Север предостерегающе поднял руку.

— Следите за базаром, господин майор! Вы в приличном обществе! Здесь принято отвечать за базар!

— Да, извините, Сатир, — сразу одернул себя Львивченко. Все же хитрый он был мужик. С ходу ловил, кто есть кто и с кем как говорить. Сразу раскусил: Сатир этот — вовсе не клоун, не рыжий из цирка, несмотря на клоунскую кличку. И не бомж он, не сявка, и не гангстер «нового» призыва вроде Корвета. Сатир этот — настоящий блатняк, может быть, даже не менее авторитетный, чем сам Газават. Только на мели сейчас в отличие от Газавата. И хочет взять у жизни реванш. И, вероятно, сможет — сообразителен, падла, вон как быстро раскусил Корнета. И ведь свалит его, ей-Богу, свалит…

Хитер был Львивченко, да не понял, что Север блефует. А кто бы на его месте понял?

— Продолжайте, пожалуйста, Сатир, — попросил Тарас.

— Продолжаю, — кивнул Север. — А ведь я не зря вам все это излагал. Из сказанного можно сделать вывод, что бизнес Корвета недостаточно выгоден. Прибыли хватает, чтобы собрать стартовый капитал для одного человека, но мало, чтобы удовлетворить всех нас. Вот и вы недовольны…

— Корвет не хочет делиться! — возмутился Львивченко.

— Знаю, Тарас Леонтьевич, знаю. Но вы не подумали, что ему, может, нечем делиться? Иначе самому останется слишком мало и вся затея с организацией потеряет смысл? — Север остро взглянул на собеседника. — Вот вы хотели увеличить свою долю. А вы не подумали, что даже увеличенная она может оказаться не слишком большой? И Онассиса из вас не сделает?

— А вы хотите переплюнуть Онассиса, Сатир?

— А вы? — холодные глаза Севера смеялись.

— Ну… — Львивченко даже смутился. — Но что вы предлагаете?!

— Есть в городе один человек, который вполне может потягаться с Онассисом, — сказал Север. — Догадываетесь, о ком я?

— Газават?

— Именно. Почему бы нам с вами не пощупать его за вымя?

— Да как? — обалдело воскликнул Львивченко.

— Газават владеет золотой жилой — сверхдешевым героином. Откуда он его берет?

— Не знаю.

— А кто может знать?

— Только сам Газават. Ну, еще, вероятно, его дворцовая стража…

— Ладно, это я узнаю.

— От кого ж? — Тарас почти насмехался.

— Узнаю! — повторил Север жестко, и Львивченко вдруг поверил: ЭТОТ узнает.

— А вы мне скажите вот что, — продолжал Север, — когда я найду источник товара и завладею им, вы сможете обеспечить переброску его из города?

— Смогу, был бы товар, — хмыкнул Львивченко.

— Товар будет! — заверил Север. — И скоро. Давайте договоримся о взаимном балансе интересов. О разделе прибыли.

— А не рано? — прищурился Тарас. — Шкура неубитого медведя…

— Не рано, — отрезал Север. — Ибо после будет поздно. Тех денег, конечно, на всех хватит, но ведь денег никогда не бывает СЛИШКОМ много. Поэтому надо обо всем условиться. Итак, ваша доля — треть.

— Почемуй-то? — возмутился Львивченко.

— Считайте сами. Мой товар, мой покупатель, ваша доставка. Две доли работы мои, третья — ваша. Соответственно и прибыль делим в той же пропорции: две трети мои, треть — ваша. Справедливо?

— Справедливо, — согласился Львивченко, а сам подумал: этот Сатир рассуждает так уверенно, словно никакого Газавата нет вовсе, а героин уже складирован в ближайшем лабазе и только ждет отправки… Да-а, треть прибыли Газавата… Получить бы ее, эту самую треть… И впрямь на всех хватило бы…

— Итак, по рукам? — Белов протянул ладонь.

— По рукам! — Львивченко крепко пожал ее.

Тарас сам не понимал, почему он так уверен, что этот Сатир все сможет: и Корвета свалить, и Газавата…

— Значит, девочек-бомжих больше ловить не надо, — подытожил Север. — Сдадим чеченам последнюю партию — и вплотную займемся героином. А за девочек я вам отдам половину суммы. Идет?

— Заметано, Сатир! — Тарас радовался так, будто уже стал не беднее Онассиса.

— Только вот что — по поводу Газавата пока никому ни слова! — предупредил Север. — Вообще никому, даже самым близким родственникам! Иначе все планы могут пойти прахом.

