Мы здесь исключительно потому что хотели помочь министерству, объяснить, что произошло с нами.

Потому что мы хотели помочь схватить наших захватчиков и бороться с терроризмом.

Квинн использует другую тактику. Он все время нетерпеливо качает ногой и громко иронизирует обо всем возможном.

Время от времени он демонстративно поворачивается к огромным часам на стене и уже дважды осведомлялся у служащих о боссе.

— Он уже в пути, — оба раза был один и тот же ответ надсмотрщика, который последовал после слишком сильно подчеркнутого "Сэр". Я сомневаюсь, что надменная игра, которую использует Квинн, выгодна для нас, так как оба наши охранника кажется сердятся все больше и становятся все более недоверчивыми.

Наконец, раскрывается дверь и внутрь заходит тип с крайне важным видом, в дорогой, старинной шубе с высоким воротником, который почти закрывает лицо.

Мужчина отряхивает снег с плеч, снимает пальто и бросает его нашим надсмотрщикам, которые сразу вытянулись, стоило только двери открыться.

У меня такое чувство, что я уже видела этого типа, и пытаюсь проанализировать те места, где мы могли встретиться.

Но быстро становится ясно, что я не знаю лично этого человека, а с экрана, из сообщений и политических передач, с плакатов и выставок в школе: Перед нами Президент собственной персоной.

Свысока он смотрит на нас около минуты, а затем начинает кричать на двух смотрителей.

— Мне холодно!

Смотритель, который держит пальто, выступает поспешно вперед и подает его президенту. Он молниеносно реагирует, нанося ему пощечину. — Не пальто, дубина. Что-нибудь выпить!

Затем смотритель выбегает из помещения и возвращается обратно с подносом.

— Каффри младший, — президент протягивает руку Квинну.

— Господин Президент, — Квинн встает.

— Ты путешествовал, как я слышал, — президент опускается на свободный стул, вытаскивает толстую пробку из бутылки и наливает полный стакан. Затем откидывается назад и пьет большими глотками свой напиток. Мгновенно острый запах виски заполняет комнату.

— Хотите пить? — спрашивает он, но мы отрицательно качаем головой. — Мне сообщили сегодня, что двое пропавших ребят, были схвачены. Когда я услышал полную историю, сначала я не хотел верить своим ушам. И до сих пор не верю. Самое странное, что совсем недалеко от места, где был последний раз зафиксирован сигнал ваших IPad, наш танковый патруль обнаружил одинокого юношу.

Квинн морщит лоб, как будто не совсем понимает связь между всем этим.

— Странно также то, что еще никто не ускользал от террористов. Действительно отличный результат.

Президент кружит виски в стакане, подносит его к носу и делает глубокий вдох, прежде чем сделать следующий глоток и не говорит ни слова во время длинной паузы.

— Теперь вещи таковы, — продолжает президент, — я также получил сообщение, что ты вытащил подозрительную личность из Купола несколько дней назад. Другими словами: ты помог террористке бежать и в благодарность она атаковала тебя. Не это ли ты хочешь рассказать мне? — когда Квинн кивает, он продолжает. — Ну, во-первых, я накажу пограничных солдат, которые допустили побег девчонки. Я понимаю, что их можно было подкупить.

Квинн пристыженно опустил голову, но продолжает молчать. Я тоже не произношу ни слова.

Я даже прикусываю язык, чтобы сдержать желание вмешаться. Кто захочет слушать мнение Второй?

— Так, сынок, и теперь расскажи же мне, что там действительно произошло, — ухмыляясь президент, проводит рукой по редким волосам.

Квинн вздыхает и бросает на мужчину пристыженный взгляд. — Ее зовут Алина. Я… Я… мне неловко.

Президент заинтересовано наклоняется вперед, а также взгляды смотрителей, который теперь стоят в задней части комнаты, наполняются любопытством.

— Понимаете, я влюбился в нее. И когда она спросила меня о том, может ли она сопровождать нас, я… Вы уже знаете. Когда она сказала мне, что тоже хочет с нами то тогда мои шансы с ней возросли. Понимаете?

Смотрители хихикают между собой. Мне причиняют боль воспоминания о влюбленности Квинна. Он все еще чувствует это к Алине?

