Дегтярев-Шпагин крупнокалиберный…
В САС, в Герефорде был один такой, его притащили из Афганистана. Для изучения и обучения стрельбе из оружия вероятного противника. Немного похож на М2 Браунинг, но именно немного. Режима одиночного огня у него нет совсем, взводится рукояткой внизу, больше похожей на рукоять штыковой лопаты. Клавиши огня за рукоятями. Пулемет довольно капризный, часты задержки. Лучшую версию на сегодня выпускают китайцы, но есть румынские, иранские и суданские пулеметы. А так… были советские, чешские и черт знает, чьи еще. Для стран третьего мира — обычное оружие, Советы когда перевооружались на НСВ Утес — старые ДШК раздавали всяким козлам за бесценок, а то и вовсе за бесплатно.
— Так ты что, знаешь чеченский? — спросил Скот, примеряясь к трофейному пулемету. Это был вариант пулемета ПВО с ракурсным прицелом и плечевыми упорами.
— Да так, волоку немного… — сказал Сосед, привычно пожав плечами. В голове все еще салюты бабахали — но уже легче.
Он не стал говорить о том, что в самом начале службы с девяносто девятого по двухтысячный год находился в длительной спецкомандировке в Чечне, где охранял британскую станцию радиоразведки в горах, работающую против России, потом офис одной организации в Грозном, под вывеской которого работала станция MI-6 и заодно обучал чеченский спецназ в горных лагерях подготовки. Так что, чеченский Сосед знал практически в совершенстве, немного волок и на других языках уроженцев Кавказа.
— Док, что с тачкой?
Молчаливый полевой фельдшер, который воевал вместе со всеми и разбирался в машинах — с грохотом захлопнул капот — упоров тут не было, машина была простая и примитивная как все русские машины.
— Восьмого года. Тамошнего, восьмого. Новая, считай, запороть не успели. Даже фильтр усиленный поставили.
Это показывало, что они положили серьезный джамаат. Талибы за десять долларов и прочая шваль обычно ездили на машине до тех пор, пока она не переставала ездить, а потом шли искать, где бы угнать или отобрать новую. Им казалось, что машина это как осел — корми бензином и все будет в норме.
— Трое — на трофей, трое остаются здесь — скомандовал Сосед, возвращаясь в Тойоту — держаться в пределах прямой видимости.
Последний приказ имел основание — чужая, необкатанная машина могла встать в любой момент. Само то, что они находятся на неконтролируемой территории вшестером и на трофейной машине — уже было нарушением норм безопасности.
— Куда дальше, сэр? — спросил Сверчок, устраиваясь за рулем
Сосед утвердил трофейный пулемет сошками на капоте, чтобы стрелять было проще.
— Вон туда — показал он рукой — где стреляют. Разберемся, в чем там дело…
Точно так же как волк с простреленным сердцем может отмахать несколько десятков метров, а поднятый с берлоги смертельно раненый медведь — задрать охотников — точно так же и человек, даже раненый — может действовать еще какое-то время. Виной всему адреналин — вещество, которое выделяется в кровь человека в момент опасности. Если капнуть адреналином на удаленное сердце — оно начинает сокращаться. Но потом… потом становится плохо…
Жизнь и смерть человека, известного как Снайпер — зависела теперь от того, осталась ли у ублюдков позади него, тех самых, которые шарились по дельте рация, и если да — то насколько мощная. Если нет — тогда им придется ждать, пока они наткнутся на другой отряд, или пока кто-то, кто командует операцией, решит, что что-то неладно и отправит поисковую группу — если вообще облавой кто-то командует. Если да — вопрос в том, как быстро они смогут связаться с отрядами, действующими рядом и послать людей на перехват…
Снайпер — разобрался с управлением большой русской машиной, оно было не таким сложным, если знать что к чему, сама машина шла по бездорожью мягко и уверенно. Единственная проблема была в том, что Снайпер был ранен, недостаточно серьезно, чтобы отключиться — но достаточно серьезно, чтобы понимать, что все хреново. Останавливаться было нельзя — не исключено, что за ним уже шли по пятам…
Найдя взглядом на горизонте вроде как возвышенность — он направил машину туда. Если принимать бой — то стоять не в низине, а на возвышенности, на господствующей над местностью точке. На миру и смерть красна, как говорится…
Оказавшись на этой самой возвышенности, Снайпер остановил машину, тем более — что стрелка указателя температуры жидкости была у красного сектора…
Первым делом — он занялся собой. В него попали две пули — одна в грудь ее становил бронежилет, а вот с другой сложнее. Она попала в плечо, причем в правое. Буквально вскользь, но при этом вырвала кусок мяса и резины комбинезона. Учитывая то, в какой грязи все — заражение практически неминуемо…
Снайпер поискал по кабине чистую тряпку — и не нашел. Бараньи шкуры — вот их было вдоволь, на всех сидениях, и даже на приборной доске, на которой половина приборов бездействовала — а вот чистой тряпки не было.
