Вспыхнув, Артём произнёс:

  – Не гони, деда, я не любитель бухать. После вчерашнего этапа я бы просто не смог уснуть, поэтому я решил добить бутылку. И жалкий литр вина обычно никак не сказывается на моём самочувствии. Я понятия не имел, что с утра мне будет немного нехорошо. Наверное, вино было некачественное.

  – Некачественное? – Ежов иронично повёл бровью. – С ценником под пять штук? Да ты вчера был в таком истощённом состоянии, что понюхаешь пробку – и можно тебя нести до кровати. Неужели до тебя не доходят даже такие простые вещи?

  – Да всё я понимаю, – поморщившись, произнёс Артём. – Так что ты там говорил про гонку, деда? Меня разве не дисквалифицируют?

  Ухмыльнувшись, Ежов покачал головой.

  – Нет, не дисквалифицируют.

  – Вот ты старый пиздюк. Чего же ты сразу ничего не сказал?

  Ежов пожал плечами.

  – А ты ничего не спрашивал про дисквалификацию. И нефиг было хамить и повышать на меня голос. Считай моё молчание своим наказанием за грубость.

  Артём нахмурился.

  – Слушай, так ты наврал мне про лимит?

  – Пфф, больно мне надо тебе врать, – презрительно фыркнул Ежов. – Ты действительно выпал за лимит времени и тебя должны дисквалифицировать.

  Почесав затылок, Артём признался:

  – Чего-то я ничего не понимаю.

  Вздохнув, Ежов пояснил:

  – По правилам тебя следует дисквалифицировать, но в веломногодневках правила трактуются довольно свободно. И то, что ты выпал за лимит времени этапа на три минуты, ещё ничего не значит, организаторы могут легко закрыть глаза на такое мелкое нарушение. А ты, между прочим, красный номер, хоть сегодня ты его и лишишься, и снимать тебя после всех твоих усилий на вчерашнем этапе будет, по крайней мере, подло. Вот если бы ты выпал за лимит минут на десять – тогда другое дело, тогда бы тебя никто не простил. Вдобавок среди организаторов у меня и Нефёдова есть парочка знакомых, и мы попросили их пойти на небольшие уступки для нашей команды. Так что можешь расслабиться, пока ты будешь выполнять мои приказы – ты в гонке.

  – Шантажировать меня вздумал, деда? – расплываясь против своей воли с широкой улыбке, спросил Артём.

  – Ага. С тобой ведь по-другому не договорится. Ладно, потопали к машинам.

  Направляясь к ожидающей неподалёку команде, Артём спросил:

  – Кстати, какие сегодня результаты?

  – Дима опять второй, – сообщил Ежов. – И он снова ушёл от борьбы за позицию. Послезавтра последний день, когда этап будут разыгрывать спринтеры. А завтра мы двигаем до Геленджика, во второй половине этапа пойдут торчки и горы, и начнутся первые разборки среди генеральщиков.

  Вечером Артём, Дима и Клясов сидели, попивая чай, в ремторане гостиницы, в которой остановилось большинство команд гонки. Зал был практически пуст, за исключением нескольких иностранных гонщиков, решивших устроить себе поздний ужин и заодно ознакомиться с русской кухней. Завидев в столовой Клясова, они подошли к нему с меню и попросили порекомендовать им парочку традиционных русских блюд, что Вадим, незаметно подмигнув Артёму, и сделал. Свою ошибку иностранцы поняли, когда им принесли заказанную еду, и теперь три человека за одним столом и двое за другим с сомнением, а кто и с ужасом пялились в свои тарелки. Первым двум несчастным достался кабачковый суп обильно политый плавленным сырком, по виду и консистенции напоминающим гной, а двое других всё никак не могли решиться отведать холодец, просто тыкали вилками в застывшее желе и быстро их отдёргивали, когда то начинало интенсивно колебаться. По лицам иностранцев можно было легко предположить, что те всерьёз опасались, как бы холодец не захавал их самих.

  А Артём и Клясов, состроив хитрые физиономии и стараясь не подавать виду, наблюдали за гонщиками. Увлёкшись, они не заметили, как рядом со столом остановился спортивный директор украинской команды Казаков.

  – Привет, неудачники! – поприветствовал их Казаков. Он похлопал Артёма по плечу. – Как твой живот, дружок? Надеюсь, не больше беспокоит?

