«Три монстра занимают собой сотню этажей»

«Я жил на верхнем ярусе»

«Замок открывался, если я правильно решал задачу»

«Занятно, но последняя задача была связана с Минотавром»

— Не может быть, — прошептала я, — этого просто не может быть.

Я постучала в дверь дрожащей, непослушной рукой.

— Пароль! — приказала дверь.

— Нить Ариадны, — пробормотала я.

Дверь бесшумно открылась, и я оказалась посреди… оргии. Огромная трехмерная картина изображала идеального телосложения мужчин и женщин, совокупляющихся друг с другом. Когда до меня дошло, кого именно имел ввиду Сол, рисуя развратных красавцев и красавиц, я не смогла сдержать смех: бедному Хирону явно не повезло с учеником, который умел остроумно-оскорбительным способом отстаивать свою точку зрения.

— Хотелось бы посмотреть на другие шедевры Нортона, — громко пожелала я самой себе, и как по заказу, непристойная сцена сменилась изображением шестиглавого чудовища, выглядывающего из пещеры в гладкой скале, атакуемой беснующимися волнами. Я снова расхохоталась, заметив, что головы, посаженные на длинные и тонкие шеи, были человеческими и легко узнаваемыми. Два прижатых друг к другу лица бородачей с суровыми взглядами и кокетливо повязанными красными ленточками на змеиных шеях — основоположники коммунизма. Усики щеточкой, косая челка, прямой пробор и красная повязка с черной свастикой — это автор бестселлера «Моя борьба». Благообразное лицо, большие грустные глаза и колючий венок — отец, сын и святой дух одновременно. Густая борода, темные, скрывающие глаза, очки, и черная чалма — Спаситель, перевезший на необитаемые острова лучших представителей человечества. И, наконец, шестая голова, которая отличалась от пятой только тем, что в зубах у нее был зажат человек, очень похожий на самого Нортона — Хирон и его непочтительный ученик.

Воистину, фантазия Сола достойна восхищения.

— Следующая картина, — громко приказала я неизвестно кому. И в этот раз неизвестно кто меня послушался, и перед моим взором предстала маленькая девочка, увлеченно читающая книгу в переплете. Мой бедный организм, казалось, должен был уже привыкнуть к потрясениям, обрушивающимся на меня уж слишком часто в последнее время, но почему-то перед глазами все поплыло, а ногам вдруг стало тяжело поддерживать тело. Девочка, читающая печатную книгу, мой Бог, это же я! По словам Сола, он жил здесь до того, как пришел в школу, до того как мы в первый раз встретились. Тогда каким образом, ни разу не видев меня, он смог меня нарисовать? Черты лица, любимая поза во время чтения книг, как он смог все это узнать?! Выходит, все, что он мне рассказывал в пещере минотавра — ложь? Но зачем? Опять игра хитроумного кукловода, ловко водящего за нос глупых и напуганных марионеток?!

Голографические художества уже не представляли никакого интереса, и я покинула зал-холст, вновь выйдя на смотровую площадку. Что делать дальше, куда держать путь и как вообще выбираться из проклятого подземелья, я не знала. Нет ни малейшего шанса, что я самостоятельно смогу найти выход из этого лабиринта заводских труб, и не пройдет и трех суток, как я загнусь здесь от голода и жажды. Может, лучше сразу прыгнуть вниз, чтобы не страдать понапрасну? Тоже мне, рыцарь без страха и упрека! Тоже мне, гениальная интуиция! Да с такой интуицией надо сидеть дома и не высовывать нос наружу, чтобы скоропостижно не вляпаться в какую-нибудь неприятную историю.

От мрачных мыслей меня оторвал звук выстрела. Я бросилась обратно в картинную галерею, успев краем глаза заметить вдали несколько черных фигур. Когда, немного осмелев, я осторожно выглянула из своего укрытия, то увидела что по мою душу пришли три Черных Ангела, которые медленно, но верно приближались к смотровой площадке. Один из них как раз прыгал с одного подвесного мостика на другой, второй бежал по мостику ярусом ниже, а третий карабкался вверх по лестнице, приваренной к вертикальной трубе. В общем, рано или поздно эта троица доберется до моего убежища, и тогда моим последним в жизни приключением станет электрический стул.

