Добравшись до Солсбери-Корта, Грейстил заплатил груму в конюшне и договорился о содержании еще одной лошади. Затем отправил мальчика, работавшего в стойле, с запиской к своей домоправительнице, уведомив ее, что на следующий День ему потребуются ее услуги. После этого он провел Велвет на верхний этаж, где находились жилые покои.

— Постоянных слуг, проживающих в доме, у меня пока нет, дорогая. Так что я на твоем месте не торопился бы снимать плащ. Позволь мне сначала растопить камин.

Велвет с любопытством осматривала гостиную.

— Комната довольно уютная. И здесь довольно чисто, — заметила она. — Должно быть, ты привык к чистоте и порядку.

Когда Грейстил растопил камин, Велвет спросила:

— А можно мне осмотреть соседние комнаты?

— Да, конечно. Мне сейчас надо кое-что сделать у себя в кабинете, а ты пока обследуй остальную часть дома. Что же касается спальни, то мы попозже вместе ее осмотрим, — добавил Грейстил с улыбкой.

Поцеловав Велвет, он быстро вышел из комнаты.

Мысли лорда Монтгомери находились в таком же беспорядке, как и чувства. Он знал, что должен сообщить Монку о смерти Кромвеля, но предпочел бы, чтобы это известие первым получил Карл. С другой стороны, скрывать новость от генерала было опасно. В конце концов Грейстил решил, что будет разумно, если он в первую очередь напишет именно Монку.

Заглушив таким образом чувство вины, он уселся за стол и положил перед собой лист бумаги. Немного подумав, написал следующее: «Завтра, когда я разузнаю побольше, письмо, возможно, будет дополнено. А сейчас сообщаю: Оливер Кромвель скончался. В связи с этим хочу поделиться кое-какими соображениями… Совершенно очевидно, что смерть протектора, в результате которой все мы оказались на перепутье, вызовет множество всяких предположений и разговоров о будущем. И конечно же, хотелось бы знать, готовы ли люди после долгой пуританской ночи к серьезным изменениям — или предпочтут сохранить статус-кво под властью человека, который, вполне возможно, окажется недостойным своей миссии?

Правительство же кругом в долгу, и новому протектору придется созывать парламент, дабы узаконить новое значительное повышение налогов. Однако ясно, что люди будут весьма возмущены, я даже предчувствую начало беспорядков. Более того, беспорядки эти почти наверняка перейдут в настоящий бунт, ибо люди устали от…»

Погруженный в раздумья, Монтгомери не сразу заметил, что в кабинете находится Велвет. В какой-то момент, случайно подняв глаза, он увидел ее у стола и, немного смутившись, отодвинул письмо подальше от нее. Отложив перо, спросил:

— Что ты здесь делаешь?

Она пожала плечами:

— Да ничего… Просто захотелось взглянуть на твой кабинет. Стало любопытно, понимаешь?

Такой ответ немало удивил Грейстила. Заставив себя улыбнуться, он сказал:

— Дорогая, хочу заверить тебя, что здесь нет ничего интересного для молодой женщины.

Он открыл ящик стола и убрал туда недописанное письмо. Затем поднялся со стула и, взяв Велвет за руку, стал водить ее по кабинету.

— Дорогая, посмотри, тут нет совершенно ничего интересного… Вот мой письменный стол, а вот — шкафы, где я храню свои бумаги и переписку. — Он подвел ее к окну и отдернул штору. — А отсюда открывается чудесный вид на грязные лондонские тротуары. Вот полюбуйся… Как, нравится?

Велвет рассмеялась:

— Кажется, я поняла намек. Ты не хочешь, чтобы я вмешивалась в твои дела.

— Я бы никогда не назвал интерес, который ты проявляешь к моим делам, «вмешательством», — ответил Грейстил. — Просто мои дела покажутся смертельно скучными любой нормальной молодой женщине.

Он вывел ее из кабинета и показал кухню, а также пустые помещения для слуг, находившиеся в задней части первого этажа.

«Но кому же он писал письмо? — думала Велвет. — Похоже, ему очень не хотелось, чтобы я его видела!» В конце концов она пришла к выводу, что Грейстил скорее всего писал отцу, чтобы сообщить о предстоящей женитьбе на ней.

Когда они поднимались по лестнице в верхние покои, Велвет, набравшись смелости, спросила:

— Как думаешь, твой отец рассердится, когда узнает, что ты женишься на бесприданнице?

