– Нет, – замотал головой Дима. – Вы меня не поняли. Я никогда не ездил на метро и не знаю, что там надо делать.

  – Прям проблема вселенского масштаба. – Ежов обречённо вздохнул. – Артём сегодня тоже едет с тобой, он научит тебя, как покупать жетон и как проходить через турникет. Поэтому гони сюда свой велосипед. Верну его не раньше чем через неделю.

  Ежов схватился руль велосипеда, дёрнул его на себя, но Дима, отчего-то покрывшийся испариной, не спешил отдавать свою технику.

  – Что ещё? – недовольно пробурчал Ежов.

  Сглотнув, Дима с выражением ужаса на лице спросил:

  – А что значит «засосёт под эскалатор»? Такое бывает?

  – Каждый день! – крикнул Артём. – Питерское метро – ужасное место. Постоянно кто-нибудь на рельсы падает.

  Ежов погрозил Артёму кулаком и сказал:

  – Успокойся, Дима, ничего подобного с тобой не случится. Артём за тобой присмотрит.

  Ежов дёрнул за руль, но, снова ничего не добившись, сменил тактику и медовым тоном, заглядывая Диме в глаза, спросил:

  – Кто твой тренер?

  – Вы мой тренер.

  – Правильно, повтори.

  – Вы мой тренер.

  – Ага, я твой тренер. А что надо делать с распоряжениями тренера? Выполнять их?

  – Да.

  – Молодец, умничка. А теперь гони свой велосипед и, – Ежов неожиданно повысил голос, – вали домой!!!

  Вздрогнув, Дима позволил забрать у себя свой транспорт и со щенячьей преданностью в глазах повернулся к Артёму.

  – А мне вот нравятся девушки-спортсменки, – вещал Дима, прислонившись плечом к двери полупустого вагона метро. – Они стройные, спортивные, сексуальные.

  – И какие спортсменки тебе больше нравятся? – ехидно поинтересовался Артём. – Толкательницы ядра или метательницы копья?

  – Нуууу... девушки в этих видах спорта на самом деле не очень.

  – А ты говоришь – спортсменки такие стройные и сексуальные. Да нет в них ничего женственного. Они больше на мужиков похожи.

  В вагоне мигнул свет, и машинист объявил станцию, к которой подъезжал поезд.

  – Дима, тебе сейчас выходить, – сообщил Артём.

  От этих слов Дима пришёл в панику. Он схватил Артёма за руку и умоляющим тоном попросил:

  – Пожалуйста, поехали со мной до моей станции. Я в этом метро заблужусь.

  – Не заблудишься, всё предельно просто. Сейчас выйдешь из вагона, перейдёшь на другую сторону платформы и сядешь на поезд. Тебе надо будет выйти на четвёртой по счёту станции. От метро-то ты дорогу до дома найдёшь?

  Продолжая жалостливо глядеть на Артёма, Дима кивнул:

  – Найду. О, идея! А поехали ко мне! Покажу тебе свою хату. А потом можно будет куда-нибудь выбраться.

  – Мне сейчас не до гулянок.

  – У меня есть тренажёры! Покажу тебе специальные упражнения и записи по теории физподготовки. Ну поехали-поехали.

  – Отвали. Как-нибудь потом.

  Поезд остановился, и Артём силой вытолкал упирающегося Диму на перрон. Прежде, чем закрылись двери, он сказал, указывая на противоположную сторону платформы:

  – Всё, пока. Вон твой поезд. Четыре станции. Запомни, четыре станции... Твоя – Петроградская.

  На следующий день, сидя на скамейке в раздевалке, Артём рассказывал переодевающемуся Клясову и читающему Чавину:

  – Это просто пиздец. Не понимаю, как можно быть таким тупым?! Как вообще возможно заблудиться в метро?! Я с него хренею. Он полный даун. Поехать с «техноложки» до Петроградской и приехать на Площадь Александра Невского... – Артём схватился за голову. – Как это возможно? Я же показывал ему карту метро и всё объяснил. Вообще всё. Но этот кретин зачем-то вылез из поезда и сделал пересадку на Невском. Даже больше – когда он оказался на Александра Невского, он снова, как он мне сказал, залез в какой-то поезд и куда-то поехал. Короче, в центре есть пять или шесть станций пересадок, которые соединены по кольцу и пересекаются между собой – так вот этот идиот катался между ними и никак не мог найти нужную. Он звонил мне каждые пять минут, почти плакал и спрашивал, куда ему двигать дальше. Он полчаса выносил мне мозг, пока до меня не допёрло, что сам он из метро никогда не выйдет. Мне пришлось возвращаться и ещё с час искать его – этот имбицил никак не мог внятно мне объяснить, где он находится. Пришлось просить его дать трубку прохожему и говорить с ним. Если бы не этот чел, Дима бы до сих пор тусил в метро. – Артём гордо выпятил грудь и похвастался: – Зато теперь у меня появился личный водила с крутой тачкой.

