— Нет, не закончил.

— Ради Христа, Ломан, прошу тебя!

Я встал со стула, под руку попался телефонный шнур.

— Мне кажется, его ударили ножом в спину. Того, сзади. Кругом полыхает бензин, под колесами стонут люди, им бы сошло все что угодно…

— То, что загорится бензин, планировать не могли.

— Согласен. Но остального достаточно. Более чем. — Шнур намотался на руку и перетянул кисть. — И мы не знаем пока, сколько погибло. Или знаем? Он оказался настоящим говнюком, этот узкоглазый, и я «хускварну» не зачехляю. Кто знает…

Ломан встал совсем рядом со мной.

— Я обязан получить от тебя более точный отчет. Итак, ты утверждаешь, что команда Куо в составе шести человек — двух телохранителей и четырех операторов — имела в своем распоряжении машину «скорой помощи», эта машина ждала на месте, то есть на повороте, и они с носилками пробились через толпу к королевскому автомобилю — под видом, естественно, оказания помощи пострадавшим — и в суматохе зарезали охранника, находившегося рядом с Персоной, а самого высокого гостя сбили с ног…

— Ударили сзади по коленям, в момент падения — точный, и резкий удар сверху по шее…

— Накрыв одеялом, на носилках отнесли в машину и уехали, — закончил Ломан.

— Скажи, как еще они могли это сделать? — На коже запястья от шнура остался глубокий след.

— Вероятно, происходило следующее: полицейские сквозь толпу сразу пробраться не смогли. Непосредственно к месту наезда на людей они подоспели позднее, да и тогда наверняка не сообразили еще, что же на самом деле случилось. Тем временем пассажиры в королевской машине как куклы не сидели, — кругом боль, смерть, агония… и они бросились помогать, вышли из машины, зная даже, что водитель убит. Это был сущий ад, кошмар, и одновременно — идеальная ситуация, чтобы кого-то похитить.

— Они отрабатывали слаженность не одну неделю. Куо — профессионал. Но послушай, Ломан, какие у нас шансы…

— Погоди, мне бы хотелось, чтобы ты продолжил с того, на чем остановился. Ты сказал, тебе подбросили ложный след — раз. Дали увидеть, как в храм доставили оружие — два. Куо специально неоднократно показывался тебе в нише — три. Ты, надеюсь, не шутил? Ты сам сказал, что они начали оба задания увязывать в одно.

— Но скажи, Ломан, как еще…

— Хорошо, допустим. Принимаю за малым исключением. Все обоснованно, логично, замечательно. Я лишь пытаюсь помочь тебе выстроить все до конца.

От его спокойствия меня начинало мутить. Задание доведено до конца, операция провалилась, но Персону не убили, следовательно, унывать не стоит, и Ломану можно отправляться восвояси и благополучно доложить о случившемся.

— Передай Лондону, — сказал я, — что это и есть мой отчет. Да не забудь включить в счет стоимость скрепок, а то они там еще, чего доброго, сна лишатся.

— Продолжая наш разговор, хочу спросить, — уравновешенность Ломана, казалось, не нарушит ничто, — по-твоему, они подготовили для тебя приманку, живой манекен, чтобы ты мог его без проблем уничтожить; отдали тебе на откуп того «седьмого», которым Куо согласился пожертвовать и которого первоначально в его команде не было, но зачем?

— Чтобы держать меня на безопасном расстоянии… не дать мне шанса узнать их подлинные планы… в конце концов, чтобы чем-то занять меня, когда все вокруг летит в тартарары…

— Но зачем? К чему им искать для тебя занятие? К чему вообще иметь тебя под боком живым, — а не убить на первом же этапе операции?

— Да откуда же я знаю, мать твою!

Ходившие до этого по комнате, ничего не видя и кляня все на чем свет стоит, мы неожиданно оказались стоящими друг к другу лицом. Мы не хотели, но так получилось.

— А может, ты им тоже был нужен? Так же, как и Персона?

Я уставился на Ломана, не зная, что возразить.

— Но почему тогда они не пришли и не схватили меня?

— Возможно, еще придут, — ответил он.

Я изумленно смотрел на Ломана.

—  Сейчас?Но помилуй, все же кончилось. Они увели его, как цыган лошадь, выкрали превосходно.

Скривив губы, он отвернулся.