— Я понимаю… — Львивченко солидно кивнул. — В ожидании такого куша уж я сумею держать язык за зубами.

— Надеюсь! — улыбнулся Север. — Ну, до встречи, Тарас Леонтьевич! Вскоре вы убедитесь, что Сатир умеет держать слово!

Когда Львивченко ушел, Умник некоторое время молчал, слегка потрясенный всем происшедшим.

— Скажи, Сатир, ты действительно собираешься воевать с Газаватом? — спросил он наконец.

— Не воевать… — Север досадливо скривился. — Воевать с ним лоб в лоб у нас силенок маловато. Но его героин будет наш, обещаю!

— Каким образом?

— А ты сведи меня с Газаватом и увидишь.

— Свести?

— Ну да. Сначала помоги мне прикончить Корвета, а потом сведи с Газаватом. Сможешь?

— Как с преемником Корвета? — Умник слегка заикался.

— Ну! — Север чуть улыбнулся, лукаво разглядывая собеседника.

— А ты уверен, что братва…

— А ты? — перебил Север вкрадчиво.

Умник думал всего лишь несколько секунд.

— Пожалуй! — заявил он решительно.

— Вот видишь! — Север откинулся на спинку стула, расслабился. — У меня есть некоторые основания претендовать на уважение пацанов. Во-первых, войну с Львивченко мы остановили…

— Ты остановил!

— С твоей помощью. Во-вторых, всю братву спасли. В-третьих, купили Львивченко пустыми обещаниями, сыграв на его жадности. И он нам поверил. И будет помогать!

— Это все ты! — Умник упорно выдвигал Белова на первое место, но Север понимал: тот просто затушевывает собственную роль, продолжая неосознанно бояться Корвета и как бы прячась от расплаты за спину Сатира. Подобным же образом будут поступать и остальные бандиты-бомжи, даже после смерти Корвета. Ибо табу будет продолжать действовать. И братва, словно овцы, оставшиеся без вожака, охотно примет лидерство Белова. Чего Север и добивался.

— Лучше скажи мне, братуха, Корвет всем растрепал о моих взаимоотношениях с сестрой? — спросил Север. Он в свое время очень просил Корвета не говорить никому из братвы о том, что Сатир «занимается инцестом». Корвет снисходительно обещал.

— Никому не сказал и нам не велел! — заверил Умник. — Знаем только я и Борзой. Я молчу, а Борзой тем более — он без приказа босса слова не вякнет.

— Это хорошо. Это нам очень пригодится в игре с Газаватом, — пояснил Север.

— А вот насчет «общака» ты здорово сообразил! — воскликнул Умник восхищенно. — Действительно, этих денег никто не видел! Босс хочет кинуть братву, ясно и ежу!

— А где он держит «общак»? — поинтересовался Север. — Какой-нибудь секретный банковский счет? За бугром?

— Нет… про счет я бы знал, — смутился Умник. — Но шеф никому не доверяет, никаким банкам. Где он держит наши деньги — неизвестно…

— Значит, в бункере! — заявил Север убежденно.

— Вряд ли… — засомневался Умник. — Ненадежно…

— Еще как надежно! Посторонним туда не добраться, а пацаны никогда не решатся «обуть» самого Корвета, даже если б догадались об «общаке»!

— И то верно, — согласился бандит. — Голова ты, Сатир! Не слетела бы только твоя голова…

Север чувствовал — Умник боится. Ведь сейчас им обоим предстоит возвращаться назад, в бункер…

— Что за шум? — спросил Умник парня, впустившего их с Беловым в бункер. Из глубины помещения действительно доносился гул многих голосов.

— Сегодня у нас веселая ночка, — ухмыльнулся пацан. — «Прописка» новеньких телок. Молодняк, свежатинка, пять штук. Братва тащится.

— Ясно, ступай вперед, мы догоним, — приказал Умник. Малый убежал.

— Понял расклад? — спросил Умник Белова.

— Не вполне, — признался Север. — Ну, «прописывают» баб, посвящают, так сказать, в проститутки, трахают по очереди. Нам-то что?

— Удобный момент, — пояснил Умник. — Сейчас все пацаны собраны вместе, кроме нескольких человек, которые охраняют «звероферму». Если уж ты решил валить Корвета, — Умник понизил голос, произнося эти слова явно через силу, — то лучшего случая нарочно не придумаешь. Демонстративно, на глазах у всех… Это произведет на братву неизгладимое впечатление… Да и на меня тоже… — добавил он совсем тихо.