Хуан Перон хвастливо заявляет, что, если потребуется, он вернется в Аргентину в 1958 году, сея смерть и разрушения. Спустя несколько месяцев он осторожно оговаривается:

— Я оставляю все на усмотрение моих лейтенантов. Они способны сами вести дела в лавочке. Политика, война и женщины не для пожилых людей…

Для него Аргентина остается лавочкой. Эвита проскользнула туда, как в свой храм. Собственные заявления забавляют Хуана Перона, когда он находит их в пачке газет за скучным завтраком. Но если он утверждает, что нужно бороться против монотонности жизни, то имеет в виду войну.

Постепенно самым главным для Перона становится не ступить снова на аргентинскую землю, а вырвать оттуда труп Эвиты. Эвита нужна ему больше, чем когда-либо. Этот труп с каждым днем, с каждым годом увеличивается в цене. Перон подает аргентинскому правосудию жалобу: он хочет получить тело страдалицы за народ и мадонны обездоленных.

Адвокат, который ведет дело и представляет Хуана Перона в Буэнос-Айресе, утверждает, что тело Эвиты находится на острове Мартин-Гарсия под охраной военно-морского флота. Он требует, чтобы перед судом предстал бывший президент временного правительства генерал Педро Арамбуру, а также несколько высших офицеров, чтобы установить с их помощью, кто отдал приказ спрятать гроб. Адвокат совершенно серьезно заявляет, что тело Эвиты принадлежит его клиенту. Это его собственное определение.

В случае, если суд откажется пойти навстречу пожеланиям изгнанника, адвокат предлагает вернуть тело матери, пожилой баскской служанке Хуане Дуарте, которая, без сомнения, согласится с намерениями Хуана Перона, высказанными им публично. С помощью покойницы Перон надеется развязать вторую «революцию», пользуясь испытанным магическим символом. Он готов приписать Эвите, которая рта не раскроет, все, что угодно. Что Перону четыреста сорок пять золотых слитков и тысяча шестьсот пятьдесят три бриллианта, рассованных по закромам? Воспоминания об Эвите, которые можно помуссировать в нужный момент, стоят гораздо больше.

Тем временем нарушитель спокойствия Хуан Доминго, устроившись у Трухильо, не нуждается даже в телохранителях. Разжиревший, с большим животом, он растерял почти все свое былое обаяние. В отеле «Пас» он пользуется льготным тарифом, предусмотренным для безработных диктаторов.

Каждое утро Хуан Перон, как всегда ухоженный, с довольной улыбкой выгуливает своих пуделей. Иногда он показывает журналистам свой револьвер, держа оружие двумя пальцами, как демонстрируют щенка. Время от времени, устав от прогулки с собаками, Перон разглагольствует о революции, которая снова вернет его в резиденцию Каса Росада. Он предполагает тайно отправиться на родину, чтобы встряхнуть тамошних людишек, заставить их поверить в его неисчерпаемые силы. Сторонники Перона в Аргентине запускают воздушные шары с его изображениями каждый раз, когда кто-нибудь из его последователей берет слово по поводу годовщины взятия власти. Все, что Перон может заставить взорваться в Аргентине, — это детские воздушные шары. Он частенько принимается уверять журналистов, что освободительное движение в Аргентине берет верх. Журналисты берут его слова на заметку и удаляются.

После обеда Хуана Перона часто встречают в белой спортивной фуражке и в тенниске. Он вихрем проносится на мотоцикле, а на заднем сиденье сидит растрепанная девчушка с иронической улыбкой на губах.

Знаете ли вы, что она непрерывно теребит у себя на шее то небрежным, то почтительным жестом? Это крупный кулон, ускользнувший от революций и от закромов. Прежде он украшал одну из весенних шляп Эвиты…

И все-таки это женщина. Ей сорок три года. И она возглавляет одну из самых значительных наций Латинской Америки: Аргентину. Одну из тех стран, что предназначены для «мачо», суперменов, для диктаторов на вершине власти.

Ее зовут Исабелита. Это — псевдоним, артистическое имя, потому что она бывшая балерина. Судьба ее не похожа ни на какую другую. Родилась она по ошибке, из-за сокрытия правды. Странная женщина, оказавшаяся на повороте истории во главе страны, которая принимает ее за другую. Каждый раз, когда она появляется на публике, к ней возносятся вздохи, призывы и невероятная экзальтация, истерия наивной толпы.