  Закрыв шкафчик, Клясов ухмыльнулся.

  – Так и думал, что ты помог ему не за «спасибо».

  – А как же. Если бы он не пообещал каждый день подвозить меня домой, я бы не стал напрягаться и гоняться за ним по метро. Как будто мне больше нечего делать, кроме как провожать умственно-отсталых до дома. – Артём вытянул бритые ноги. – Кстати, приколись, Вадим. Я сегодня в метро встретил пять негров.

  – И что?

  – Не, не сразу встретил. Спускаюсь к станции – на встречу по эскалатору поднимается негр, захожу в вагон – вижу второго. Делаю пересадку – встречаю третьего. Снова захожу в вагон – четвёртый. Выхожу на Ветеранов и начинаю немного охреневать, когда мне навстречу топает пятый. Теперь вот думаю, встретить пять негров в метро – это хорошая или плохая примета?

  Полуприкрытая дверь распахнулась, впустив внутрь Диму, который с порога заявил:

  – Нельзя называть негров неграми.

  – Почему? – удивился Артём.

  – Это плохое слово. Я на него обижаюсь.

  Лицо Артёма вытянулось.

  – А тебе-то зачем на него обижаться? Непохоже, что ты имеешь к цветным какое-нибудь отношение.

  – Как настоящий ценитель рэп-исскуства и человек, проживший в Америке несколько месяцев, я не могу спокойно слушать, когда чёрных братьев обзывают «неграми» и «цветными». – Обвиняющим жестом, он направил на Артёма указательный палец. – Расист.

  – Никакой я не расист, я и сам не люблю расистов, – оскорбился Артём. – Мне плевать, какой у человека цвет кожи. В отличии от тебя, я не жил в Пиндостане и не привык к политкорректности пиндосов. Вот так.

  – Всё равно нельзя звать афроамериканцев неграми, а американцев – пиндосами.

  – Какое тебе дело, кого и как я называю? Это всего лишь слова.

  – Меня оскорбляют такие слова.

  – Ну, пожалуйся на меня пиндосам.

  – Вот, снова.

  – Может, хватит нести этот бред? – взмолился Артём. – Давай закончим с темой негров. Теперь я знаю, что ты неровно к ним дышишь, и буду выбирать выражения.

  Поморщившись, Дима согласился закрыть тему, поставил на скамью сумку, расстегнул её и вытащил банку кошачьих консервов с миской.

  Клясов и Артём переглянулись и синхронно пожали плечами.

  – Ты же не собираешься их есть? – на всякий случай уточнил Клясов.

  – Нет, конечно. – Дима вывалил в миску густую кашицу и водрузил миску на верх шкафчика перед чучелом спящего кота. – Что я, совсем дурак?

  Из угла раздевалки послышались придушенные хрипы и стоны – это так смеялся Чавин.

  Выпученными глазами Клясов уставился на Артёма и предложил:

  – Не будем пока огорчать парня, ладно?

  Артём, весь красный от едва-сдерживаемого смеха, смог лишь промычать утвердительное «угу».

  Оглядев веселящуюся троицу, Дима спросил:

  – Что смешного? Я всего лишь хочу покормить животное. Я люблю животных. У меня дома даже живёт уж. Такой красивый, папа его из-за границы привёз. Хотите я привезу его сюда?

  Фыркая от смеха, Артём поинтересовался:

  – Нафига? Как будто я ужей не видел. Обычная чёрная змея.

  – Мой уж не чёрный.

  – Да? А какой он?

  – Цветной.

  Моргнув пару раз, Артём произнёс:

  – Какая дискриминация несчастных змей! Негров нельзя звать цветными, а ужей можно и нужно. По-моему, так нечестно.

  В раздевалку с озабоченным выражением лица вошёл Ежов.