— Войдите, — раздался зычный голос Ареса.

Я вошла в ярко освещенное помещение, и увидела недавнего собеседника Луизы, сидящего за столом и держащего направленный на меня пистолет. Я не успели и пальцем шевельнуть, как Марк выстрелил и я, вначале почувствовала резкую боль в животе, а потом перестала вообще что-либо ощущать. Когда паралич прошел, я обнаружила себя сидящей на стуле с завязанными сзади руками и привязанными к ножкам стула ногами. Напротив меня сидел Марк и с интересом наблюдал за мной.

— Занятная штука, не правда ли? Один выстрел и противник — жив-здоров, но беспомощен, как новорожденный, — поделился своими впечатлениями Марк. — Кстати, я только сегодня получил это оружие, так что тебе выпала честь стать его первой жертвой.

Я не стала объяснять хозяину барака, что честь быть первой жертвой этого оружия выпадает мне уже второй раз, хотя сейчас все прошло гораздо быстрее и менее болезненно. Боюсь, как бы это не вошло в привычку.

— Итак, лесбияночка, назови мне имя, и моли своих Богов, чтобы оно не было ложным.

Надо же, я тоже не была уверена, что Луиза назвала мне имя, которое требовал Ветров. Одно дело — пожертвовать человеком, от которого только теоретически может быть польза, да и то сомнительная, и совсем другое дело — пожертвовать источником ценной информации. Вера против знаний — что сильнее?

— Рид Колин, — ответствовала я, с интересом наблюдая за выражением лица Ветрова.

Марк замер, а потом, не говоря ни слова, торопливо вышел из барака. Вернулся он минут через 40 в заляпанной чем-то красным одежде. Он сел за стол, закурил, и устало откинулся на стуле.

— Как все прошло? — полюбопытствовала я.

— Великолепно, — сквозь зубы процедил он, и, оценивающе на меня поглядев, вытащил из кармана какой-то приборчик. — Ты знаешь что это?

— Нет.

— Это камера, записывающая изображение на автономный носитель. А это значит, что через сеть ни один человек не сможет просмотреть твои видеозаписи. Но тебе, божественной посланнице, я так и быть покажу.

Ветров повозился с приборчиком и передо мной появились голограмма какого-то фильма. В сцене участвовали два человека, причем один из них, высокий и массивный, молча с остервенением бил ногами второго, лежащего на полу и безуспешно пытающегося защититься от ударов. Бьющий стоял ко мне спиной, и камера ни разу не показывала его выше плеч, но и так было понятно, что в роли палача выступал Марк. Избиваемый, чье лицо было залито кровью, молил о пощаде, клялся, что больше никогда никому ничего не расскажет, но это не останавливало экзекутора. Когда крики мольбы перешли в стон и хрипы, я закрыла глаза, жалея, что не могу заткнуть уши.

— Зачем ты убил его? — спросила я, когда в бараке воцарилась долгожданная тишина.

— Он — предатель, — спокойно ответил Марк. Казалось, бессмысленное и жестокое убийство, только что совершенное им, нисколько не повлияло на его настроение, — предателей убивают в наказание за предательство и как предупреждение для других.

— Это — законы войны…

— A война уже началась, и люди должны это понимать. До них должно наконец-то дойти, что игры в бирюльки закончились, и настало время для серьезных действий. Смерть Рида Колина — одна из первых в этой войне.

— Ты имеешь в виду войну с исламистами?

Марк посмотрел на меня, как на законченную идиотку.

— Слушай, а может ты и не Ирена вовсе? Ведь должна же избранница Богов обладать хоть каплей ума. Впрочем, в Богов я не верю. Нет, милочка, война с исламистами только на подходе, а сейчас идет война за власть на этом проклятом острове. Документы, которые пыталась выкрасть Луиза, это план захвата Колизея, который в самом ближайшем будущем будет приведен в исполнение.

Настала моя очередь взирать на Ветрова с изумлением.

— Представь себе, — продолжал Марк, — что в моих руках есть вся нужная информация. Это — и план Колизея, и расположение казарм полицейских и Ангелов, и местонахождение складов с оружием, и пароли от центральных серверов с разными уровнями доступа …

— Каким образом ты заполучил всю эту информацию? — перебила я Марка.