— Велвет, я давно уже взрослый мужчина, а не мальчик. И я уверен, что он будет уважать мой выбор. Что же касается церемонии венчания, то я собираюсь до наступления темноты прогуляться к церкви Сент-Брайдз и выправить специальную лицензию, которая позволила бы нам вступить в брак завтра же. Я не собираюсь объявлять об этом событии в газетах, а потом ждать положенные три недели.

— Я прихватила с собой голубое платье и туфельки в тон. Как думаешь, такой наряд подойдет невесте?

— Отлично подойдет. — Он поцеловал ее в висок. — На обратном пути я заверну в лавку на углу Тюдор-стрит и куплю что-нибудь на ужин. Да, чуть не забыл… В шкафчике стоит бутылка вина, которая, несомненно, скрасит тебе ожидание.

Когда Грейстил ушел, Велвет достала из шкафчика вино и поставила на стол. Потом вдруг услышала, как в кармашке ее голубого платья что-то звякнуло, и вспомнила, что мистер Берк дал ей две серебряные полкроны, чтобы она могла что-нибудь себе купить в торговых рядах на бирже. Выходит, она не совсем нищая! Однако мысль о деньгах заставила ее покраснеть. Ведь, в сущности, единственным ее капиталом являлась она сама. И тем не менее Грейстил соглашался на ней жениться. Просто чудо какое-то, волшебство…

Она отнесла свое голубенькое платье в спальню Грейстила и прошлась по комнате. В камине пылало жаркое пламя, и было очень тепло и уютно, что сразу наводило на мысли о постельных удовольствиях. С улыбкой покосившись на кровать, Велвет открыла гардероб, чтобы повесить туда свое платье. И вдруг замерла, увидев то, что никак не ожидала здесь увидеть. В гардеробе висел мундир «круглоголового» с капитанскими нашивками на рукаве. Она взяла мундир за рукав, чтобы убедиться, что не ошиблась. И тут же в ужасе отпрянула. Да, это были именно капитанские нашивки. Потом, погрузившись в раздумья, принялась расхаживать по комнате. «Что же это значит, что это значит?..» — спрашивала себя Велвет. Через некоторое время, взяв свое платье, она вернулась с ним в гостиную. Сев в кресло, уставилась на пламя, бушевавшее в камине. Близился вечер, в гостиной становилось темнее, и тени все удлинялись…

Просидев в полной неподвижности час или полтора, Велвет пришла к выводу, что все ответы на мучившие ее вопросы надо искать в том самом письме, которое Грейстил не хотел ей показывать. Она знала, что читать чужие письма нехорошо, но таки не смогла совладать с искушением и, спустившись на первый этаж, вошла в комнату своего жениха. Попыталась открыть ящик стола, где находилось письмо, однако ящик оказался заперт, и это обстоятельство только увеличило ее подозрения. Выходит, Грейстил, прежде чем выйти из дома, вернулся в кабинет и запер ящик на ключ! Но почему, зачем?..

Хотя ей не хотелось думать, что жених пытался обмануть ее, одно было совершенно ясно: у него имелись тайны, которые он тщательно хранил.

Тут взгляд ее упал на нож для вскрытия писем. Велвет взяла его за рукоять, просунула кончик лезвия в замочную скважину и сделала попытку отпереть замок. Попытка не увенчалась успехом, и она, не в силах сдержаться, принялась колотить острием ножа в замочную скважину. Это продолжалось довольно долго, и в конце концов ей все же удалось сломать замок и выдвинуть ящик. Велвет протянула руку к письму, но вдруг замерла в испуге.

«Но что же там, в этом письме?» — думала она. Закрыв глаза, Велвет прочитала коротенькую молитву, затем, собравшись с духом, взяла письмо, запечатанное восковой печатью; причем воск, как она и подозревала, был еще теплый. Однако сломать печать и прочитать письмо Велвет не осмеливалась. Тогда она стала перебирать другие бумаги, лежавшие в ящике письменного стола. Она искала какие-нибудь имена, но видела одни лишь цифры. «Должно быть, это тайный шифр», — подумала Велвет. Письма не имели подписи, но на одном из них стояла печать города Эдинбурга. А потом она извлекла из ящика бумагу, не только подтвердившую ее худшие подозрения, но, по сути, являвшуюся обвинительным документом против ее жениха. Это был пропуск, позволявший Грейстилу Монтгомери передвигаться по стране в любом нужном ему направлении. И пропуск был подписан генералом Джорджем Монком. Велвет знала, что Монк командовал шотландской армией парламента и был назначен на этот пост ненавидимым ею Оливером Кромвелем.