Такой поворот мысли озадачил военного министра. «Нет, — решил он за фараона, — лучше не стоит. Тягаться силой со жрецами — еще куда ни шло, а с богами…» Холодный пот прошиб Нитуэра. Завтра же надо принести в жертву теленка. Или нет, быка. Бык — надежнее. Все его неудачи из-за того, что он давно не угождал богам. Ни Амону, ни Птаху, ни Гору. Конечно, их много, а он один, но мелочиться — себе дороже. Решено, каждому по быку!

Нитуэр облегченно вздохнул. Завтра утром он испросит у богов милости, чтобы уже к вечеру вызвать в свои покои обольстительную Мауру и убедиться в действенности божественной поддержки.

Тем временем удрученный незавидной судьбой Бодимура фараон тихо прошептал, прикрыв старческие веки:

— Сын мой, мститель мой! Пусть же страх перед тобой падет на все страны до границ столпов от неба. Пусть «народы моря» сгинут на века…

Прервав чтение, я кинул гермофолль на прозрачную крышку гравикокона, вскочил и в возбуждении прошелся по отсеку, исподволь бросая взгляды на голографические репродукции внеземных пейзажей.

Моя голова мгновенно разбухла от наплыва мыслей. Они некоторое время хаотично носились по всем уголкам сознания, пока мне не удалось сосредоточиться и вычленить главное. О «народах моря» я слышал, когда проходил курс древней истории Земли, и сейчас мог даже припомнить, что краткие сведения об их нападении на страны юго-восточного побережья Средиземноморья сохранились на стенах египетского храма в Мединет-Хабу. Об атлантах и загадочной Атлантиде мне тоже было кое-что известно.

Прочитанный мною отрывок скорее всего являлся попыткой реконструкции реалий эпохи правления Рамзеса Второго на основе того фактического материала, который сохранился до наших дней. Не просто выдумка неизвестного графомана, а, вероятно, дипломная работа какого-нибудь студента-историка или археолога. Ведь я сам занимался подобной реконструкцией в Карвеловской академии, осваивая курс исторических дисциплин, и получил за них немало похвальных отзывов.

Именно поэтому неожиданная связь между изображением стрелы над входом в пещеру здесь, на Проксиде, и сакральным знаком погибшей цивилизации на Земле меня потрясла больше всего. Ведь между ними лежали, десятки парсек и десятки веков! Случайное совпадение? Нет, не похоже. И к тому же профессор Ю-вэнь всего полчаса назад обратил внимание на этот прелюбопытный факт.

Как же мне сейчас не хватало Информатория! Без его информационной поддержки я чувствовал себя беспомощным младенцем, которого легкомысленная мамаша оставила без присмотра. Знания, накопленные человеческой цивилизацией, были мне недоступны. На гиперсвязь с Антрацеей рассчитывать тоже не приходилось — маломощный передатчик «Евы» не был способен промодулировать сверхчастотный сигнал.

От атлантов и их таинственного знака, обнаруженного на отшибе Галактики, я постепенно перешел к размышлениям другого порядка. А почему клон, захвативший Сардельку, оставил меня в живых? Разряд шокера — штука не из приятных, но все-таки не смертельная. Может быть, Сорди этим преследовал какую-то цель? И зачем ему понадобилась Марион? Куда он с ней отправился? Где теперь их искать?

Стоп, сказал я сам себе и замер на месте. Если предположить, что в скалах у клонов находится нечто вроде базы, то, значит, Ури угнал мой вездеход — не потащил же он связанную Сардельку на себе по пустынному каменистому плато, когда готовый транспорт под рукой. А раз так…

Я выбежал из станции.

Защитная штора ангара была поднята, вездехода внутри действительно не было.

Запеленговать «Еву» мне не составило труда. Я ввел код в личный диск-компьютер, и почти сразу на матовом дисплее возникло схематичное изображение скалистых гор с мигающей черной точкой — навигационная система вездехода исправно посылала импульсы, извещая, что машина сейчас находится на удалении семи километров от меня где-то в районе скал. Увеличив разрешение экрана, я легко определил знакомый мне ориентир — вход в таинственную пещеру. Точка пульсировала в непосредственной близости от нее и не двигалась.