— Уж лучше сдохнуть здесь от голода, чем в тюрьме — от электрического разряда, — угрюмо пробормотала я. Я выскочила из голографического зала и в два прыжка оказалась у лестницы, по которой недавно вслепую поднималась на смотровую площадку. Я быстро спустилась по ней на подвесной мостик, добежала по середины моста и прыгнула с него на мостик внизу. Не удержав равновесия на раскачивающейся платформе, я упала на колени и поползла к вертикальной трубе, к которой крепился край моста. Я спустилась по ступенькам, приделанным к трубе, вниз на очередной мостик и собралась было по нему пробежать, как увидела, что в прозрачной трубе на противоположной стороне моста появилась серебряная капсула. Капсула остановилась напротив меня, раскололась надвое, как орех, и из нее шустро выскочил Ангел с пистолетом в руках. Какое-то мгновение мы напряженно смотрели друг на друга, а потом я прыгнула вниз. Я пролетела над горизонтальной трубой и смогла уцепиться руками за край подвесной платформы. Хорошенько раскачавшись и дождавшись нужного угла, я разжала пальцы и упала на мост внизу. Этот мост крепился одним концом к прозрачной трубе с капсулой-лифтом внутри. Как только я приблизилась к ней, капсула раскрылась, я залезла внутрь, уселась в кресло, перекладина с мягким покрытием прижала меня к сидению, капсула закрылась, надо мной зажглась тусклая лампа, и я на огромной скорости понеслась вниз, чувствуя, как сердце подкатывается комком к горлу, а грудь наливается холодной тяжестью. Мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем этот своеобразный лифт остановился, и я дрожа всем телом, вывалилась из него на очередной мостик. Двигаться после такой поездочки я не могла, и я просто легла на спину, решив переждать дрожь и слабость в руках и ногах. Когда ко мне вернулась способность управлять собственным телом, я поднялась на ноги и… раскаленная игла впилась в плечо, и я снова упала на спину.

— Ты бы все равно не смогла от нас убежать, — услышала я через некоторое время тихий голос у себя над ухом. — Мы знаем это место как свои пять пальцев, а ты здесь — впервые. Кстати, в тебя стреляли парализующей пулей — экспериментальный экземпляр, недавняя разработка наших ученых. Мы только что опробовали их на человеке. Я передам профессорам, что опыт с добровольцем прошел удачно. Где-то через час паралич пройдет, и мы с тобой пообщаемся.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил меня следователь: мне снова выпала сомнительная честь быть допрашиваемой Черным Ангелом. Правда, теперешний Ангел, в отличие от предыдущих, обращался со мной по панибратски, обладал приятным голосом с присущими живому существу интонациями и не сидел, как истукан. В общем, вел он себя, как обычный человек, что настораживало и даже пугало. Запрограммированное машиноподобное существо, казалось, было не способно на какую-нибудь неожиданную гадость, тогда как от импульсивного человекообразного следовало ожидать всего, что угодно.

— Как я себя чувствую?! — возмущенно воскликнула я. — Садисты! Проклятые ублюдки! Да вы знаете, что это такое — не чувствовать своего тела!? Лучше бы вы меня сразу прикончили, чтобы не мучилась.

— Извини, — искреннее сожаление в голосе. — Но ты нужна нам живой, поэтому пришлось прибегнуть к крайним мерам. Итак, тебе нужен был адрес Стэнли Черси, который, к слову, в данный момент сидит здесь, за решеткой. Зачем тебе понадобился этот журналист?

— Во время ареста отец попросил меня зайти на Желтый Форум. Ключа у меня нет, и я решила встретиться с самим хозяином Желтого Форума. Тем более именно Черси написал серию статей о предательстве моего отца и о моих связях с Прометеем. Я надеялась, что он поможет мне разобраться в происходящем.

— Понятно. А кто отключил силовое поле вокруг защитной стены?

— Точно не знаю, но думаю, что это сделал Сол Нортон.

— Как ты договаривалась с этим человеком?

— Я ни с кем, ни о чем не договаривалась, — отрезала я.