Зато — к потолку на кронщтейне пристегнут АКМС, а это значит, что машина «боевая», стояла в колоннах. На территории Халифата на колонны тоже нападали, то что и нападающие конвойщики были одной веры — никого не смущало.
Снайпер открыл дверь и буквально вывалился из кабины, не удержавшись на ногах.
Все лечебные процедуры — он проделывал, привалившись к колесу машины. Ножом — он обрезал остатки комбинезона и расширил дыру. Им же — почистил рану, едва не потеряв сознание от боли. Сыпанул в рану порошкового антибиотика — он был у русских, хорошая штука, он наложил поверх подушку ИПП, индивидуального перевязочного пакета, которых у него, как и у любого спецназовца было два, а не один как у обычного солдата.
Немного посидел, восстанавливая силы и перебарывая боль. Потом занялся остальным.
Пулю в грудь остановил бронежилет — но болело очень сильно, как минимум синяк, а то и ребра повреждены. Лицо в нескольких местах порезано осколками стекла, руки тоже не в лучшем виде — проблему он решил баллончиком Баллистола,[152] пока этого будет достаточно. После чего — занялся машиной
Первый же осмотр привел его в уныние — пробит радиатор, причем в двух местах. Ехать можно, повреждения не критические — но не быстро. И все равно двигатель рано или поздно крякнет, причем наверняка до того, как он выберется к своим.
В кузове — его ждали более приятные вещи, и это был не баран, мясом которого можно питаться. Там он нашел две большие бочки с водой, и бочку с соляром. Бочки с водой — одна полная другая наполовину, соляр — половина, значит — примерно девяносто галлонов чистой воды и галлонов тридцать — тридцать пять соляра. Воды хватит на полгода скитания по степи. Гораздо больше его обрадовали большие пулеметные ленты — он насчитал восемь больших полных коробок с лентами. Ленты к русскому пулемету идут по двести пятьдесят — значит, у него было две тысячи патронов в лентах, этого хватало, чтобы выдержать серьезный бой. Еще три коробки содержали в себе короткие ленты по сто патронов и то, что в пулемете — две тысячи четыреста патронов. Гранатомета не было, другого оружия тоже не было — но он нашел два самодельных фугаса из ста пятидесяти пяти миллиметровых снарядов. Фугасы были с проводами и подрывными машинками и указывали на то, что машина принадлежала банде грабителей конвоев.
Снайпер решил попытаться заклепать радиатор, чтобы уйти на машине…
Одну дыру, наиболее опасную — он уже почти закончил, когда заметил направляющиеся в его сторону со стороны реки хвосты пыли. Все-таки у ублюдков была рация…
Они вышли наперерез преследователям. Большая, трехосная грузовая машина уходила строго на запад, а рядом с ней — неслись два пикапа и внедорожник. До них была миля, расстояние сокращалось. Судя по черному флагу над внедорожником — что-то серьезное. Черный флаг показывал, что в машине как минимум амир, на одном из пикапов — вместо пулеметов было безоткатное орудие. Скорость этого странного конвоя была миль тридцать в час и падала.