Надо было что-то предпринимать. Первое, что пришло на ум, — броситься по следам андроида, настигнуть его, произвести разведку боем. Короче, ввязаться в схватку и действовать по обстановке. Однако я быстро опомнился и не поддался благородному порыву. Устав Наблюдательной службы наставительно предписывал: «В случае захвата землян с целью их насильственного удержания рекомендуется вступать с похитителями в переговоры, предварительно любым доступным способом уведомив об инциденте представителей Большого Совета». И далее: «…самостоятельные действия, которые могут повлечь гибель захваченных землян, категорически запрещаются».

Но ведь связь с Атрацеей отсутствовала, и помочь Сардельке мог только я. И никто другой. Потому что новый штат сотрудников должен был прилететь на базу только через месяц. А за это время…

Я зажмурил глаза, собирая волю в кулак.

— Вайрун, имух Латислаф! — раздалось за моей спиной.

Неожиданное приветствие произвело на меня магическое действие под стать озарению. Обруч! Конечно, как я мог упустить это из виду? Обруч моего друга Вадимыча! Расставаясь на лунной базе, мы обменялись с ним дубликатами. Если теперь пустить его в ход, то нас станет двое. А вдвоем мы уж как-нибудь выпутаемся из передряги.

Я повернулся.

У перепонки гермолюка стояла парочка квиблов. Прух и Мархун.

По благодушной физиономии предводителя охотников было легко догадаться, что он приперся сюда в расчете на дармовую «шипучку». Нашел время! Впрочем, их появление было кстати.

— В поселке все спокойно? — поинтересовался я у старшего по рангу Пруха и добавил с надеждой: — Марион не у вас?

Абориген моргнул, виновато качнул головою:

— Има сегодня не приходила…

Значит, Сарделька себя выдала, решил я. Лишнее слово, лишний подозрительный взгляд. А Сорди не дурак. Догадался. Вот если бы я не рассказал Марион об андроиде, то эксцесса бы, наверное, не произошло.

Прух продолжал стоять на месте, ожидая, пока я не поднесу ему заветный стакан с божественным напитком. Пришлось расщедриться и вынести из кают-компании целую пластиковую бутыль. Все-таки заслужил он ее, ничего не скажешь. Преданный, как собака.

— Обратно пойдешь один, — наказал я ему, как только он под завистливые взгляды соплеменника высосал из бутылки последние капли газировки. — А Мархун останется со мной.

Пруху было все равно. Он отрыгнул газы и почтительно поклонился. Через минуту его одинокая фигура совсем скрылась с глаз.

Мархун все это время топтался у входа на станцию и с любопытством заглядывал внутрь.

— Идем, — позвал я его за собой. — Есть дело…

В медотсек, где благодаря кондиционеру и кварцевым элементам поддерживалась стерильность, мы зашли без предварительной санобработки. На нее просто не было времени. Сейчас передо мной стояла серьезная задача — из тщедушного туземца попытаться воссоздать Аскольда Вадимовича Кричевского, сотрудника Института Экспериментальной Истории, члена подсекции Большого Совета и просто моего друга. Для этого требовалось не так уж много — подходящее тело и обруч. И еще согласие реципиента.

Я подтолкнул Мархуна к креслу, а сам уселся за пульт АВП — активизатора волновых процессов. Пока я настраивал регулировки, молодой абориген, открыв от удивления рот, осматривал помещение и восторженно ухал. Поглазеть здесь действительно было на что — сверкая хромоникелевым покрытием, вдоль переборок разместились диагностическая аппаратура, эндоскопическая техника, гиберкамера, стеллажи с препаратами и много еще чего.

Наконец у меня все было готово.

Повернувшись к туземцу лицом, я дружески похлопал его по колену.

— Послушай, Мархун. Мне нужна твоя помощь, чтобы спасти Марион. Ты неплохой малый и должен все понять.

Абориген еще не успокоился, но все же внял моим словам. Теперь его взгляд не блуждал по медотсеку, а был устремлен в мою сторону.

— Сейчас ты заснешь, — ласково продолжил я. — Твой сон будет долгий. Но ты ничего не почувствуешь, а когда пробудишься, то даже ни о чем не вспомнишь. Потом мы вместе пойдем к старейшине и расскажем ему о том, как ты нашел пещеру. Квиблы будут тебе очень благодарны, и ты женишься на Анте.