— Эвита… Эвита… Это она, ее можно почувствовать!

Появляется Исабелита, а взывают к мертвой, которую любят, ощущают через нее… Эвита Перон!

Этот необычный пост занимает Исабелита после смерти супруга — Хуана Перона. Другая женщина до самой своей кончины мечтала о нем и умерла от рака на самом пороге своей мечты. В тридцать три года она могла стать вице-президентом, потом президентом и, возможно, королевой Аргентины. Это даже не подлежит сомнению, потому что Эвита Перон и так была королевой без голубой крови и без короны. Тогда почему сегодня другая посягнула на ее место?

4 июля 1974 года. Только что умер Перон. Жители Буэнос-Айреса сливаются в стенающие толпы.

— Мы ее чувствуем… Эвита здесь! — раздаются крики.

Люди хотят Эвиту. Перон умер, а они снова брошены в объятия Эвиты, умершей двадцать два года тому назад. Огромные южноамериканские барабаны «бомбос» издают глухие звуки, словно бьется большое сердце, сердце народа, который был ореолом Эвиты.

Дождь льет над городом, обрушивается на крыши и мостовые. Снова армия на улицах. Все железные жалюзи магазинов опущены. Конфедерация труда, любимое детище Эвиты, объявило не национальный траур, а всеобщую забастовку, как в те времена, когда правительство отказывалось подчиняться ее капризам. Заводы затихли. Типографии будут печатать только траурные лозунги. В этом гигантском городе слышен только монотонный изнуряющий шум южного дождя и пронзительный звон машин скорой помощи, проносящихся по пустынным прямым проспектам с людьми, потерявшими сознание от чересчур усердных молитв о возвращении обожаемого призрака.

— Эвита, Эвита, мы ее чувствуем, это она, она здесь, — стенают толпы в начале июля 1974 года.

Что же делает здесь Исабелита?

Перон выставлен в зале Дворца конгрессов в стеклянном гробу с руками, сложенными на животе, прикрытый аргентинским флагом и еще одним, парагвайским. Печальная вдова Исабелита проходит, овеваемая влажным ветром, который дует с Рио-де-Ла-Плата и колышет море цветов и венков, превративших зал в кладбище в центре города. Она приходит во второй раз к усопшему в сопровождении дипломатов и членов правительства. Наклоняется над гробом. Кажется, что она хочет поцеловать покойного, но довольствуется тем, что отряхивает его мундир, поправляет орденскую звезду, расправляет складку…

Она — «королева», а исполняет банальную роль домохозяйки, как будто собирает мужа на работу… Точно так же, говорят, она поправляла одежду Эвиты и заново причесывала ее легендарные волосы, когда после двадцати лет таинственных блужданий гроб мадонны оказался, наконец, за решеткой мадридской виллы Перона, находившегося тогда в изгнании.

Эвита вернется на родину. Так решила Исабель, привыкшая жить рядом с бальзамированными останками, хранившимися в Мадриде в помещении над комнатами, где жила она сама с мужем. И разве не справедливо, что Эвита соединится в вечности с человеком, которого она при жизни вознесла к славе?

Несомненно, это Эвита создала Перона из осколков, извлекла из тюрьмы, подняла аргентинский народ и будоражила его до тех пор, пока Перона не избрали президентом. Отныне Исабелита претендует на то, чтобы унаследовать авторитет Эвиты, ее народ, романтическую ауру ее жизни…

Из неудавшегося нацистского гауляйтера, которого поражение его хозяев в 1945 году могло бы превратить в аморфного политика и вялую личность, Эва Перон создала настоящего народного короля, неистового демократа, любезного и приторного до крайности. Бывшая комедиантка, истинная дочь своих родителей, крестьянина и эмигрантки, Эва мечтала сыграть Марию-Антуанетту или Екатерину Великую, очаровывать зрителей, чтобы такой ее узнали в Голливуде. Ей удалось воплотить эти роли в реальной жизни с такой убедительностью, что человек, которого она подняла к власти силой своей страсти, продолжал использовать после смерти Эвиты записи ее голоса. Не видя другого средства вновь обрести власть, он вынужден был во время долгого изгнания найти ей замену, дублершу.