— Учитывая высокое положение Персоны, я бы хотел, чтобы ты в дальнейшем относился к тому, что случилось, как к преднамеренному похищению.

У меня невольно вырвался смешок, неестественный, как писк механической куклы.

— Преднамеренное похищение, — сказал я, — похищение… — словно пытаясь постичь полностью смысл его слов. — Послушай, Ломан, но чего они могли тогда хотеть от меня?Пришить этого головореза — подставку? Но он же был лишь винтиком, живым чучелом, послужившим мне мишенью. Ты думаешь, он что-то значил для Куо? Чушь. В толпе погибло не меньше дюжины совершенно посторонних людей, и этот, в нише, значил для монгола не больше любого из них…

Ломан круто повернулся.

— Неужели ты на самом делесчитаешь, что они стали бы изобретать такую изощреннейшую методику устранения тебя с дороги, чтобы ты только был чем-то занят и не мешал им, не имей они чьего-то особогоуказания, и указания весьма конкретного и определенного, о том, что твоя жизнь должна быть сохранена? Разве ты сам не признал тот факт, что расправиться с тобой могли не один раз?

— Все верно, но сейчас?..

Он не ответил, и у меня было время подумать. Все случилось так быстро и было столько всего, чего я не видел и не понимал! Где-то на заднем плане, в тени, происходили вещи, которые и определили в конечном итоге рисунок игры, а я тем временем не думал ни о чем, кроме того, как приспособиться к прицелу и не сорвать в нужный момент спусковой крючок.

— Теперь, Квиллер, послушай меня.

Мне показалось, что в комнате похолодало, голова прояснилась и жар как будто пошел на убыль. Вся затея выглядела большой и значительной, потому что в ней замешана неординарная личность — Персона. Неужели же за этим стояло что-то еще большее? Бюро неспроста придерживалось правила: направляющий директор должен ограждать агента на задании от любой информации, которая непосредственно его не касается. Хорька запускают в нору и не говорят, ждет ли на другом конце собака.

— Послушай меня, — повторил Ломан. — Тебе пришлось сконцентрироваться на строго ограниченной и требующей высочайшей точности операции. Ты четко рассчитал всю механику, и заглянуть за пределы этой механики у тебя просто не было времени. Это понятно. Но скоро, очень скоро, ты поймешь, что в воздухе повис огромный знак вопроса: почему, с какой цельюпохитили Персону?

Я ни разу не подумал об этом, и он это знал. Здесь он подцепил меня, и, очевидно, это было для меня важно, иначе бы он молчал. Через некоторое время Ломан заговорил опять.

— С официальным персоналом посольства я выходил на контакт крайне редко и с величайшей осмотрительностью; то же самое касается и так называемых периферийных групп, действующих под его эгидой. Виния Мэйн ни о своей группе, ни о своем Задании ничего мне не говорила. Но, как обычно, что-то услышал тут, увидел там… Короче, до твоего сведения я хотел бы довести следующую информацию: Эм-Ай-6 работают по заданию, центральным объектом которого являешься ты. С момента прилета в Париж ты находишься под пристальным наблюдением и тебя охраняют. Наблюдение и охрана не будут сняты, пока не завершится миссия Куо, а это произойдет не раньше, чем Персона покинет Таиланд — имеется в виду, по принуждению. Команда Куо пошла на невероятные ухищрения, чтобы оставить тебя в живых, и они сделали это отнюдь не из гуманистических побуждений. Или ты думаешь иначе?

Мне представилось, как водовозка поливает улицу.

— В общем-то нет.

Вдруг Ломан сменил тон и заговорил негромко, но напористо.

— Посол вернулся с Линк-роуд, ты знаешь. Он находился в момент похищения Персоны на месте трагедии, и сейчас ему наверняка уже стало известно, что по твоему звонку в «номер шесть» полиция подняла тревогу. Он займется этим жестко и вплотную. Далее, через несколько часов запрет на информацию отменят и новость прокатится по Англии громом среди ясного неба — Персона бесследно исчез и ему, по общему мнению, грозит опасность. На Таиланд надавят, надавят со страшной силой, потребуют немедленно искупить грех и исправить ошибку. Высокопоставленный представитель Ее Величества во что бы то ни стало должен быть найден. Начнется охота самого крупного масштаба.