Он застонал, изображая отчаянное нетерпение. — Я не могу дождаться… Ну, пойду, пожалуй, усаживаться в такси, пока ты закрываешь дверь.

Бетси вскипела, но сдержалась.

Итак, этот барбос предвкушает бой амазонок! Пусть даже она и знала, что все равно победит, и это льстило ее женскому тщеславию, но состязаться с собственной матерью, кто из них завлекательнее взмахнет ресницами… Боже, какая немыслимая пошлость! Она не опустится так низко.

И для чего суетиться? Дэн мог сколько угодно заявлять, что принадлежит ей навеки, но через две недели всякие интимные отношения между ними все равно закончатся. Острая боль кольнула Бетси в самое сердце. Ведь это их негласное соглашение.

Водитель уже включил двигатель, когда Бетси быстро приблизилась и наклонилась к окошку.

— Я не еду, они поедут вдвоем! — произнесла она по-английски, но с неожиданной южной эмоциональностью.

— Как угодно, мэм, — процедил на американский манер поджарый итальянец средних лет, откровенно давая понять, что женские причуды его мало трогают.

Пробираясь сквозь кусты олеандра, покрытые белыми и розовыми цветами, Бетси сама не знала, куда идет. Ей просто хотелось убежать подальше.

Нагнувшись, чтобы снять босоножки, она подумала, что должна расстаться с Дэном. И сделать это нужно как можно быстрее. Жить с ним, спать в одной постели еще две недели слишком мучительно. Невыносимо! Она позвонит в аэропорт и попросит переоформить обратный билет на завтра. Решено!

Впереди раскинулось огромное поле, заросшее высокой травой. Бетси остановилась и хотела повернуть назад, но вместо этого села в тени под раскидистым оливковым деревом. Не все так просто! Разве можно бросить дом в полном беспорядке? И неужели ей так хочется оставить Дэна вдвоем с матерью?

— Эй!

Наискосок через поле к ней ковылял любитель дамских склок. Бетси испепелила изменника долгим, почти ненавидящим взглядом.

— Что за спектакль ты устроила, а? — вспылил он, переводя дыхание.

— Это не я, а ты устраиваешь спектакль, — возразила Бетси, сердито вскакивая на ноги. — Осторожнее! — невольно вскрикнула она, потому что Дэн поскользнулся и едва не упал. — Хотя какое мне дело! — проговорила она, когда он обрел равновесие. — Какое мне дело до тебя? Ни-ка-ко-го… Ты свободен и можешь поступать, как тебе вздумается. — Ноздри ее затрепетали. — Жаль только, что ты оказался такой… предсказуемый.

Он остановился в двух шагах от нее.

— Предсказуемый?

— Я считала тебя значительнее, что ли… Мне казалось, что у тебя даже есть представление о морали. Не верилось, что ты способен предать… Хотя бы до завершения нашего летнего романа.

Дэн помрачнел. Губы у Бетси дрожали, а зеленые, полные безысходной тоски глаза блестели от навернувшихся слез.

— Ты расстроилась, — произнес он.

Бетси злорадно фыркнула.

— Какое тонкое наблюдение!

— Но извини — мне непонятно, о чем идет речь.

— Я видела вас в погребе.

— В погребе? — растерянно переспросил Дэн.

— Что, внезапный провал памяти? — Она презрительно рассмеялась. — Как кстати.

Дэн прищурился.

— Ты видела меня вместе с Дорой?

— Опять угадал! И можешь не извиняться. Честно говоря, мне все равно…

— Я и не думал извиняться.

— Вот как? — бесстрастно отозвалась она. — Дело твое.

— Старушка смертельно соскучилась в одиночестве. Спустилась в погреб поболтать. А там… положила мне руку на локоть. Видимо, по своему обыкновению… — Дэн говорил отрывисто и едко. — Кавалер-то, однако, одноногий. Я пошатнулся, и Дора тоже, на своих дурацких шпильках. Чтобы удержаться, я ухватился за нее. Мне просто это показалось предпочтительнее, чем свалиться на канистру с краской. А она затрепетала с силой в десять баллов по шкале Рихтера и принялась благодарить меня за спасение.

— И она сказала тебе, какой ты неустрашимый, красивый, предупредительный и благородный мужчина?

— Угадала. Но я не воспользовался ситуацией и не думал этого делать, потому что она оставляет меня холодным и равнодушным. — Его голос прозвучал резко, словно удар хлыста. — Холодным как камень.

Бетси почувствовала, как с ее души свалилась огромная тяжесть.

— И тебя не влечет к ней?

— Хочешь получить письменное подтверждение в трех экземплярах или высечь мою клятву на мраморе? Единственная женщина, к которой меня влечет, — ты, и я думал, что ясно дал тебе это понять. А теперь мне просто необходимо сесть.

— Дора одна уехала в город? — спросила она, опускаясь рядом с ним на траву.

— Нет, она ждет на вилле. «Бабушка» догадалась, что ты разозлилась на нее не без причины. И переживает.

— Ладно. Ты реабилитирован. — Бездонные зеленые глаза потемнели. — А вот Брюс… воспринимал артистический флирт своей тещи серьезно.

— Он думал, что твоя мать увлечена им?

— Более того… — Бетси окончательно решилась раскрыть ему то, о чем поклялась молчать вечно. Постыдная тайна слишком долго терзала ее, словно неизлечимая болезнь, но теперь пришло время поставить на этой истории точку.