— Она досталась мне по наследству. От Сола Нортона — гениального хакера и неплохого стратега, — Марк в ожидании уставился на меня и, думаю, я оправдала его надежды, так как наверняка имела сейчас преглупейший вид от величайшего удивления. — Моя армия, Прометей с его демаршами, захват острова — все это было идеями Сола, которые осуществил или скоро осуществлю я.

— Прометей с его демаршами? — тупо переспросила я. Мои мозги решительно отказывались что-либо понимать. Может, Черси, Дор и Ветров правы, и мои умственные способности не соответствуют почтительному титулу божественной посланницы, и все приключения, что выпали на мою долю, должны были произойти с кем-то другим?

— Вы и Сол действуете заодно? Ты знаешь, где он находится? — моя бедная, всеми критикуемая головушка, с трудом справляясь с противоречивыми данными, наконец-то выдала хоть какое-то мало-мальски логичное объяснение происходящему.

— Нет, — Марк состроил гримасу, давая понять, что моя глупость переходит все границы. — Я не видел и не слышал его с тех пор, как он исчез четыре года назад. Сол хотел выставить правительству ультиматум, по истечении которого наши отряды взяли бы Колизей. Я же пошел немного дальше, устроив на потеху согражданам несколько фейерверков.

— Значит, Сол не имеет никакого отношения к проделкам Прометея? И все его воззвания были просто стилистическими поделками?

— Совершенно верно. Автор Прометея — Сол, а исполнитель Прометея — я. Около полугода назад мне, совершенно случайно, открылась страшная тайна. Оказывается мой бывший босс, которого насильно держали в психушке 4 года, исхитрился оттуда сбежать и спрятаться, да так хорошо, что всемогущие Ангелы сбились с ног, пытаясь найти его. Для меня это стало сигналом к действию.

— Но зачем? Зачем тебе понадобилось убивать невинных?

— Невинных не бывает, — рявкнул Ветров, ну совсем как недавно следователь. Бесстрастность слетела с него, как пылинка, и стало понятно, что ему не впервой защищаться от подобных обвинений. А может, он не раз оправдывался перед самим собой, как человек, у которого остались еще крупицы совести. — Они, вы, все виновны в том, что привыкли жить на этом вонючем клочке земли и ничего не хотите менять. Вам надо дать пинка, до побольнее, чтобы вы вдруг прозрели и увидели насколько вы ничтожны! Нортон и я, нам было душно и тесно за этой проклятой стеной, среди проклятых недоумков, и мы должны были попытаться выйти на волю, попытаться хоть что-то изменить…

До моего собеседника вдруг дошло, что он несколько отошел от роли хладнокровного хозяина положения, и, взяв таймаут на несколько секунд, чтобы отдышаться, он сказал уже более спокойным тоном.

— Как бы то ни было, эти взрывы сделали то что должны были сделать: они посеяли смуту среди населения и показали, что власти не способны справиться с одним-единственным человеком. А это значит, что власти будут бессильны перед лицом гораздо более серьезной угрозы — исламисты. И плюс ко всему, Мессия Луизы дискредитирован — на его руках кровь невинных.

Ветров принялся рыться в ящике стола, продолжая говорить:

— Ни Нортон, ни Луиза, ни Черси не смогут составить мне достойную конкуренцию, и поэтому твоя миссия посредницы прервется здесь и сейчас, так и не начавшись. А твои Боги, если они существуют, просто наивные дурачки: Арес, Бог войны, не может быть честным, ведь, как сказал один мудрец, война — это путь обмана. У нас с тобой не будет честного боя, бедная глупая Ирена.

С этими словами Марк навел на меня пистолет, который он выудил из ящика стола.

— Постой! У меня к тебе еще один вопрос!

Марк криво усмехнулся:

— Хочешь потянуть время?

— Конечно, — кивнула я. — Пока я буду наслаждаться последними секундами своей жизни, расскажи, пожалуйста, как тебе удалось, под носом полиции и Ангелов, обзавестись оружием.

Ветров пожал плечами: