— Джордж Монк также изволил дать совет, сир. Очень хороший совет… — добавил Грейстил.

Чарлз взглянул на него с удивлением:

— Неужели?

— Да, сир, это прекрасный совет. Генерал считает, что вы очень выиграли бы в общественном мнении, если бы перебрались со всем своим двором из города, контролируемого римскими католиками, в одну из протестантских стран.

— Что ж, в уме ему действительно не откажешь, — согласился Карл. — Кроме того, его совет наводит меня на мысль, что он думает о реставрации куда больше, нежели можно было ожидать. Ну а ты, Грейстил Монтгомери, что у меня попросишь? — спросил он с улыбкой.

— Задайте мне этот вопрос, сир, когда станете королем Англии.

— Ужасная новость! — воскликнула Велвет, поднимая глаза от газеты. — Арестован сэр Джон Бут.

Всю зиму Велвет и Кристин Кавендиш с живейшим интересом собирали все новости и сведения о положении дел в Англии, и они прекрасно знали, что по всей стране собирались группы сторонников монархии, которых генерал Джордж Ламберт, командующий армией парламента, регулярно арестовывал.

— Я была совершенно уверена, что ситуация изменится к лучшему, когда Бут установил контроль над Чеширом и Ланкаширом, — заметила Кристин, сидевшая на диванчике у камина. — Но увы, — она вздохнула, — опять надежды роялистов повергнуты во прах.

Велвет снова принялась листать газету.

— А вот тут говорится, что лондонские ремесленники начали сбор подписей под петицией, требующей осуждения роспуска парламента. Когда они соберут достаточно подписей, то вручат петицию городским властям.

— Замечательно! — воскликнула графиня. — Нам нужно съездить в город и подписать эту петицию. Воля народа должна оказывать хоть какое-то воздействие на этих людей. — Пожилая леди поднялась на ноги и проворчала: — Что-то сегодня все кости ноют… Пожалуй, я отправлюсь в постель, дорогая. Встретимся утром за завтраком.

Велвет же осталась сидеть у камина. Глядя на языки пламени, она то и дело вздыхала — все ей казалось совершенно безнадежным. Ричард Кромвель был очень слабым правителем, и армия с каждым днем забирала все больше власти. И постоянно вспыхивали всевозможные беспорядки и бунты, которые после смерти Оливера Кромвеля не прекращались, а, напротив, только ширились. И в конце концов Ричард Кромвель передал все военные дела в ведение генерала Джорджа Ламберта.

Велвет невольно вздрогнула, вспомнив о патрулях «круглоголовых», постоянно появлявшихся на каждой улице. В очередной раз вздохнув, она наконец вышла из комнаты, поднялась к себе в спальню и легла спать. И, как обычно, во сне к ней явился один человек.

Грейстил Монтгомери приблизился к берегу озера столь любезного ее сердцу Роухемптона и с улыбкой спросил:

— Дорогая, не устала плавать?

— Ох, ужасно устала! И я не чувствую под собой дна… Тут для меня с головой!

Он протянул ей руку:

— Доверься мне, милая Велвет, и ты будешь в безопасности.

Она схватилась за его руку, он подтащил ее к себе.

— Да ты же совершенно голый! — воскликнула она с притворным негодованием. Она с самого начала знала, что на нем нет никакой одежды, и тоже купалась почти нагая (она собиралась соблазнить его, а потом стать хозяйкой Роухемптона. Осуществляя этот коварный план, Велвет следовала советам своей прабабки, и все у нее прекрасно получалось).

Когда он вытащил ее из воды и уложил на высокую, шелестевшую под легким ветерком траву, росшую по берегам озера, она одарила его чарующей улыбкой.

— Твои ухаживания с самого начала напоминали боевые действия. Ты считаешь, что выиграл битву, но на самом деле я захватила тебя в плен. Сдавайся, бросай оружие!

Его серые глаза затуманились от страсти.

— Вот мой меч, дорогая.

Она протянула руку и погладила его могучее оружие. Потом сказала:

— Вложи его в мои ножны, Грейстил!

И вскоре их любовные игры настолько захватили ее, что она на время даже забыла о своем стремлении завладеть Роухемптоном, сейчас ей хотелось только одного — обладать Грейстилом Монтгомери.

Когда день уже клонился к вечеру и тени начали удлиняться, они встали наконец с постели и стали одеваться. Она внимательно посмотрела на него — и вдруг увидела, что он облачается в форму офицера армии парламента.

— Ты перешел на сторону врага!.. Ты предатель!

— Если ты любишь меня, это не должно иметь для тебя никакого значения.

Велвет отвернулась от него — и в тот же миг увидела Карла Стюарта. Король протягивал к ней руки и ласково звал ее по имени. Она почувствовала, что душа ее словно разрывается на части. Повернувшись к Грейстилу, Велвет пристально посмотрела в его пронзительные серые глаза. Она знала, что у нее нет выбора. Она отдала свое сердце Чарлзу, когда была еще девочкой. Поэтому она отвернулась от Грейстила и протянула руку королю.

Утром, когда она проснулась, образ Чарлза значительно потускнел в ее памяти. Хотя она никак не хотела с этим соглашаться, приходилось признать: Грейстил также являлся ей во снах. Она отгоняла от себя эти мысли, Но его образ все чище ей являлся — причем не только в снах. Более того, временами ей казалось, что она чувствует исходящий от него мужской запах. В конце концов Велвет убедила себя в том, что Грейстил снится ей лишь по одной причине — из-за ее страстного желания стать хозяйкой Роухемптона. Что же касается чувств, то она, конечно же, всегда предпочтет Чарлза этому гнусному предателю Монтгомери.

За завтраком Велвет открыла, как обычно, утреннюю газету и первым делом прочитала шокирующую статью о том, что правительство задолжало банкирам более двух миллионов фунтов.

— Вчера Кромвель созвал внеочередное заседание парламента, — сказала она графине. — А армия потребовала отменить созыв, но Кромвель отказался.

— Хотя я ненавижу Кромвеля, мне кажется, мы должны поддерживать парламент, — в задумчивости проговорила Кристин. — Военное правительство отберет у нас последние крохи свободы. Мы должны выйти в город и продемонстрировать свою поддержку парламенту.

Графиня велела кучеру заложить экипаж к одиннадцати часам. Когда же Велвет с графиней приготовились к выезду, мистер Берк сообщил им, что Дэвис ремонтирует колесо, поэтому выезд в город придется отложить.

— Что ж, хорошо, мы подождем, — вздохнула пожилая леди. — Однако отказываться от своих планов не станем. Так что скажите Дэвису, чтобы поторапливался с ремонтом. В крайнем случае пошлите ему несколько слуг в помощь.

Однако экипаж не подъехал к парадной двери и кдвум часам, и тогда Кристин вызвала к себе мистера Берка.

— Так в чем же дело?! — Она в сердцах стукнула палкой по плиткам пола. — Неужели вы не понимаете, что у нас важное дело?!

— В том-то и проблема, миледи, — со вздохом ответил мистер Берк. — Дело в том, что ваша поездка может оказаться опасной. В такое время, как сейчас, леди не должны появляться в лондонской толпе. Видите ли, есть основания полагать, что в городе зреет бунт.

Велвет нахмурилась и выразительно взглянула на графиню. Кристин же решительно заявила:

— Мистер Берк, вам не удастся отговорить нас от поездки! Более того, ваши слова лишь усиливают наше стремление отправиться в город. Скажите Дэвису, чтобы немедленно подавал экипаж! Вы меня поняли?!

— Да, конечно, миледи. Но позвольте в таком случае хотя бы сопровождать вас. — Берк что-то нацарапал на листке бумаги и отправился к каретному сараю, где некоторое время разговаривал о чем-то с Дэвисом — должно быть, давал инструкции, затем, вернувшись, помог графине забраться в экипаж.

Въехав в город через Бишопсгейт, карета тотчас же замедлила скорость, затем, миновав холм Ладгейт-Хилл, вновь поехала быстрее и с оглушительным грохотом выкатилась на Флит-стрит, после чего помчалась по Стрэнду, где все тротуары были заполнены возбужденными толпами обывателей. И время от времени сквозь толпу проезжали группы конных солдат, заставлявшие людей жаться к стенам домов.

— Полагаю, нам нужно вернуться домой, леди Кавендиш, — сказал мистер Берк.