Это вообще возможно так просто вкинуть человека, о котором мечтал, из памяти?

— Поэтому я отдал ей паспорт Беа и сам прошел через пограничный контроль.

— Следовательно, прогулка была запланирована?

— Да, конечно. Я имею в виду, я не рассказал моим родителям об Алине, так как они вытащили бы меня на очень личный разговор. Каждый раз, если я знакомлюсь с новой девушкой, они рассказывают мне, как это опасно раздеваться.

Между тем смотрите уже совсем согнулись пополам, чтобы громко не рассмеяться.

— А почему ты пошла с ними? — совершенно неожиданно президент обратился ко мне и при этом брызнул мне в лицо несколькими каплями виски. Но прежде чем я смогла открыть рот, подскочил Квинн:

— Беа никогда не была вне купола. Это я пригласил ее на пикник, до того, как познакомился с Алиной. Ну да, я мог бы снова отказать ей в походе. — И он невыносимым снисходительным образом похлопывает меня по коленям. — И, конечно же, я ей ничего не сказал о том, что Алина пойдет с нами.

— Ну-ну, ты была как бы, запасной игрушкой, — голос президента звучит обиженно. Хотя он меня и высмеивал, но тщательно изучал. Вообще выражение его лица было дружелюбным и спокойным. Но я знаю, что под этой улыбкой таились недоверие и гнев.

И мне не хочется быть мишенью этого гнева.

Я в шаге от того, чтобы открыть свой рот, но тут дверь открывается, и в нее входит отец Квинна.

Он останавливается перед дверью, молча уставившись на сына и украдкой бросая взгляд на президента. Рядом со мной дрожит Квинн.

— А,Джад, это Вы. Мой Бог. Подходите ближе, — приветствует его президент и предлагает сесть, подтягивая ближе стул и царапая его ножками пол.

— Я не знал, что Вы тоже тут, — говорит мистер Каффри. — Я мог бы в этом разобраться сам.

Наверняка у Вас много важных дел.

— Ах, прекратите, Джад. Вы же сами прекрасно знаете, что нет ничего, о чем бы я не узнал. И когда я услышал, что Ваш бедный сын пострадал от жестокости террористов, естественно, я посчитал это своей обязанностью — поспешить сюда и самому убедиться, что с ним все в порядке. Конечно, в Ваших интересах. Ха!

Каффри садится на стул, который ему дал президент.

— Мне все это крайне неприятно. И я обещаю Вам, что он целый год не увидит света божьего.

— говорит мистер Каффри.

— Что мальчик будет наказан? Нет, я думаю, в этом нет необходимости. — Президент придвигает бутылку и щедро наливает виски в пустой стакан для отца Квинна.

— Какого черта ты вообще делал? — спрашивает Мистер Каффри после того, как опрокинул в себя полстакана.

— Папа, я… я — бормочет Квинн. Больше он ничего не произнес. Очевидно, он больше боится отца, нежели президента.

Толстая вена на шее мистера Каффри пульсирует, и прежде, чем Квинн успел выставить для защиты ладони перед лицом, отец ударил его. Тихо постанывая, Квинн хватается за свое лицо.

Я знаю, что мое присутствие в этой комнате и мои слова не ценнее пыли. Но все же я спрашиваю голосом, который звучит не громче шепота:

— Можно мне кое-что сказать?

Провокационно ухмыляясь, президент поворачивается ко мне.

— Да, почему нет? Ха! Говори, Вторая. Скажи нам, что тебе известно.

— Когда мы вышли из купола, Алина и мы отправились в непонятном направлении. В район, куда мы вообще не хотели идти. Она сказала, что видела там всего лишь пару старых мышей.

Но мы поняли, что это очень опасно. Мы просмотрели все путеводители и знали что здания могут обвалиться. Но мы все равно пошли следом. Как только мы переступили порог первого дома, на нас напали сзади. Пять или шесть из них возникли как-будто бы из неоткуда. Они использовали нас в качестве заложников. Они знали, что отец Квинна высокопоставленный член "Бриз". Понятия не имею, откуда они это знали. Во всяком случае, они думали, что он часть армии?