  Обернувшись, Артём оглядел Казакова и сказал:

  – Судя по твоей роже, ты пока не встретил Кешу.

  – Кешу?.. – Казаков нахмурился, после чего поднял перед собой указательный палец. – А, понятно, ты про тех гопников. Не, пока не встречал. И вряд ли встречу. В техническую зону их не пустят, а номер в гостинице они не потянут.

  – Если быстро не свалишь отсюда, – с угрозой произнёс Клясов, – то я позабочусь, чтобы завтра вся их компания заселилась рядом с тобой.

  – Ой-ой, какие мы сердитые, – язвительно сказал Казаков. – Кстати, как там Кокорин? Жить будет? И как идут поиски вашего гонщика? Ходят слухи, что его похитили террористы-чечены. – Казаков хохотнул. – Не, я знал, что ваша команда обязательно отличится, но чтобы так быстро, в таких масштабах и настолько изощрённо... – Он уставился на Диму. – А ты у нас Дмитрий Мудрый, так? Странно, что ты пока ещё ничего не натворил. Впрочем, послезавтра у тебя ещё будет шанс показать свой великолепный спринт.

  Сказав всё это, Казаков, хихикая и явно испытывая за себя гордость, удалился к барной стойке.

  – Дима, что он имел ввиду? – спросил Клясов.

  Вздрогнув, Дима уставился в свою кружку и принялся энергично помешивать чай.

  – Сам не знаю.

  С подозрением покосившись на Диму, Клясов пробормотал:

  – Как же он меня достал. Артёмка, подожди-ка меня на улице. Я сейчас кое-чего возьму и выйду.

  – Зачем мне тебя ждать на улице? – спросил Артём.

  – Мне потребуется твоя помощь, – лукаво улыбнувшись, ответил Клясов.

  Когда Клясов присоединился к ожидающему его Артёму, в его руках был полиетиленовый пакет и отвёртка.

  – А что в пакете? – поинтересовался Артём.

  – Увидишь. Двигай за мной.

  В вечерних сумерках парочка проследовала на стоянку за гостиницей, и Клясов принялся вертеть головой, выискивая что-то.

  – Туда, – наконец сказал он и зашагал к машине техподдрежки разукрашенную в командные цвета «Эстимола».

  Когда они подошли к машине, Клясов велел Артёму постоять «на шухере».

  – Ты что, собрался проколоть ему шины? – поинтересовался Артём.

  – За дурака меня держишь? – с обидой спросил Клясов. – Думаешь, я не способен придумать что-нибудь поумнее?

  – Тогда зачем тебе отвёртка?

  – Подожди и узнаешь.

  Присев на корточки перед капотом Шкоды, Клясов просунул отвёртку сквозь радиаторную решётку и принялся ковыряться внутри. Он возился, тихо матерясь, минут пять, и наконец капот машины приоткрылся.

  – Готово, – довольным тоном произнёс Клясов, поднялся с корточек и достал из пакета... здоровенного леща.

  – А рыба зачем? – удивился Артём.

  Хихикнув, Клясов склонился над двигателем и, найдя щель между двигателем и корпусом машины, засунул в неё рыбину, запрятав её как можно дальше. Захлопнув капот, он направился обратно в гостиницу, буквально излучая счастье.

  – А в чём прикол? – спросил ничего не понимающий Артём.

  – А прикол в том, что мы на Юге и здесь жарко. А завтра будет ещё жарче и рыба начнёт тухнуть. А когда Казаков поедет на этой машине, от жара двигателя она начнёт тухнуть ну очень-очень быстро. Поэтому запашок в салоне тачки будет ещё тот. Чтобы достать эту рыбину, придётся ждать, пока остынет движок, а Казаков не посмеет надолго оставить свою команду без присмотра и будет вынужден весь этап терпеть вонь тухлой рыбы. Короче, завтра ему предстоит невероятно комфортная поездка. Теперь ясно? – Дождавшись утвердительного ответа Артёма, Клясов внезапно стал серьёзным и произнёс: – Однако у меня такое чувство, что Казаков знает о Диме что-то такое, чего не знаем мы. Надо бы дать Ежову ответственное задание...

  Раскручивания педали в относительно пологую лесистую гору, Клясов кинул взгляд через плечо, проверяя, где его соперники.